Екатерина II, Германия и немцы
Шрифт:
И после XX съезда КПСС, когда советская историография поставила под сомнение многие сталинистские клише, взаимообмен с международным научным сообществом оставался под жестким контролем. Тем не менее историки почувствовали необходимость повернуться лицом к дореволюционной исторической науке. Тогда их интересы опять обратились к истории государства, его видным деятелям и органам управления, а также к внутренней политике [29] . Тем не менее новая оценка екатерининского правления была явлена лишь в намеках. В 1964 году видный историк Николай Михайлович Дружинин (1886–1986), шестью десятками лет ранее слушавший лекции Ключевского, Александра Александровича Кизеветтера и Михаила Михайловича Богословского в Московском университете [30] , предложил интерпретировать политику просвещенного абсолютизма, отталкиваясь от возникновения и утверждения капитализма как подсистемы внутри феодальной формации начиная с 1760-х годов. Дружинин прежде всего серьезно отнесся к реформаторским устремлениям императрицы, несмотря на то что они, как он полагал, отвечали интересам господствующей системы; кроме того, сами последствия применения реформаторского законодательства он оценивал весьма дифференцированно – разумеется, в допустимых пределах. Экономическую политику он представил в целом положительно, а образовательную – лишь отчасти. Губернскую реформу Дружинин представил уже не как победу дворян-землевладельцев, а как укрепление государственной бюрократической системы в провинции. Что касается крестьянского вопроса, то секуляризацию церковных имений он признавал прогрессивным решением, не упомянув, однако, ни разу о том, что на многочисленные крестьянские волнения правительство отвечало преимущественно репрессивными мерами [31] . Тем не менее дружининская интерпретация просвещенного абсолютизма была впоследствии подвергнута пересмотру историками, в особенности теми, кто – подобно многим дореволюционным критикам политического порядка – усматривал противоречие между образом императрицы, ею самою созданным, и ее социальной политикой, в частности фактом сохранения крепостнической системы [32] .
29
О точке зрения советской постсталинской историографии на Екатерининскую эпоху см.: Scharf С. Das Zeitalter Katharinas II. S. 538–554. Важным примером является сборник по истории абсолютизма, состоящий из работ, в основе которых лежит конкретный материал: Абсолютизм в России (XVII–XVIII вв.): Сборник статей к семидесятилетию со дня рождения и сорокапятилетию научной и педагогической деятельности Б.Б. Кафенгауза. М., 1964. В то же время несогласованность в идеологических посылках этих работ, по всей видимости, послужила одной из причин возникновения дискуссии об абсолютизме, развернувшейся в 1965–1973 годах, – см.: Scharf C. Strategien marxistischer Absolutismusforschung. S. 481–482.
30
Дружинин Н.М. Воспоминания и мысли историка. М., 1967; 2-е изд.: М., 1979, здесь см. с. 9 и сл.; повторная публикация: Он же. Избр. тр. Т. 4: Воспоминания, мысли, опыт историка. М., 1990. С. 5–66, здесь с. 8.
31
Дружинин Н.М. Просвещенный абсолютизм в России // Абсолютизм в России. С. 428–459; повторная публикация: Он же. Избр. тр. Т. 2: Социально-экономическая
32
См.: Белявский М.Т. Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е.И. Пугачева (формирование антикрепостнической мысли). М., 1965. С. 170 и сл., примеч. 39; Beljavskij M.T. Die Sozialgesetzgebung des „aufgekl"arten Absolutismus“ in Russland am Vorabend der „Instruktion“ Katharinas II // Donnert E. (Hrsg.) Gesellschaft und Kultur Russlands in der 2. H"alfte des 18. Jahrhunderts. Tle. 1–2. Halle (Saale), 1982–1983, здесь: Tl. 1: Soziale Bewegungen, Gesellschaftspolitik und Ideologie. S. 22–49; Федосов И.А. Просвещенный абсолютизм в России // ВИ. 1970. № 9. С. 34–55.
