Эхо забытых стен
Шрифт:
Край поля, где Алексей залег в густых, колючих кустах, был холоден и сыр. Дождь прекратился, но воздух все еще был насыщен влагой, которая пробиралась сквозь его промокшую одежду, усиливая озноб. Холод, голод и усталость навалились с новой силой, стоило лишь телу остановиться после долгого, мучительного пути. Дрожь пробивала его от макушки до пят, но он старался контролировать ее, сжимая челюсти. Сейчас не время было для слабости.
Прямо перед ним, метрах в трехстах, раскинулась деревня. Казалось, это была обычная, невзрачная деревня, одна из тех, что безликой массой сливаются в сознании. Несколько десятков деревянных и глинобитных домов, обнесенных кое-где покосившимися заборами. Над трубами
Запах. Голодный желудок Алексея отреагировал спазмом. Деревня дышала не только дымом и сыростью, но и отчетливым, пьянящим запахом готовящейся пищи. Запах жареного хлеба, кипящей похлёбки, едва уловимый, но отчетливый аромат вяленой рыбы. Этот запах, много дней отсутствующий в его жизни, был пыткой и обещанием одновременно. Его тело требовало пищи. Мозг, несмотря на усталость, работал ясно. Это был первый шаг к восстановлению, первый шаг к его глобальной цели.
На горизонте, огромная и величественная, молчаливо возвышалась Стена Мария. В тусклом свете сумерек ее светлые очертания казались нереальными, призрачными. Она была здесь – доказательство его знаний, обещание грядущей катастрофы. Эта Стена была его ориентиром, маяком на пути к будущему. Он смотрел на нее без удивления, без восторга, без благоговения – лишь с холодным, почти научным анализом. До нее было, наверное, всего несколько десятков километров – достаточно, чтобы добраться до ближайших городов, лежащих под её защитой, а оттуда искать путь на юг, к Шиганшине.
Его первоочередная задача сейчас – еда. Затем – убежище. Без этого ни о какой долгосрочной стратегии не могло быть и речи. Скрытность – превыше всего. Его внешний вид – изможденный, грязный, с рваной одеждой – мгновенно привлек бы нежелательное внимание. Он не мог появиться посреди улицы, рассчитывая на милосердие. Его положение требовало более осторожного подхода.
Алексей наблюдал. Он старался выучить привычки деревни: когда люди уходят на отдых, когда смолкает шум, какие дома расположены на отшибе, у каких дворов есть незапертые сараи или хлева. Он заметил небольшой амбар на краю деревни, чуть в стороне от главной дороги, который, казалось, был приоткрыт. Из него не доносилось шума скота, но он мог содержать зерно, картофель или другие припасы. Или быть просто складом, в котором можно было бы укрыться.
Он лежал в кустах, почти не шевелясь, пока полная темнота не окутала деревню. Огни в окнах стали тусклее, кое-где погасли. Голоса смолкли. Лишь слабый отголосок собачьего лая доносился из глубины. Самое время.
Медленно, дюйм за дюймом, он выполз из кустов. Холод пронизывал. Пригнувшись, он двинулся по краю поля, держась в глубоких тенях, которые отбрасывали редкие, поникшие деревья и стога неубранной соломы. Земля под ногами была мягкой, паханная, но теперь уже подмороженная, и его шаги не оставляли глубоких отпечатков. Его тело двигалось на инстинктах, вкладывая каждое оставшееся усилие в бесшумность и скорость.
Добравшись до первой, обветшалой ограды деревни, он осторожно преодолел ее, не издав ни звука. Теперь он был в самом сердце опасности – среди домов. Каждый шорох казался оглушительным, каждый луч света – прямым указанием на него. Впрочем, ночное небо было густо затянуто облаками, и лишь редкие звезды, если и были, не пробивались сквозь них. Это было в его пользу.
Первым делом он направился к тому амбару. Придерживаясь стен домов, используя любые тени и укрытия, он прокрался к его воротам.
Он протиснулся внутрь. Пол был земляным, устланным толстым слоем соломы. Это было сухое убежище. И, что самое главное, в углу он увидел мешки. Припорошенные пылью, но явно содержащие что-то тяжелое. Картошка? Или зерно?
Его руки задрожали, когда он наклонился. Протянул руку к мешку. Крупные, жесткие зерна. Рожь. Не совсем то, что он искал для немедленного утоления голода, но бесценный ресурс. Он быстро нащупал несколько зерен, сунул их в рот, стал жевать. Твердые, почти безвкусные, но это была пища. Заглушить острый голод не могло, но тело почувствовало поступление энергии, какой-никакой.
Он обшарил остальные мешки. В одном обнаружился картофель, твердый, но не подмороженный. Несколько клубней, размером с кулак. Это уже лучше! Сырой картофель, конечно, не очень аппетитен, но это было питанием. Алексей быстро набил свой пустой мешок, выбирая самые крупные клубни и небольшое количество зерна. Затем, почувствовав небольшое, но заметное облегчение, он решил не оставаться в этом амбаре – владелец мог прийти. К тому же, здесь было слишком холодно.
Нужно было найти более тёплое убежище. Его взгляд упал на ближайший дом. У него были широкие, добротные стены, сложенные из дерева и обмазанные глиной. Изнутри доносилось слабое потрескивание – верный признак топящейся печи. Может быть, там есть какой-нибудь пристроенный сарайчик, или дровник, где можно укрыться на ночь?
Двигаясь по тени, Алексей обогнул дом. Сзади, действительно, к нему была пристроена небольшая поленница под навесом, наполненная аккуратно сложенными дровами. И рядом с ней – совсем маленький сарайчик, похожий на сарай для кур, или просто пристройка для хранения инвентаря. Дверь была хлипкой, на ржавом засове. Без особого труда он открыл его.
Внутри было тесно и темно. Запах сена, земли и… немного кур. Видимо, курятник. Но главное – из-за тонкой стены, примыкавшей к дому, веяло слабым, но отчетливым теплом. Это была печь.
Он протиснулся внутрь. Место было грязным, но сухим. Кучка соломы, оставленная, видимо, для птиц, служила неплохим подстилом. Здесь он мог провести ночь. В относительной теплоте, с пищей.
Затаившись в курятнике, Алексей достал один клубень картофеля. С трудом откусил, жуя твердую, пресную мякоть. Голод притуплялся, не полностью, но уже не был таким ошеломляющим. Он спрятал остальной картофель и зерно в уголке, поглубже в солому.
Теперь, когда базовые потребности были удовлетворены, его разум снова обратился к долгосрочной цели. Завтра утром ему нужно будет выйти из деревни, не привлекая внимания. Затем, используя дороги (или леса, если дороги будут слишком опасны), направиться на юг. До Шиганшины были сотни километров. Это не один день пути. Возможно, не одна неделя. Он должен был разработать план – как продвигаться незамеченным, как пополнять запасы еды, как избегать гарнизонных постов и, главное, как ускорить свое перемещение. Возможно, угнать лошадь? Или попробовать скрыться в торговом обозе, если такой встретится?
Цель была яснее, чем когда-либо. Добраться до тех, кто, в его "каноне", определял будущее. Стать свидетелем. Влиять, когда будет возможность. Защищать, если придется. Своими, уникальными знаниями, которыми не обладал никто другой в этом обречённом мире. Выживание в глуши было пройдено. Теперь начиналась игра на чужом поле. Игра с людьми. И игра эта была куда опаснее, чем с голодом и холодом. Но теперь, укрывшись в тепле курятника, Алексей чувствовал, что он готов. Он выжил. А значит, он будет бороться дальше.