Екатерина II, Германия и немцы
Шрифт:
Однако, например, жизнеописание, оставленное нам вполне успешным Бенджамином Франклином, начавшим свой труд тогда же, когда Екатерина обратилась к литературному оформлению своей биографии, в 1771 году, показывает, что пуристские критерии необходимо расширять за счет смешанных типов и исключений [164] . Если оставить в стороне вопрос о том, насколько правомерна подобная дифференциация в принципе, можно использовать ее практическую сторону: в жизнеописании Екатерины обнаруживаются признаки обоих литературных жанров – как мемуаров, так и автобиографии [165] . Автобиографическим является здесь, без сомнения, ее повествование о самостоятельно обретенных знаниях и самой же проложенном пути к власти. Разумеется, самореализация Екатерины состояла не в дотошном самоанализе, а в достижении поставленной жизненной цели: стать российской императрицей, несмотря на самые неблагоприятные условия, вопреки бесчисленным препятствиям. И совсем непонятно, почему только «буржуазный» индивидуум мог прийти к осознанию самого себя в ходе автоповествования – вполне секуляризированного, без морализма, но вскрывающего причинно-следственные взаимосвязи, – «принимая во внимание горизонт гуманистически-философской антропологии, последовательно связанной с опытом принуждения со стороны общества и приводящей, таким образом, к непременной корреляции опыта отдельного “я” и мирового», почему только на его представлениях могло отразиться чтение романов, почему только он мог использовать приемы прагматической историографии, чтобы найти исторический фундамент для своей индивидуальной жизненной истории [166] .
164
Wuthenow R. – R. Autobiographie und Memoiren. S. 159; Idem. Das erinnerte Ich. S. 121–132.
165
В подтверждение
166
Вопреки утверждению Клауса-Детлефа Мюллера: M"uller K. – D. Zum Formen– und Funktionswandel der Autobiographie // Wessels H. – F. (Hrsg.) Aufkl"arung. Ein literaturwissenschaftliches Studienbuch. K"onigstein im Taunus, 1984. S. 137–160, здесь цит. S. 148.
Нельзя сказать, что «мемуары» Екатерины хорошо изучены. Очевидно, что она неоднократно начинала все сначала, не имея перед собой старых записей или не прибегая к ним, причем руководствуясь в процессе написания своими изменчивыми интересами. Однако до сих пор сравнительный анализ текста не сумел найти каких-либо четких мотивов, объясняющих все расхождения в редакциях [167] . Совершенно определенно отличается от более поздних самый ранний из дошедших до нас фрагментов – написанный между концом 1754 и 1756 годом и предназначенный, вероятно, для британского посланника Чарльза Хэнбери Уильямса или графа Станислава Августа Понятовского: «Здесь, по-видимому, Екатерина не задавалась иной целью, как только рассказать близкому человеку историю своей жизни…» Внешние признаки и внутренние черты этих ранних записей говорят о том, что они были созданы мимоходом и практически не редактировались [168] . Их возникновение приходится на тот период жизни Екатерины, наступивший после рождения наследника престола Павла, когда она вновь взялась за свое образование, много читала и все больше задумывалась над тем, чтобы самой достичь вершины власти. Однако то, что дошло до нас от молодой великой княгини, не обладает большей ценностью по сравнению с более объемистыми, хотя так и оставшимися незавершенными записями, сделанными – в результате неоднократных попыток вернуться к ним – уже императрицей пятнадцать – семнадцать лет спустя. В раннем тексте нет еще резких суждений о наследнике престола Петре Федоровиче и императрице Елизавете, сыгравших немаловажную роль в литературном успехе мемуаров в XIX веке. Поэтому позволим себе утверждать, во-первых, что более поздние фрагменты, с одной стороны, уже не были проникнуты страхом разоблачения, а с другой – были призваны легитимировать организованный Екатериной государственный переворот, выставив ее предшественников на российском престоле в невыгодном свете. Другой пример – ее воспоминания о Германии, которые в раннем тексте весьма кратки и концентрируются исключительно на личных переживаниях. Тот факт, что к началу 1770-х годов они были дополнены, объясняется, очевидно, уже другими причинами. Перерабатывая впоследствии свои записи – вернее, вновь и вновь после длительных пауз возвращаясь к истории своей жизни, – Екатерина как автор заботится скорее об эстетическом качестве, полноте и достоверности своих текстов, исходя при этом из собственных актуальных целей. И наконец, для записей императрицы последних лет характерно отсутствие попыток связного повествования о юности, прошедшей в Германии. На переднем плане оказывается ее жизнь в России, хотя, к сожалению многих историков, само ее правление в автобиографических записках освещается лишь фрагментарно [169] .