В 50-е годы ХХ века к дискуссиям советских историков о смене общественных формаций и об историческом месте абсолютизма в русской истории подключились коллеги из ГДР и стран Центральной и Юго-Восточной Европы. В силу того, что они обсуждали вопросы исследовательских стратегий, их труды могут приносить пользу и в будущем [33] . Дискуссии, проходившие в ГДР, способствовали появлению не только нескольких эмпирических исследований по истории абсолютизма в России, но и многочисленных работ обобщающего характера, представляющих важность для будущих изысканий по истории екатерининского царствования [34] . Следует отметить непреходящие, в том числе в международном масштабе, заслуги историков и славистов ГДР, и прежде всего – Эдуарда Винтера и его учеников. Начиная с 1950-х годов в центре их внимания находились научные и культурные взаимосвязи между странами Центральной и Восточной Европы в XVII–XVIII веках [35] . В частности, на материале источников они показали не только центральную роль пиетизма, шедшего из Галле, и немецкого Просвещения для интеллектуальной и культурной истории России, но и действительный масштаб противоположного явления – распространения знаний о России в Центральной Европе, недооцененного исторической наукой прежних лет. С открытием тесных немецко-русских контактов в науке и культуре послепетровского периода историкам пришлось внести значительные коррективы в устоявшийся тезис о преобладании французского влияния в культуре России в XVIII веке. Первым из западных ученых, уже завоевавших к тому времени авторитет среди коллег, заслуги восточногерманских историков признал Марк Раев, ухватившийся за поднятую ими новую и весьма продуктивную тему влияния немецкой науки о полиции в России [36] . Тем не менее в 1980-е годы историки в ГДР сделали самокритичный и вполне справедливый вывод о том, что изучение исторических взаимосвязей между Германией и Россией шло медленно, что открытия и публикации источников не имели дальнейших перспектив, что «общая историческая систематизация и оценка» источников еще только предстоит и что на этот раз необходимо осуществить ее «с компаративной точки зрения». Речь шла прежде всего о нехватке исследований, фокусирующихся на политических и экономических отношениях между Германией и Россией и – уже выходя за пределы сугубо научного дискурса – биографических работ об исторических личностях, в том числе и правящих особах, для которых различного рода коммуникация стала смыслом жизни [37] . Представляется, что незадолго до ликвидации ГДР санкционированный государством интерес к Пруссии и Фридриху II сыграл решающую роль в том, что личности отдельных правителей «переходного периода от феодализма к капитализму» стали исподволь включаться – в виде биографий и типологий, как «часть исторического наследия», – в марксистско-ленинскую картину истории [38] ; для западногерманской историографии просвещенного абсолютизма образ великого короля также оставался традиционным ориентиром.
33
Важнейшие труды историков ГДР см.: K"uttler W. Gesellschaftliche Voraussetzungen und Entwicklungstyp des Absolutismus in Russland // JGSLE. Bd. 13, Tl. 2. 1969. S. 71–108; Hoffmann P. Aufkl"arung, Absolutismus und aufgekl"arter Absolutismus in Russland // Grasshoff H., Lehmann U. (Hrsg.) Studien zur Geschichte der russischen Literatur des 18. Jahrhunderts. Bde. 1–4. Berlin, 1963–1970. Bd. 4. S. 9–40; Idem. Entwicklungsetappen und Besonderheiten des Absolutismus in Russland // JGSLE. Bd. 14, Tl. 2. 1970. S. 107–133; переизд. в: Aretin K.O., Freiherr von (Hrsg.) Der Aufgekl"arte Absolutismus. K"oln, 1974. S. 340–368. О контексте этих работ см.: Scharf C. Strategien marxistischer Absolutismusforschung. S. 463–464, 499–501.
34
Donnert E. Politische Ideologie der russischen Gesellschaft zu Beginn der Regierungszeit Katharinas II. Gesellschaftstheorien und Staatslehren in der "Ara des aufgekl"arten Absolutismus. Berlin, 1976; Idem. Russland im Zeitalter der Aufkl"arung. Leipzig, 1983; Hoffmann P. Russland im Zeitalter des Absolutismus. Berlin, 1988.
35
См., например, труды, посвященные эпохе правления Екатерины: Winter E. (Hrsg.) August Ludwig von Schl"ozer und Russland. Berlin, 1961; Idem. (Hrsg.) Lomonosov – Schl"ozer – Pallas. Deutsch-russische Wissenschaftsbeziehungen im 18. Jahrhundert. Berlin, 1962; Lehmann U. Der Gottschedkreis und Russland. Deutsch-russische Literaturbeziehungen im Zeitalter der Aufkl"arung. Berlin, 1966; Lauch A. Wissenschaft und kulturelle Beziehungen in der russischen Aufkl"arung. Zum Wirken H. L. Ch. Bacmeisters. Berlin, 1969.
36
См.: Raeff M. Les Slaves, les Allemands et les ‘Lumi`eres’ // СSS. Vol. I. 1967. Р. 521–551.
