Эхо далекой битвы
Шрифт:
Они поздоровались, коснувшись ладонями ладоней Тристана, и проследовали за адмиралом в кабинет.
Пододвинув стулья к столу, все сели. Середж кивнул, и генерал Питессон приступил к делу.
— Мы не сомневаемся, Тристан, что ты ясно представляешь себе ту ситуацию, которая сложилась на Исселе сейчас, когда мазуки начали захват рабов в его городах.
— Да, сэр.
— Возможно, ты также в курсе того, что Объединенные Миры и Иссел вырабатывают сейчас соглашение о предоставлении военной помощи для изгнания мазуков из исселианской системы.
Тристан сдержанно
— Да, сэр.
Генерал Питессон подался вперед.
— План проведения военных операций постепенно обретает очертания. Как ты понимаешь, я не могу вдаваться в подробности, скажу только, что для успешного выполнения потребуется участие человека, хорошо знающего Иссел-2, знающего, куда и как добраться, что и где расположено. И все это без карты или посторонней помощи. Генерал Чоу… — он кивнул в сторону своего спутника, — я сам и еще несколько членов департамента планирования изучили отчеты, составленные по итогам бесед с тобой, и мы все считаем, что твой опыт делает тебя наиболее сведующим человеком в этом отношении. Другого у нас просто нет.
Тристан до боли сжал кулаки.
— Чего вы хотите от меня, сэр? — спросил он.
Питессон и Чоу переглянулись, потом посмотрели на адмирала. Питессон еще раз переменил позу, словно стул под ним оказался жестким.
— Мы хотим, чтобы ты выступил в роли проводника штурмовых групп сферзахов.
— На Исселе-2? — Во рту Тристана пересохло, и вопрос прозвучал едва слышно, почти шепотом.
Генерал кивнул, и Тристан почувствовал странную слабость во всем теле. Даже не закрывая глаз, он увидел серые стены эксплуатационных туннелей, поросшие лишайником пещеры, металлические ступеньки лестниц, спирально уходящих в бездонную тьму. Ему стало холодно, и он испугался, что потеряет сознание.
Оба генерала пристально смотрели на Тристана. Первым, безотчетным его желанием было отказаться, сказать, что он не сможет этого сделать.
Но отец тоже смотрел на него. Тристан на мгновение встретился с ним взглядом и увидел в нем доверие и обещание поддержки в любом принятом решении. Адмирал посоветовал не торопиться с ответом. И не стесняться задавать вопросы.
— Что будут делать сферзахи на Исселе-2? — спросил Тристан.
— Боюсь, что не могу тебе этого сказать, — ответил Питессон.
Юноша склонил голову набок.
— Что, сэр?
— Вся информация по этому вопросу засекречена, — нехотя сказал генерал.
— Как же я могу принять решение, если вы не говорите, что мне нужно будет делать?
Питессон вздохнул и снова заерзал на стуле.
— Понимаю твое беспокойство, Тристан, и уверяю, что если твой ответ будет положительным, то тебя ознакомят со всеми деталями операции. — Он переглянулся с генералом Чоу. — Сейчас я только могу сказать, что это задание будет одной из важнейших частей всей программы. От тебя потребуется лишь проводить сферзахов в определенные места, остальное — их работа.
Тристан опустил голову, едва сдерживал дрожь при мысли о том, что придется возвращаться на Иссел-2. Он незаметно вытер о брюки липкие от пота ладони.
— Как скоро?
Питессон покачал головой.
— Этого
Юноша снова бросил взгляд на адмирала.
— Я… мне нужно подумать.
— Можем дать тебе на размышления сегодняшний вечер, — сказал Чоу. — Завтра мы возвращаемся на Состис и до отлета должны знать твой ответ.
Тристан резко встал и поспешил выйти из кабинета.
— Трис? — позвала мать, выглянув из соседней комнаты, но он прошел мимо, ничего не ответив.
Был полдень — самое жаркое время суток — и воздух дрожал от духоты. Тристан обошел дом и направился к доджо, где еще оставалась узкая полоска тени. Опустившись на корточки, он прислонился спиной к прохладной каменной стене и уставился в уходящую к горизонту пустыню.
Мысли беспорядочно перепрыгивали с одного на другое. Обрывки воспоминаний, не связанные друг с другом, толпились, сталкивались, как кусочки мозаики в калейдоскопе: освещенные карты в командном центре на Исселе-2, боль в боку, которая заставила его согнуться пополам, нескончаемый звук капающей воды. Периоды бодрствования сменялись кошмарными провалами в сон, точнее, в лихорадочное забытье на каменном полу. Беспокойные глаза Вейла, тревожный голос Немека, заботливое поглаживание Пулу…
Тристан вспотел, но совсем не от жары. Пот был холодный. Полоска тени расширялась, отодвигаясь все дальше и дальше от стены, и скоро юноша весь был окутан ею, но он даже не заметил этого. Постепенно жара растворилась в вечерней прохладе, а ей на смену пришел ночной холодок. Когда тело покрылось гусиной кожей, Тристан прижал колени к груди и обхватил их руками, чтобы согреться. Он все еще видел мониторы сторожевой системы в Командном центре. На экранах передвигались серые фигуры в комбинезонах. Они расхаживали по туннелям мимо клеток, набитых людьми. Тристан видел их измученные лица. Но это были лица не тех пленников, а других, захваченных мазуками на Исселе совсем недавно. Среди них чьи-то дети, родители, супруги… Он вспомнил ухмыляющиеся физиономии мазуков с оскаленными зубами…
Его передернуло, но не от холода.
«Они такие же жертвы, какими были и мы, — сказала мать об исселианцах, — только у них нет даже надежды на спасение».
Тристан вспомнил тех двух детей, которых показывали в новостях, с заплаканными лицами, протягивающих репортеру голографический портрет их пропавшей матери. Он вспомнил Саэде: две бредущие по туннелю фигуры, одна маленькая, завернутая в халат, другая большая и темная, как и сама пещера, с кинжалом, приставленным к горлу заложника.
Наконец Тристан поднялся. Сердце колотилось так, что сотрясало все его тело. Чтобы не упасть, он оперся о стену. Постояв две-три минуты, юноша глубоко вдохнул и повернулся к дому.
На кухне еще горел неяркий свет, на столе стояла тарелка, около нее лежали вилка и нож. Судя по всему, все уже поужинали. Тристан взглянул на часы: 23.15.
Из-за неплотной прикрытой двери кабинета падала полоска света. Тристан подошел поближе и заглянул внутрь.
Адмирал Середж сидел за столом и, нахмурившись, изучал что-то на мониторе. Вероятно, заметив тень, он поднял голову.