167
За отсутствием новых источниковедческих изысканий см.: Барсков Я.Л. Предисловие // [Екатерина II.] Автобиографические записки. С. V–XV; Барсков Я.Л. Примечания // Там же. С. 705–800; а также: Корнилович О.Е. Записки императрицы Екатерины II.
168
Там же. С. 41–43, здесь цит. с. 43.
169
Там же. С. 47–50.
Едва ли стоит глубоко вникать в детали того, что стремилась сказать в своих автобиографических заметках Екатерина – и как императрица, и как писательница. Все, что сообщает Екатерина о своих детских и юношеских годах, проведенных в Германии, подчинено одной большой теме. Примечательным и ретроспективно весьма занятным представлялся самодержавной правительнице прежде всего ее взлет – из мелкокняжеской среды Северной Германии, откуда происходили родители Екатерины, и гарнизонного города Штеттина в Померании, где ее отец, князь Христиан Август Ангальт-Цербст-Дорнбургский, носивший прусский мундир со времен Войны за испанское наследство, под протекцией князя Леопольда Ангальт-Дессауского дослужился до коменданта, в 1733 году – до губернатора и генерал-лейтенанта, а к 1742 году – и вовсе до фельдмаршала [170] . Город, расположенный неподалеку от устья Одера, принадлежал Швеции с 1648 года. Он сильно пострадал от обстрелов во время датско-шведской и Северной войн – в 1677 и 1713 годах. В 1720 году, по Стокгольмскому мирному договору между Швецией и Пруссией, город был выкуплен Фридрихом Вильгельмом I у шведской королевы за 2 миллиона талеров в составе территории Средней Померании общей площадью в 81 квадратную милю. Штеттин, дававший Пруссии выход к морю, в последующие десятилетия пережил экономический взлет, сопровождавшийся оживленным строительством [171] .
170
См.: Zerbst, das f"urstliche Haus // Zedler J.H. (Hrsg.) Grosses vollst"andiges Universal-Lexikon aller Wissenschaften und K"unste. Bde. 1–64; Supplement-Zedler J.H. Universal-Lexikon]. Bd. 61. 1749. Sp. 1585–1602, здесь Sp. 1593–1595; Siebigk F. Christian August, F"urst zu Anhalt-Zerbst // ADB. Bd. 4. S. 157–159; Bilbassoff В. von. Geschichte Katharina II. Bd. 1/1. Berlin, 1891. S. 4–5; W"aschke H. Anhaltische Geschichte. Bde. 1–3. C"othen, 1912–1913. Bd. 3. S. 165; Petschauer P. The Education and Development of an Enlightened Absolutist: the Youth of Catherine the Great, 1729–1762. Ph. D. diss. / New York Univ. 1969. P. 31–75.
171
См.: Wehrmann M. Geschichte von Pommern. Bde. 1–2. Gotha, 1904–1906. Bd. 2. S. 199. О Штеттине в годы правления Фридриха Вильгельма I см.: Idem. Geschichte der Stadt Stettin. Stettin, 1911. S. 327–408.
Повод высказаться о городе – месте своего рождения представился Екатерине в 1776 году благодаря далеко не случайному совпадению: вюртембергская принцесса София Доротея, избранная невестой для наследника престола Павла Петровича, тоже появилась на свет в Штеттине [172] . Отличавшийся любознательностью Гримм изъявил желание познакомиться с genius loci [173] поближе, и тогда Екатерина иронично предупредила Гримма на случай, если он не сумеет «освободиться от этой охоты [посетить Штеттин]»:
172
См. ниже, с. 285.
173
Гений места (лат.). – Примеч. науч. ред.
…знайте, что я родилась в доме Грейфенгейма, в Мариинском приходе, что я жила и воспитывалась в угловой части з'aмка, и занимала наверху три комнаты со сводами, возле церкви, что в углу. Колокольня была возле моей спальни. Там учила меня мамзель Кардель и делал мне испытания (Pr"ufungen) г. Вагнер. Через весь этот флигель, по два или по три раза в день, я ходила, подпрыгивая, к матушке, жившей на другом конце. Впрочем, не вижу в том ничего занимательного; разве, может быть, вы полагаете, что местность что-нибудь значит и имеет влияние на произведение сносных императриц. В таком случае вам надо предложить прусскому королю, чтобы он завел там школу или рассадник в этом вкусе [174] .