37
См.: Hoffmann P., K"uttler W. Tendenzen, Probleme und Aufgaben beziehungsgeschichtlicher Forschungen. Dargestellt am Beispiel der deutsch-russischen Beziehungen des 17. und 18. Jh. // JGSLE. Bd. 28. 1984. S. 31–43. Критики, обосновывая необходимость пересмотра и продолжения исследований, не сумели распознать духа времени, что видно из следующего утверждения: «Общественный интерес к истории Восточной Европы и к историческим связям немецкого народа с народами этого региона выливается во все более распространяющуюся потребность в знаниях об истории сообщества социалистических государств в целом и связях между принадлежащими к нему народами как части марксистско-ленинской картины истории». После краха коммунистического режима историки-русисты из бывшей ГДР обосновывают свои новые проекты скорее прагматическими соображениями, не отказываясь в полной мере от научных подходов 80-х годoв. См.: Thomas L. Die deutsch-russischen Beziehungen als Gegenstand weltgeschichtlicher Forschungen // Thomas L., Wulff D. (Hrsg.) Deutsch-russische Beziehungen. Ihre welthistorischen Dimensionen vom 18. Jahrhundert bis 1917. Berlin, 1992. S. 11–31; Schippan M. Zu einigen Problemen einer „Geschichte der russisch-deutschen Beziehungen im 18. Jahrhundert” // Ibid. S. 49–67.
38
Вполне репрезентативный обзор восточногерманских исследований по истории Пруссии можно найти в сборнике: Mittenzwei I., Noack K. – H. (Hrsg.) Das absolutistische Preussen in der DDR-Wissenschaft // Idem. (Hrsg.) Preussen in der deutschen Geschichte vor 1789. Berlin, 1983. S. 11–51. Примеры биографических работ об абсолютистских правителях см.: Kathe H. Der «Soldatenk"onig» Friedrich Wilhelm I. 1688–1740. K"onig von Preussen. Eine Biographie. Berlin, 1976 (2. Aufl.: Berlin 1978); Mittenzwei I. Friedrich II. von Preussen. Eine Biographie. Berlin, 1979 (reprint: Berlin, 1980); Gloger B. Der Grosse Kurf"urst. Berlin, 1985. Из последних публикаций, вышедших в ГДР, упомянем сборник статей типологической направленности: Vogler G. (Hrsg.) Europ"aische Herrscher. Ihre Rolle bei der Gestaltung von Politik und Gesellschaft vom 16. bis zum 18. Jahrhundert. Weimar, 1988. Однако в этом сборнике нет ни одной статьи о Екатерине II, а русской истории в нем посвящены две работы: Hoffmann P. Zar und Verwaltung in Russland im 16., 17. und 18. Jahrhundert // Ibid. S. 142–153; Schippan M. Der Anteil des Zaren Peter I. von Russland an der Ausarbeitung von Gesetzesdokumenten f"ur die Staatsverwaltung // Ibid. S. 170–185.
В Советском Союзе лишь с началом перестройки ученые предприняли первые попытки вновь поместить императрицу Екатерину II в картину национальной истории, подвергнутую в тот момент радикальному пересмотру. Былое невнимание к государыне российские историки в последнее время объясняют тем, что рассуждения Екатерины о гражданских свободах и гуманности доставляли неудобство коммунистическим правителям. Кроме того, будучи женщиной, она плохо подходила для сравнения со Сталиным [39] . Объяснения эти небезосновательны, однако далеко не исчерпывающи. В целом сегодняшняя историография в странах бывшего Советского Союза – отчасти постдогматическая, отчасти постмарксистская – сводит счеты не только с политикой коммунистической партии, но и с ее идеологически узким пониманием истории. Несмотря на то что пересмотр истории XVIII века не относится к первоочередным проблемам, новая ориентация заметна по волне публикаций, благодаря которым – как когда-то между 1905 и 1917 годами – снова стали доступными издания источников, труды дореволюционных историков и историков-эмигрантов, а также исторические романы о Екатерининской эпохе, отражающие невероятно высокую потребность в биографической литературе и работах по истории культуры [40] .
39
Каменский А.Б. Екатерина II // ВИ. 1989. № 3. С. 62–88, здесь с. 88.
