Эгоист (дореволюционная орфография)

Вернер Элизабет

Густавъ Зандовъ, который въ будущемъ долженъ былъ раздлять это положеніе, а пока довольствоваться лишь скромнымъ положенiемъ волонтера-ученика, приступилъ къ своей но­вой профессіи, но не проявлялъ особаго восхищенія ею. Его братъ съ неудовольствіемъ замтилъ, что онъ смотритъ на все какъ на какое-то развлеченiе, которымъ онъ забавлялся и въ которомъ его влекли къ себ новизна и необычность. У Гу­става вовсе еще не видно было серьезности и достоинствъ бу­дущаго хозяина; наоборотъ онъ особенно широко пользовался той свободой, которую позволяло ему положеніе волонтера. Достопримчательности города, его окрестности и развлеченія повидиму больше влекли его къ

себ, нежели контора его брата. Послдній со своей обычной рзкостью длалъ ему на­меки на это и требовалъ большаго вниманія къ дловымъ интересамъ. Густавъ во всемъ признавалъ его правоту, но столь же регулярно длалъ лишь то, что нравилось ему лично, и всмъ упрекамъ противопоставлялъ настойчивое утвержденiе, что вдь онъ — пока лишь гость и долженъ освоиться съ новыми условіями.

Между^; нимъ и миссъ Клиффордъ установились своеобразныя полувраждебныя, полудоврчивыя отношенія. Въ сущности они были въ боевыхъ отношеніяхъ другъ съ другомъ, и Джесси длала все возможное, чтобы удержать ихъ отношенія въ этомъ состояніи. Но это доставляло ей немало трудностей, такъ какъ противникъ проявлялъ такія повиновеніе и любезность, что нельзя было хоть что либо возразить противъ нихъ. Очевидно его отнюдь не испугала та, по правд сказать, не особенно лестная оцнка его характера, которую онъ услыхалъ при пер­вомъ же знакомств отъ Джесси. Наоборотъ онъ былъ весь внимательность и сумлъ внести въ послднюю нотку доврчивости члена семьи, и Джесси съ ужасомъ замтила, что по-на­стоящему началось развитіе сватовства, отъ котораго она ршила во что бы то ни стало увильнуть.

Прошла почти недля со времени прибытія Густава въ домъ Клиффирдовъ. Было еще утро, и только что покончили съ завтракомъ. Густавъ еще описывалъ Джесси какое-то приключе­ніе, случившееся съ нимъ во время путешествія, и длалъ это съ такой живостью и въ такихъ блестящихъ краскахъ, что Джесси противъ своей воли вся была захвачена разсказомъ. На­оборотъ Францъ Зандовъ, прочитывающiй какія-то дловыя замтки въ своей записной книжк, слушалъ лишь въ полъ-уха и, когда братъ кончилъ, сказалъ насмшливымъ тономъ:

— Право, можно подумать, что все путешествіе ты предпринялъ лишь ради того, чтобы собрать матеріалъ для своихъ былыхъ статей по вопросамъ политики и искусства. Ландшафты, зданія, жизнь народа — все ты изучилъ, а о дловыхъ отношеніяхъ, которыя ты долженъ завязать, нтъ почти ни слова. Правда, ты побьвалъ везд,куда я указалъ отправиться теб, снабдивъ для того рекомендацiями, но повидимому ты занимался съ нашими дловыми знакомыми лишь обдами да разговорами о политик.

— Да не говорить же за дой о длахъ! — воскликнулъ Гу­ставъ. — Это удовольствіе доставляешь своимъ гостямъ только ты! Я думаю, ты призналъ бы замечательно благодтельнымъ изобртеніемъ, если бы вообще уничтожили сонъ и ду. Сколько дловыхъ часовъ выиграло бы отъ этого несчастное человче­ство!

Джесси съ полуиспугомъ взглянула на своего опекуна. Она знала, что тотъ слишкомъ чувствителенъ къ подобнаго рода уколамъ.