174
Екатерина II – Гримму, 29.06.1776 г. // Сб. РИО. Т. 23. C. 51. (Здесь цит. в рус. пер. по: Брикнер А.Г. История Екатерины II. СПб., 1885 [репринт: М., 1998]. С. 30. Немецкие слова в скобках являются оригинальными цитатами из текста Екатерины II. – Примеч. науч. ред.) См. также: Bilbassoff В. von. Geschichte Katharina II. Bd. 1/1. S. 5; Katharina II von Russland in Augenzeugenberichten / Hrsg. H. Jessen. M"unchen, 1978. S. 22–23.
Несколько недель спустя она добавила к сказанному, что вскоре, вероятно, на ловлю принцесс в Штеттин потянутся караваны посланников, «которые будут там собираться, как за Шпицбергеном китоловы» [175] . Из других свидетельств, кроме того, известно, что еще в 1763 году она отправила штеттинскому магистрату коллекцию российских памятных монет, в дальнейшем постоянно отличала и его, и самих горожан почестями и подарками и проявляла благосклонное внимание к учителям своего детства [176] . Штеттинцы платили ей за это благодарностью, широко отмечая дни рождения «великой соотечественницы» [177] .
175
Екатерина II – Гримму, 18.08.1776 г. // Сб. РИО. Т. 23. C. 55 (рус. пер. цит. по: Брикнер А.Г. История Екатерины II. М., 1998. С. 30. – Примеч. науч. ред.). См. подробнее о событии, давшем повод к этому высказыванию, с. 295 (NN).
176
[Biester J.E.] Abriss des Lebens und der Regierung der Kaiserinn Katharina II. Berlin, 1797. S. 5 ff.; W"aschke H. Briefe der F"urstin Johanna Elisabeth von Anhalt-Zerbst an Fr"aulein Cardel // MVAGA. Bd. 4. 1886. S. 474–482; здесь S. 481–482; Wehrmann M. Geschichte der Stadt Stettin. S. 408.
177
Bilbasoff B. von. Katharina II. im Urteile der Weltliteratur. Bd. 1. S. 163–166; Preuss U. Katharina II. von Russland und ihre ausw"artige Politik im Urteile der deutschen Zeitgenossen // JKGS. N.F. 1929. Bd. 5. S. 1–56, 169–227, здесь S. 209.
Помимо топографических данных, в приведенном отрывке из письма к Гримму интересны два момента. Автобиографические записки Екатерины устроены таким образом, что комнаты, здания и площади складываются в картину былой жизни и оживают лишь в присутствии действующих лиц: на тот момент – матери и воспитателей. Если Штеттин и оказал на нее какое-либо влияние, то лишь благодаря окружавшему ее обществу. Когда Гримм выразил сожаление по поводу того, что ему так и не удалось побывать в Штеттине, императрица насмешливо поинтересовалась, действительно ли он считает, что трава и вода могут каким-то образом влиять на человека [178] .
178
Екатерина II – Гримму, 28.08.1776 г. // Сб. РИО. Т. 23. C. 57.
Следует помнить, что легкость и шутливость цитируемых здесь слов не должна уводить нас от их политического содержания. Именно потому, что ни в одном другом высказывании Екатерины Штеттин не находит более подробного описания, намек сорокасемилетней императрицы вполне прозрачен, а за точностью топографии детской идиллии, как и за утрированной шутливостью, кроется одинаковый смысл: только потому, что она стала императрицей, на портовый город в устье Одера падает отблеск величия, а ее единственная в своем роде карьера, собственными силами добытый престол, делает любые сравнения смехотворными. Даже былой патрон ее отца и посредник в ее браке с наследником российского престола, вполне уважаемый Екатериной «старый Фриц», превращается в комическую фигуру, оказавшись героем ее шутливого высказывания: ведь ему предлагают прислать в Петербург еще одну немецкую принцессу, чтобы та могла повторить ее уникальную судьбу – будучи дочерью прусского солдата, стать самодержавной российской императрицей.
Дом князей Ангальтских в поздних размышлениях Екатерины не представлялся идеальным трамплином в Петербург. Не уступая по знатности княжеским домам России в силу своего происхождения от древнего асканского рода, к XVIII веку он утратил свою былую власть и испытывал серьезные финансовые трудности. На княжеский престол в Цербсте пятидесятитрехлетний Христиан Август вступил вместе со своим старшим братом Иоганном Людвигом лишь в 1743 году, за год до переезда его дочери в Россию [179] . В начале 1770-х годов императрица сухо, как в учебнике по государственному праву, воспроизводила сложившиеся в княжестве правовые обстоятельства:
179
См.: Zerbst, das f"urstliche Haus // Zedler J.H. Universal-Lexikon. Bd. 61. Sp. 1590, 1594 ff.; Siebigk F. Christian August. S. 157–159; W"aschke H. Anhaltische Geschichte. Bd. 3. S. 148; Petschauer P. The Education and Development of an Enlightened Absolutist. P. 66.