40
Например, автобиографические записки Екатерины II вышли в 1989–1990 годах несколькими изданиями. См.: [Екатерина II.] Записки императрицы (репринт: М., 1989); [Она же.] Записки императрицы Екатерины II: Пер. с франц. / Изд. Искандера. Лондон, 1859 [репринт: М.: Наука, 1990 (вступ. ст. Е.В. Анисимова); М.: Книга, 1990; М., Элиста, 1990 (примеч. А. Никитина)]. Первое научно-популярное издание отдельных сочинений Екатерины II вышло тиражом 300 тысяч экземпляров: [Екатерина II.] Сочинения Екатерины II / Сост. и вступ. ст. О.Н. Михайлова. М., 1990; см. также первую публикацию писем Екатерины к Потемкину на русском языке без сокращений: [Екатерина II.] Письма Екатерины II Г.А. Потемкину / Публ. подгот. Н.Я. Эйдельман; Коммент. Я.Л. Барскова // ВИ. 1989. № 7. С. 111–134; № 8. С. 110–124; № 9. С. 97–111; № 10. С. 102–116; № 12. С. 107–123. Переиздан перевод биографии Екатерины на русский язык, написанной польским юристом, писателем-дилетантом Казимиром Валишевским: Waliszewski K. Le roman d’une Imp'eratrice Catherine de Russie. Paris, 1893; Валишевский К. Роман одной императрицы. СПб., 1908 (переизд.: М., 1989). Это произведение было разгромлено в свое время В.А. Бильбасовым (см.: Bilbassoff B. von. Katharina II. im Urtheile der Weltliteratur. Bd. 2. S. 656–663), что не помешало, однако, Э. Борнтрэгеру назвать его вершиной французской биографики: Borntr"ager E.W. Katharina II. S. 67–76. В те же годы – между 1985 и 1990 – неоднократно издавались на русском языке воспоминания княгини Е.Р. Дашковой: Дашкова Е.Р. Записки. 1743–1810 / Под ред. Г.Н. Моисеевой, Ю.Н. Стенника. Л., 1989; [Она же.] Записки. Письма сестер М. и К. Вильмот из России / Под ред. С.С. Дмитриева и Г.А. Веселой. М., 1987; [Она же.] Записки княгини Е.Р. Дашковой, писаные ею самой: Пер. с англ. / Изд. Искандера. Лондон, 1859 (репринт: М., 1990); [Она же.] Литературные сочинения. М., 1990.
В начале перестройки советские ученые стремились прежде всего к освоению современной западной историографии, потому что с середины 1960-х годов – впервые после выхода в свет нескольких важных работ немецких историков в 1918–1945 годах – эпоха правления Екатерины II стала одним из важнейших направлений в изучении российской истории как в Западной Европе, так и в Северной Америке [41] . Ограниченными возможностями, которые предоставили тогда советские архивы, воспользовались прежде всего историки из Соединенных Штатов, что позволило им продемонстрировать новые подходы к проблемам. В целом западные исследования того времени отличались от советских, в первую очередь, повышенным вниманием к действующим лицам, политическим событиям, государственным интересам и возраставшей взаимозависимости России, Европы и неевропейского мира во всех сферах. В то же время американские историки ни в коей мере не упускали из виду вопросы социальной и экономической истории: заимствуя эту проблематику преимущественно из советских исследований, они предпочитали интерпретировать ее в политическом контексте или в рамках истории законодательства. При этом ученым не приходится всякий раз заново обосновывать тот факт – полностью признанный еще дореволюционной исторической наукой, – что период правления Екатерины II – особая эпоха в послепетровской истории России. Конечно, в царствование Екатерины от имени императрицы зачастую управляли, повелевали, назначали и отправляли правосудие государственные органы, однако на самом верху существовавшей иерархии, в органах центрального управления и при петербургском дворе источником государственной деятельности была исключительно политическая воля самой императрицы. Поэтому личность Екатерины, ее политическая мысль и ее политические решения по праву занимают центральное место в западной историографии имперской России этого периода. Однако настоящие биографические исследования, которые можно было бы отнести к числу научных достижений, являлись исключениями на фоне изданий, заполнявших в последние десятилетия книжный рынок за пределами Советского Союза: под видом биографических трудов публиковались все новые и новые парафразы Записок Екатерины, адресованные публике, интересовавшейся жизнью двора и женскими судьбами.
41
Библиографию см.: Clendenning Ph., Bartlett R. Eighteenth Century Russia. Кроме того, см. здесь и далее: Scharf С. Das Zeitalter Katharinas II. S. 554–567.
