Екатерина Великая. Владычица Тавриды
Шрифт:
Панин поднял глаза. Все гордо обменялись взглядами.
Потемкин, не глядя ни на кого, смело заявил:
– Мы оную туретчину изрядно попотрошили, пора и вовсе изгнать бусурманов из греческих земель и возродить православную Византию!
После ухода генерал-поручика Потемкина, Екатерина, поразмыслив, положила, что его надобно непременно пригласить назавтра в Эрмитаж тоже, понеже будет большой прием. Да и вообще надобно приглашать его на обеды каждый день. Отчего бы и нет? Потемкин был ей по нраву всегда, но на сегодняшней аудиенции, пожалуй, она с каждой минутой все более и более проникалась к нему доверием. Ей даже подумалось о нем, как о сказочном герое, который «взглянет – огнем опалит,
«Охотно я такового желаю увидеть на своем здесь месте, кто лучше моего находит способы».
Обмакнув перо в чернила, Екатерина отписала ему письмо, где категорически отвергала отставку, уверяя его в полном своем доверии. Окроме прочего, она писала:
«…Ибо я слух свой закрываю от всяких партикулярных ссор, уши – надувателей не имею, переносчиков не люблю и сплетен складчиков, как людей вестьми, ими же часто выдуманными, приводясь в несогласие, терпеть не могу… Подобным интригам и интригантам я дорогу заграждать обыкла. Я вам рук не связываю… Более доверенности от меня желать не можете».
Екатерина вздохнула: скорее всего после сего письма, Румянцев, обретя уверенность, что она на его стороне, более не станет проситься на покой.
Вечером, после театра и ужина Екатерина, соскучившаяся по умной и, одновременно, веселой беседе, так была увлечена разговором с генерал-поручиком Потемкиным, что не заметила, что ей давно пора спать. И не мудрено: разговор шел о Пугачеве, о возможности подослать к нему своих разведчиков, такожде о забавной материи – графе Калиостро, известного во всей Европе алхимика, врачевателя, масоне, коий устраивал сеансы с «духами», узнавая чрез них людские тайны. Екатерина много смеялась, весело молвив под конец:
– Тогда и вы настоящий «Дух», понеже от вас не скроешь никаких тайн. Потемкин, выразительно посмотрев на императрицу, дерзко молвил:
– Не знаю и не хочу знать никаких тайн, окроме, – здесь он помедлил, закусив пухлую губу, и глядя в ее смеющиеся глаза, довершил, – тайн моей императрицы!
Екатерина, все еще улыбаясь, бросила на него продолжительный проникающий взгляд, но не промолвила и слова в ответ. Подав ему руку, она дала знать, что ему пора покинуть ее покои.
Записки императрицы:
Тщанием Ивана Перфильевича Елагина учреждается Публичный театр в Санкт-Петербурге. Он доложил, что впервые утвержден штат и заранее разработан театральный репертуар. Артистам будет назначаться определенный годовой доход, а в будущем выплачиваться пенсия.
Генерал-поручик Григорий Потемкин – весьма занятная персона.
В середине февраля двор переехал из Царского Села в Петербург. В первый же день, на обеде в Зимнем дворце, среди двадцати приглашенных были гофмаршал Николай Михайлович Голицын, князь Александр Васильчиков и Григорий Потемкин. Придворные, заметив фавор Потемкина, муссировали его имя, его чины, его военные заслуги, обсуждали его дядей и теток со стороны матери и отца.
После обеда Екатерина уединилась с Потемкиным в своем кабинете. Говорили о смерти турецкого султана Мустафы. Екатерина положила, что надобно написать главнокомандующему Румянцеву воспользоваться ситуацией и нанести новые удары противнику, с тем, дабы начать переговоры о мире с Верховным визирем. Потемкину она повелела секретно подготовить список чинов канцелярии графа Петра Александровича Румянцева.
Придворные заметили, что в последующие дни Потемкин был всякий раз приглашен на ужины и вечера в Эрмитаже, затем оставался с императрицей в кабинете на какое-то время.
Встречаясь с генералом Потемкиным, часами разговаривая с ним, чувствуя его сумасшедшее к ней мужское притяжение, коему было невозможно противостоять, Екатерина поняла, что готова на близость с ним, но паки боялась, что уж слишком скоро у нее пришло таковое решение и, что надобно бы повременить, не делать того, чего потом бы стыдилась. Она намеренно держала его на расстоянии протянутой руки, и всякий раз сразу отходила от него, боясь за свою выдержку.
Среди прочего остроумного его разговора, ей особливо нравилось, что Потемкин многим придворным дал смешные прозвища. «Аптекарем», к примеру, он прозвал Ивана Ивановича Бецкого.
– Отчего «Аптекарь»? – смеясь вопрошала Екатерина.
– А похож на знакомого аптекаря, – отвечал Потемкин, – такового, знаете, человечка с окулярами на внушительном длинном носу.
Рыхлого обер-гофмаршала, распорядителя придворной жизни, преданного ей, Николая Михайловича Голицына прозвал «Толстяком».
– Колико детей имеет сей необозримый Толстячок? – полюбопытствовал Григорий Александрович.
– У него с Екатериной Александровной, урожденной Головиной, три красавицы дочери и сын Александр, – живо ответила Екатерина, ожидая реакцию генерала. Тот высоко поднял свои четко очерченные брови.
– Что ж так? Отстает от батюшки! Сам-то Толстячок, колико ведаю, был семнадцатым дитятей в семье генерал-фельдмаршала князя Михал Михалыча Голицына.
Екатерина пожала плечами:
– Доподлинно? Семнадцатым?
– Не был бы Толстяком, небось не отстал бы, – съязвил Потемкин, не отвечая на вопрос императрицы.
– В таком разе, я буду называть вас «Духом», – весело заявила Екатерина Алексеевна.
– Духом? – возразил Потемкин. – Не пугайте, Ваше Величество! Я не Калиостро, чужие тайны мне не ведомы. Придумайте что-нибудь земное, простое.
«Сей господин весьма и весьма проницателен!» – отметила себе Екатерина. И тут же ей вспомнилась поговорка: на Руси не все караси – есть и ерши. Потемкин – еще тот ерш!
– Разве плохо быть для кого-то Добрым Духом? Однако, я не настаиваю, Григорий Александрович. Придумаю, что-нибудь еще, – кокетливо пообещала она.
В течение последующего дня Екатерина токмо и думала о прозвищах для острослова Потемкина. Непременно хотелось встретиться с ним, но вечер был занят: после настойчивых уговоров Григория Орлова посетить его домашнюю обсерваторию, она, наконец, согласилась поехать к нему нынче после полудня. Екатерина была там всего лишь раз в самом начале ее существования. Ей не хотелось обижать бывшего фаворита отказом. Взяв с собой Перекусихину Марью Саввишну и двоюродную сестру Орловых, Протасову Анну, она отправилась к нему в гости. Встречали их Григорий и Алексей, коего Екатерина никак не ожидала встретить там. Оказывается, граф Алексей Григорьевич токмо намедни прибыл из своего поместья. Братья, целовали ручку государыне и Перекусихиной, долго обнимались с Анной.