Ангальтский дом не знает права первородства; все принцы одной ветви имеют право на раздел; они так много делили, что почти ничего для дележа не осталось, и потому младшие в интересах семейного благосостояния уступают обыкновенно старшему владетельное право, довольствуясь удельной землей [апанажем]; но так как у отца были дети, а его старший брат не был женат, то они владели вместе [180] .
Хотя, несомненно, здесь Екатерина сама недвусмысленно и весьма убедительно переплетает историю государства и династии с описанием своей жизни, она вполне могла обращаться к образцам литературы такого рода, например к замечательным трудам Иоганна Кристофа Бекманна по истории князей Ангальтских, а также их продолжению, автором которого был Самюэль Ленц [181] . Кроме названных работ, самым актуальным содержанием и компетентностью на тот момент отличались статьи по истории Ангальта из Всеобщего лексикона Иоганна Генриха Цедлера [182] . Как бы то ни было, в оставленных Екатериной воспоминаниях о Германии это единственный фрагмент, при написании которого она могла обратиться за помощью к литературе. В этом отрывке, возможно, обобщаются передававшиеся устно, в семейной традиции, сведения, прочно закрепившиеся в памяти автора в ее юные годы. Это предположение подтверждается замечанием Екатерины, сделанным ею в фрагменте мемуаров, начатом в том же 1771 году: в Йевере, владении цербстских князей в регионе Ольденбург, где, как ей было известно, в XVI веке правила «фрейлейн Мария», дочери также могли наследовать престол [183] . Таким образом, если она и не могла рассчитывать на цербстское наследство, то для нее было очевидно, что при определенных условиях она сможет получить правление в Йевере.
180
[Екатерина II.] Автобиографические записки. С. 24 (здесь цит. в рус. пер. по изд.: [Она же.] Записки императрицы. С. 21. – Примеч. науч. ред.).
181
Beckmann J.C. Historie des F"urstentums Anhalt. Zerbst, 1710; Idem. Accessiones historiae Anhaltinae. Zerbst, 1716; Lentz S. Becmannus enucleatus, suppletus et continuatus. K"othen; Dessau, 1757. См. об их содержании и истории возникновения работу: Specht R. Zur Historiographie Anhalts im 18. Jahrhundert // Sachsen und Anhalt. Bd. 6. 1930. S. 257–305, здесь S. 265–277, 279–298.
182
Anhalt // Zedler J.H. Universal-Lexikon. Bd. 2. 1732. Sp. 314–318; Ibid. Supplement-Bd. 1. 1751. Sp. 1479–1495; Zerbst // Ibid. Bd. 61. 1749. Sp. 1368–1602. Об источниках подробных сведений о России того времени см.: Matthes E. Das ver"anderte Russland. Studien zum deutschen Russlandverst"andnis im 18. Jahrhundert zwischen 1725 und 1762. Frankfurt a.M.; Bern, 1981. S. 366–390; Idem. Das ver"anderte Russland und die unver"anderten Z"uge des Russenbilds // Keller M. (Hrsg.) 18. Jahrhundert: Aufkl"arung. M"unchen, 1987. S. 109–135, здесь S. 130–134.
183
[Екатерина II.] Автобиографические записки. С. 25 (см. рус. пер.: [Она же.] Записки императрицы. С. 23. – Примеч. науч. ред.). О Йевере, с 1667 года находившемся под властью Ангальтов, см.: Jevern (Jever) // Zedler J.H. Universal-Lexikon. Bd. 14. 1735. Sp. 495–498; Scheer. Die Herrschaft Jever unter Anhalt-Zerbstischer Verwaltung // OJ. Bd. 29. 1925. S. 202–215; Br"uning K. (Hrsg.) Handbuch der historischen St"atten Deutschlands. Bd. 2: Niedersachsen und Bremen. Stuttgart, 1958. S. 222-223; Rogowski H. Verfassung und Verwaltung der Herrschaft und Stadt Jever von den Anf"angen bis zum Jahre 1807: Diss. Univ. G"ottingen. Oldenburg, 1967.