К сожалению, в среде специалистов осталась малозамеченной диссертация американского историка Питера Петшауэра, законченная в 1969 году, но так и не ставшая достоянием широкой публики. Несмотря на некоторые слабые места с точки зрения интерпретации, эту работу можно назвать действительно новаторской, поскольку автор сумел проанализировать прежде неизвестные аспекты воспитания и образования Екатерины II и в целом ее жизни в период, предшествовавший узурпации престола в 1762 году [42] . Не нашла заслуженного отклика на Западе и биография Екатерины, написанная польским историком Владиславом Серчиком, однако надо сказать, что даже такое неоспоримое преимущество этой работы, как хорошая документальная база, не восполняет ее существенного недостатка – игнорирования исследований предшествовавших лет [43] . Отдельные важные вопросы, касающиеся биографии императрицы, освещаются в сочинениях и публикациях других авторов: так, например, Хедвиг Флейшхакер в свойственной ей афористичной манере писала о значении писательской и эпистолярной деятельности в жизни императрицы [44] , Дэвид М. Гриффитс – о политическом и историческом самосознании Екатерины [45] , Исабель де Мадариага – о взаимоотношениях императрицы и великих французских философов [46] , Аллен Мак-Коннелл – о покровительстве, которое оказывала Екатерина изящным искусствам [47] . Почти век отделяет выход в свет фундаментального сочинения А.Г. Брикнера от публикации в 1981 году труда Исабель де Мадариаги, которая, воспользовавшись самыми современными на тот момент научными идеями, объединила собственный анализ опубликованных документов и выводы, сделанные как предреволюционной русской, так и советской историографиями, а также американскими и британскими исследователями: работы последних, число которых существенно возросло с 1960-х годов, расширили осведомленность
42
Petschauer P. The Education and Development of an Enlightened Absolutist: The Youth of Catherine the Great, 1729–1762: Ph. D. diss. / New York University. N.Y., 1969. См. также: Idem. Catherine the Great’s Conversion of 1744 // JGO. N.F. Bd. 20. 1972. S. 179–193.
43
Serczyk W.A. Katarzyna II – carowa Rosji. Wroclaw, 1989.
44
Fleischhacker H. Zur Gestalt der Memoiren // Eadem. (Hrsg.) Katharina II. in ihren Memoiren. Frankfurt a.M., 1972. S. 7–33; Eadem. Zur Person Katharinas II // Ibid. S. 393–417; Eadem. Mit Feder und Zepter. Katharina II. als Autorin. Stuttgart, 1978.
45
Griffiths D.M. Catherine II: The Republican Empress // JGO. N.F. Bd. 21. 1973. P. 323–344 (cм. руc. пер.: Гриффитс Д.М. Екатерина II: императрица-республиканка // Он же. Екатерина II и ее мир: Статьи разных лет: Пер. с англ. яз. / Под ред. М. Лавринович, И. Федюкина. М., 2013. С. 63–101. – Примеч. науч. ред.); Griffiths D.M. To Live Forever: Catherine II, Voltaire and the Pursuit of Immorality // Bartlett R., Cross A., Rasmussen K. (Ed.) Russia and the World of the Eighteenth Century. P. 446–468 (cм. рус. пер.: Гриффитс Д.М. Жить вечно: Екатерина II, Вольтер и поиски бессмертия // Он же. Екатерина II и ее мир. С. 38–59. – Примеч. науч. ред.).
46
Madariaga I. de. Catherine and the Philosophes // Cross A.G. (Ed.) Russia and the West in the Eighteenth Century. Newtonville (Mass.), 1983. P. 30–52; Eadem. Catherine II and Montesquieu between Prince M.M. Shcherbatov and Denis Diderot // L’Et`a dei Lumi. Studi storici sul Settecento Europeo in onore di Franco Venturi. Vol. 2. Napoli, 1985. P. 609–650.
47
McConnell A. Catherine the Great and the Fine Arts // Mendelson E., Shatz M.S. (Ed.) Imperial Russia, 1700–1917. State – Soсiety – Opposition. Essays in Honour of Marc Raeff. DeKalb (Ill.), 1988. P. 37–57.
48
Madariaga I. de. Russia in the Age of Catherine the Great; Eadem. Catherine the Great. A Short History. New Haven; London, 1990.
49
Alexander J.T. Catherine the Great (cм. также выше, примеч. 10).