Густаву это тоже было извстно, но, не взирая на то, онъ ежедневно смло говорилъ въ лицо брату подобныя вещи. Онъ вообще великолепно умлъ отпарировать властное и подчасъ оскорбительное обращеніе Франца, такъ что никогда не казалось, что именно онъ лично получалъ выговоръ и нагоняй. Зандовъ, который не былъ силенъ въ словесныхъ бояхъ, обыкно­венно быстро скрывался отъ его насмшекъ. Такъ вотъ и теперъ онъ всталъ и, захлопывая свою записную книжку, саркастически произнесъ:

— Ты, Густавъ, во всякомъ случа не принадлежишь

къ категоріи „многострадальныхъ“, ты длаешъ себ свою новую профессію очень легкой. Ахъ, да, кстати, предъ тмъ какъ ты отправишься въ контору, я хотлъ бы сперва переговорить съ тобою здсь, въ моемъ кабинет. Вопросъ идетъ о дловыхъ отношеніяхъ въ Нью-Іорк.

— Я сейчасъ приду, — заговорилъ Густавъ, однако, посл того какъ его братъ ушелъ изъ комнаты, остался сидть и немедленно обратился къ Джесси: — миссъ Клиффордъ, видли ли вы когда либо такую же манію труда, какую проявляетъ мой братъ? За завтракомъ онъ вноситъ дловыя замтки въ свою записную книжку, за обдомъ изучаетъ биржевые курсы, и я убжденъ, что онъ даже во сн спекулируетъ.

— Да, онъ неустанно работаетъ, — ответила Джесси, — и требуетъ того же отъ другихъ. Не заставляйте его ждать васъ; наврно дло идетъ о какомъ либо важномъ обстоятельств.

Однако Густавъ не обратилъ ршительно никакого вниманія на этотъ достаточно прозрачный намекъ относительно необходимости его удаленія и спокойно произнесъ:

— Дло идетъ о фирм Дженкинсъ и Компанія въ Нью-Iорк. Эта милая фирма буквально-таки оcаждаетъ наcъ письмами и телеграммами относительно одной совмстной спекуляціи, которую она предлагаетъ намъ. Для меня обсужденіе этого вопроса не спшно, а мой братъ очень терпливъ, разъ знаетъ, что я нахожусь въ вашемъ обществ.

Это была правда. Францъ Зандовъ вс способами покро­вительствовалъ общенію Густава и Джесси и вслдствіе этого прощалъ ему его неаккуратность. Однако указаніе на это было принято молодой двушкой очень неблагосклонно, и она сочла за лучшее ничего не отвтить на него.

— Кром того я настоятельно желалъ бы хоть разъ пого­ворить съ вами наедин, — продолжалъ Густавъ. — Во вс послдніе дни мн не удалось найти случай для этого.

Единственнымъ возраженіемъ на это, сорвавшимся съ устъ Джесси, было холодное, протяжное: „Да-а?“. Значитъ, все-таки!.. Едва прошла недля съ появленія здсь этого человка, а онъ уже осмливается выступить со своимъ предложеніемъ, несмотря на ея отрицательное отношенiе къ нему и достаточно ясно вы­раженную несклонность къ этому! Онъ, не взирая на все это, хочетъ сдлать попытку осуществить тотъ „дловой договоръ“, который общаетъ ему руку ея, богатой наслдницы, и длаетъ это съ такимъ невозмутимымъ спокойствіемъ, какъ будто иметъ полное право на то! Джесси возмутилась.

Между тмъ Густавъ снова заговорилъ:

— Я хочу обратиться къ вамъ съ просьбой, исполненіемъ которой вы безконечно обяжете меня!

Джесси сидла неподвижно, словно высченная изъ камня, и вся ея вншность не оставляла никакого сомннія въ томъ, что она вовсе не расположена „безконечно обязать“ просителя. Она собрала всю свою энергію, чтобы съ необходимой ршительностью отпарировать предложеніе, которое неминуемо должно было послдовать. Однако Густавъ, словно не обращая на это вниманія, произнесъ съ самой любезной улыбкой:

— Дло идетъ объ одной молодой соотечественниц.

— О... соотечественниц? — повторила Джесси, до крайности пораженная этимъ неожиданнымъ оборотомъ разговора.

— Да, объ одной молодой нмк, съ которой я познакомился во время перезда череэъ океанъ. Мы совершили путешествіе на одномъ и томъ же пароход. Она совершенно одна хала въ Нью-Іоркъ, къ своему родственнику, который пригласилъ ее, сироту, къ себ и у котораго она должна была въ дальнйшемъ жить. При сход на берегъ выяснилось, что этотъ ея родственникъ недлю тому назадъ скончался, и бдняжка осталась одинокой, безъ помощи и защиты въ чуждой ей ча­сти овта.