Эхо далекой битвы

Торнли Диана

— Подбери.

Неуклюжими, словно развинченными руками, Тристан поднял тряпку, стараясь не смотреть на нее.

— Знаешь, что это? — спросил Тоназо.

— Нет, ишку.

— Это означает кровь, — сказал Тоназо. — Твоя кровь. Это означает, что я «убил» тебя ночью. — Он забрал покрывало из рук Тристана и обернул его вокруг себя. — Не забывай о бдительности, йатсу -

Тристан ничего не сказал. Он лишь посмотрел в глаза учителю и сглотнул.

* * *

— Ты видел каменные плиты во дворе? — сказал Тоназо, когда Тристан

закончил свой скудный завтрак. — Их нужно помыть. У тебя есть время до заката. Начинай с этого угла. Первую плиту отскребай правой рукой, вторую — левой, третью — опять правой и так далее. В доме найдешь ведро и щетку. Воду бери из бассейна, а не из канавы. После кажДой третьей плиты выливай ведро в канаву и набирай свежей. Доложишь мне, когда закончишь.

Тристан изумленно посмотрел на него и уже собирался возразить, но в последний момент сдержался.

— Ишку, можно мне сказать?

Тоназо повернулся.

— Можно.

— Зачем все это? Какое отношение имеет это к подготовке сферзахов?

Тоназо поднял бровь.

— Возможно, очень большое. А может быть, никакого. Не это важно, йатсу. Ты сделаешь это потому, что я так сказал. Понятно?

Тристан вскинул голову и… встретил твердый взгляд учителя.

— Да, ишку. — Он кивнул.

Набрав воды, как было приказано, юноша направился в тот угол, о котором говорил Тоназо. Опустился на колени. Метнул взгляд в сторону учителя. После ночного приключения болели ключицы и руки.

Он еще не закончил первую плиту, когда что-то ужалило его в бедро. Тристан обернулся. Так и есть: рядом лежал камешек, а в тени стоял Тоназо.

— Какое третье правило, йатсу?

Тристан сжал кулаки. Переменил позу, опустившись на корточки.

— Всегда держаться на ногах.

Тоназо кивнул.

— Не забывай.

В таком положении работать было труднее, да еще приходилось все время посматривать по сторонам. Стоило ослабить внимание, как новый камешек вонзался в бок, спину или бедро.

— Какое четвертое правило, йатсу? — спросил в первый раз Тоназо.

Сжав зубы, Тристан процедил.

— Всегда быть начеку.

— Запомни.

И все-таки к тому времени, когда он закончил, все его тело было покрыто красноватыми пятнышками и даже ссадинами от камней. От пота они зудели, вызывая жгучее желание почесаться. Вылив в канаву последнее ведро воды, Тристан почувствовал, что уже ничего не может сделать, даже пошевелить пальцем. Морщась и кусая губы, он осторожно потянулся и огляделся.

Тоназо сидел на корточках в тени, очевидно, предаваясь медитации. Под ним лежала циновка. Захватив ведро и щетку, Тристан направился к нему.

— Ишку, я закончил.

Бесстрастное лицо учителя не изменилось. Едва заметно кивнув, он сказал:

— Завтра еще раз вымоешь двор, только начнешь с того угла. — Он повернул голову, указывая на плиты.

На следующий день Тристан едва двигался, каждый поворот, наклон, усилие отдавались жгучей болью.

С ненавистью он оглядел двор, обвел взглядом окружающую его стену, зная, что где-то там, в

тени, скрывается Тоназо, и стиснул зубы не столько от боли, сколько от ярости.

— Ишку, можно мне сказать? — спросил он за ужином.

Прежде чем ответить, Тоназо положил в рот кусок, не спеша пережевал.

— Можно.

— Когда же я начну учиться? Ведь мне нужно что-то знать и уметь из того, что знают и умеют сферзахи. Все это мытье плит… это же глупо?

Тоназо вскинул брови.

— Значит, так ты считаешь, йатсу? Тогда завтра вымоешь его еще раз.

Тристан драил двор десять дней подряд.

Вечером десятого дня Тоназо спросил:

— Итак, чему же ты научился за это время, йатсу?

За десять дней у юноши было достаточно времени, чтобы подумать, хотя уколы камней частенько отвлекали его.

— Я научился выполнять приказы, даже не зная, для чего они отданы.

— Еще чему?

Он замялся от стеснения.

— Еще… я понял… что злость… ни в чем не поможет… от нее только хуже.

— Еще чему?

Тристан поднял голову. Посмотрел в лицо инструктору.

— Еще понял, что для того, чтобы быть сферзахом, надо много работать. И чтобы стать им, требуется терпение, выдержка и самоконтроль.

Тоназо кивнул.

— Вот теперь ты готов начать учебу.

* * *

— Тело и мозг — это твое оружие и щит, — сказал Тоназо, — но чтобы они служили тебе верно, нужно научиться ими пользоваться.

Он рассказывал о различных видах силы, демонстрировал их применение в рукопашном бою. Говорил о балансе, маневре и сосредоточенности.

— Ты должен замечать все, что происходит вокруг тебя. Концентрируй взгляд на груди противника, но не забывай и о боковом зрении. Если будешь следить только за его глазами или руками, противник может сделать ложное движение кулаком и атаковать тебя ногой.

Занятия начали с основной боевой стойки: одна рука расположена горизонтально для защиты тела, другая поднята вертикально для защиты лица, ноги широко расставлены, колени слегка согнуты.

— Находясь в этой позиции, ты можешь блокировать почти любую атаку. Давай, ударь меня в лицо.

В удар Тристан вложил всю свою силу.

Поднятая рука Тоназо приняла его на себя, направив вдоль плеча, и Тристан, влекомый инерцией, пошатнулся. В те доли секунды, которые понадобились, чтобы восстановить равновесие, он понял, насколько открыт и уязвим сейчас для контратаки противника.

Следующие пятнадцать минут юноша провел в оборонительной позиции, пытаясь парировать быстрые удары инструктора.

— Отбивай! Отбивай! Отбивай! — говорил Тоназо, а кулаки его мелькали и мелькали. — Слева! Справа! Слева! Еще! Еще! Еще!

Тот же принцип использовался и в отражении ударов по туловищу, апперкотов и хуков. Снова и снова они повторяли одно и то же, и Тристану уже стало казаться, что теперь он может блокировать удары и во сне.

— Возможно, тебе это понадобится, — сказал Тоназо. — Я могу проверить тебя в любое время, без предупреждения.