2. Образ Германии у Екатерины: проблема исследования
Источники
Не существует ни одного текста – подобного, например, De l’Allemagne мадам де Сталь, – в котором Екатерина II описала бы для современников или потомков свое представление о Германии и немцах. Неизвестно вообще, предавалась ли она размышлениям о Германии и немцах более или менее систематически. Однако сделать такое заключение можно лишь с той оговоркой, что на сегодняшний день опубликовано далеко не все, что императрица, отличавшаяся как автор чрезвычайной продуктивностью, изложила на бумаге. Тем более нет никакой возможности обратиться к полному собранию ее сочинений, которое содержало бы комментарии и текстологическую критику. В издававшемся в начале ХХ столетия Императорской Академией наук собрании произведений императрицы даже не предполагалось публиковать все тексты, вышедшие из-под ее пера, и прежде всего исключалась переписка. Кроме того, это издание уже на момент своего появления не соответствовало научным стандартам, подверглось цензуре и в результате так и не было завершено [50] .
50
[Екатерина II.] Сочинения императрицы Екатерины на основании подлинных рукописей и с объяснительными примечаниями А.Н. Пыпина. Т. 1–5, 7–12. СПб., 1901–1907. См. ниже, примеч. 56.
Однако сегодня, когда интерес к изучению России XVIII века достаточно высок во многих странах, надежда на скорое осуществление такого проекта, причем на новых условиях, может оказаться ненапрасной. Хотя связанная с большими расходами публикация некоторых источников по новой истории в свое время не принесла науке результатов, на которые рассчитывали издатели, публикация сочинений и писем Екатерины II, снабженная критическим анализом источников и комментариями современного научного уровня, могла бы стать проектом европейского значения [51] . Гарантией осуществления такого проекта могут послужить сами первоисточники и проверенный временем опыт российской археографии. В работе над проектом могли бы объединить усилия не только российские историки, но и европейские и американские dix-huiti`emistes, знатоки XVIII века, занимающиеся междисциплинарными, в том числе и довольно специализированными, исследованиями. Солидную основу для подобного проекта могут обеспечить лишь международное сотрудничество и финансовая поддержка нескольких государств.
51
На проводившейся в июне 1997 года в Российском государственном гуманитарном университете международной конференции, посвященной Екатерине II, историк Александр Борисович Каменский предложил план международного проекта по публикации письменного наследия Екатерины II, однако финансирование проекта так и не было осуществлено. За прошедшие с тех пор 15 лет нельзя вспомнить сколько-нибудь значимых публикаций, но следует указать на библиографию опубликованных источников екатерининского царствования: Екатерина II: Аннотированная библиография публикаций / Сост. И.В. Бабич, М.В. Бабич, Т.А. Лаптева. М., 2004. – Примеч. автора 2012 г.
Следует сказать, что еще до Первой мировой войны было опубликовано значительное количество источников, способных послужить надежным фундаментом для изучения представлений Екатерины о Германии и ее intellectual biography, «интеллектуальной биографии»: автобиографические записки [52] , переписка с некоторыми из ее корреспондентов [53] , множество собственноручных записок – личного и политического свойства [54] , наконец, ее главный труд – Наказ Уложенной комиссии [55] , а также написанные единолично императрицей или выражающие ее непосредственную волю манифесты, законы и распоряжения [56] , официальные документы, исходившие от отдельных чиновников, органов власти и учреждений, с которыми Екатерина обсуждала свои решения [57] , исторические труды [58] , театральные пьесы [59] , публицистические статьи и другие записи, не публиковавшиеся при жизни императрицы [60] . Эту россыпь источников дополняют интересные свидетельства близких ей людей или лиц, когда-либо встречавшихся с ней [61] , бумаги ее родителей из ангальтского архива [62] и корреспонденция дипломатов – представителей европейских держав при петербургском дворе [63] .
52
[Екатерина II.] Автобиографические записки (рус. пер. см.: [Екатерина II.] Записки императрицы. – Репринт: М., 1989).
53
Особую важность с точки зрения отношения Екатерины к Германии представляют ее письма, адресованные Иоганне фон Бьельке: Сб. РИО. Т. 10. 1872; Т. 13. 1874; Т. 27. 1880. См. также: Письма императрицы Екатерины II барону Мельхиору Гримму (годы с 1774 по 1796) / Под ред. Я.К. Грота // Сб. РИО. Т. 23. 1878. Переписку с королем Пруссии Фридрихом II см.: Сб. РИО. Т. 20. 1877. С. 149–396; письма прусскому принцу Генриху: Briefwechsel zwischen Heinrich Prinz von Preussen und Katharina II. von Russland / Hrsg. R. Krauel. Berlin, 1903; письма императору Иосифу II: Joseph II. und Katharina von Russland. Ihr Briefwechsel / Hrsg. A. Ritter von Arneth. Wien, 1869; письма принцу Шарлю Жозефу де Линю: Les lettres de Catherine au prince de Ligne (1780–1796). Bruxelles, 1924; письма Иоганну Георгу Циммерманну: Der Briefwechsel zwischen der Kaiserin Katharina II. von Russland und Johann Georg Zimmermann / Hrsg. E. Bodemann. Hannover; Leipzig, 1906.
54
См.: Сб. РИО. Т. 7: Бумаги императрицы Екатерины II, хранящиеся в Государственном архиве Министерства иностранных дел. Т. 1. СПб., 1871; Т. 10: То же. Т. 2. СПб., 1872; Т. 13: То же. Т. 3. СПб., 1874; Т. 27: Бумаги императрицы Екатерины II, хранящиеся в Государственном архиве Министерства иностранных дел. Т. 4. СПб., 1880; Т. 42: Бумаги императрицы Екатерины II, хранящиеся в Государственном архиве Министерства иностранных дел. Т. 5. СПб., 1885.
55
См. образцовое для своего времени, однако сегодня все же нуждающееся в пересмотре комментированное издание Н.Д. Чечулина: [Екатерина II.] Наказ императрицы Екатерины II.
56
См.: ПСЗ. Собр. 1-е. Т. 16–23.
57
См., например: Архив Государственного совета. Т. 1: Совет в царствование императрицы Екатерины II. СПб., 1869; Сенатский архив. Т. 11–15. СПб., 1904–1913. Материалы екатерининской Уложенной комиссии см.: Сб. РИО. Т. 4. 1869; Т. 8. 1871; Т. 14. 1875; Т. 23. 1881; Т. 36. 1882; Т. 43. 1885; Т. 68. 1889; Т. 93. 1894; Т. 107. 1900; Т. 115. 1903; Т. 123. 1907; Т. 134. 1911; Т. 144. 1914; Т. 147. 1915 (две последние серии остались незавершенными). Многочисленные источники опубликованы также в других томах Сб. РИО, в иных многотомных сериях, в исторических журналах, отдельными изданиями, некоторые полностью, другие – в сокращении.
58
[Екатерина II.] Антидот. СПб., 1901 (рус. пер. см.: [Она же.] Сочинения. Т. 7); [Она же.] Труды исторические. СПб., 1901–1906 (рус. пер. см.: [Она же.] Сочинения. Т. 8–11).
59
[Екатерина II.] Драматические сочинения. СПб., 1901 (рус. пер. см.: [Она же.] Сочинения. Т. 1–4).
60
[Она же.] Сочинения. Т. 5. Кроме того, различные тексты автобиографического характера см. в: [Она же.] Автобиографические записки. См. также личные бумаги императрицы (см. примеч. 46 выше).
61
Особую ценность представляет дневник ее секретаря А.В. Храповицкого. См.: [Храповицкий А.В.] Дневник А.В. Храповицкого с 18 января 1782 года по 17 сентября 1793 года / Под ред. Н. Барсукова. М., 1901 (репринт: Храповицкий А.В. Дневник. 1782–1793 // Каменский А.Б. (Сост., послесл.) Екатерина II: Искусство управлять. М., 2008. С. 9–243. – Примеч. науч. ред.). См. также об этом: Алпатов М.А. Русская историческая мысль и западная Европа (XVIII – первая половина XIX в.). М., 1985. С. 142–162. Интересны также портреты, выведенные в воспоминаниях принца де Линя и графа Сегюра: [Ligne C. – J. de.] Portrait de feu Sa Majest'e Catherine II, imp'eratrice de toutes les Russies. [S.l.], 1797; в пер. на нем. язык: Portr"at weiland Ihrer Majest"at der Kaiserin aller Reussen // Schalk F. (Hrsg.) Die Franz"osischen Moralisten. Neue Folge: Galiani – F"urst von Ligne – Joubert. Wiesbaden, 1940. S. 114–122; [S'egur L. – Ph. de.] M'emoires ou souvenirs et anedcotes. Vols. 1–3. Paris, 1825; в пер. на рус. яз.: Сегюр Л. – Ф. Записки графа Сегюра о пребывании его в России в царствование Екатерины II (1785–1789). СПб., 1865; этот популярный вариант мемуаров французского дипломата, который В.А. Бильбасов называл «изувеченным» (см.: Bilbassoff B. von. Katharina II. Im Urtheile der Weltliteratur. Bd. 2. S. 215), опубликован в издании: Россия XVIII в. глазами иностранцев: Сборник / Подгот. текстов, вступ. ст. и коммент. Ю.А. Лимонова. Л., 1989. С. 313–456. См. также: Алпатов М.А. Русская историческая мысль. С. 131–141.
62
Siebigk F. Katharina der zweiten Brautreise nach Russland 1744–1745. Dessau, 1873.
63
См. публикацию дипломатической переписки прусских посланников при русском дворе, ч. 1–3: Сб. РИО. Т. 22 (1763–1766 гг.). 1878; Т. 37 (1767–1772 гг.). 1883; Т. 72 (1772–1774 гг.). 1891. Дипломатическую переписку австрийских послов и посланников при русском дворе, ч. 1–4, см.: Сб. РИО. Т. 18 (1762 г.). 1876; Т. 46 (1762–1763 гг.). 1885; Т. 109 (1763–1771 гг.). 1901; Т. 125 (1772–1776 гг.). 1906. Дипломатическую переписку английских послов и посланников при русском дворе, ч. 1–2, см.: Сб. РИО. Т. 12 (1762–1769 гг.). 1873; Т. 19 (1770–1776 гг.). 1876. Дипломатическую переписку французских представителей при дворе императрицы Екатерины II, ч. 1–3, см.: Сб. РИО. Т. 140 (1762–1765 гг.). СПб., 1912; Т. 141 (1766–1769 гг.). Гельсингфорс, 1913; Т. 143 (1769–1772 гг.). СПб., 1913.
Изданные в начале ХХ века источники, из которых лишь немногие опубликованы в полном объеме и имеют соответствующий комментарий, показывают, с какими специфическими препятствиями приходилось сталкиваться историкам, занимавшимся изучением личности и эпохи Екатерины в самодержавной России. Выходу в свет важных документов обычно предшествовала упорная борьба издателей с озабоченной соблюдением политических и моральных принципов цензурой, в которой порой были заинтересованы лично представители дома Романовых [64] . На ограничения такого рода историки и писатели зачастую реагировали публикациями, которые можно было бы отнести скорее к разоблачительной журналистике, нежели к сфере научного дискурса. Сразу после революции 1917 года прекратился выход крупных серийных изданий, публиковавших документы по политической истории XVIII века, а с середины 1920-х годов и вплоть до начала перестройки в Советском Союзе не было опубликовано ни одного источника, сколько-нибудь важного для биографии императрицы [65] .
64
Так, даже после формальной отмены цензуры Основными законами 1906 года в академическом издании автобиографических записок Екатерины 1907 года ([Екатерина II.] Автобиографические записки) были опущены ее высказывания о личности отца Павла, официально считавшегося законным сыном наследника престола Петра Федоровича. В то же время из писем и мемуарных заметок Екатерины можно сделать вывод, что в действительности отцом Павла был ее фаворит Сергей Васильевич Салтыков. См. историографию этого вопроса: Пештич С.Л. Русская историография XVIII века. Ч. 2. С. 263; см. также: Madariaga I. de. Russia in the Age of Catherine the Great. P. 10–11 (в рус. пер. см.: Мадариага И. де. Россия в эпоху Екатерины Великой. С. 34 и далее. – Примеч. науч. ред.); Alexander J. Catherine the Great. P. 44–46.
65
Так, например, в начале 1930-х годов в сталинском Советском Союзе был запрещен выход подготовленных Я.Л. Барсковым 419 недатированных разрозненных писем и записок Екатерины, адресованных Г.А. Потемкину, за 1774–1775 годы; между тем oни легли в основу французского перевода их переписки: Oudard G. ('Ed.) Lettres d’amour de Catherine II `a Potemkine. Correspondance in'edite. Paris, 1934. Русский оригинал см.: [Екатерина II.] Письма Екатерины II Г.А. Потемкину.
Историография
Поскольку сама Екатерина II никогда не записывала своих мыслей о Германии в виде целостного текста, никто не пытался систематически реконструировать существовавший у нее образ этой страны и ее народа. Возможно, это случайность, не имеющая большого значения и лишь играющая на руку автору этой книги, оправдывающему свои научные занятия пробелами в научных исследованиях. Однако за этим наблюдением следует поразительный вывод: по всей видимости, в историографии прежде не существовало и самой темы – «Екатерина II и Германия».