Екатерина Великая. Владычица Тавриды
Шрифт:
Потемкин почувствовал, как дрогнуло сердце, в ногах появилась слабость. Стиснув зубы и сжав губы, он сделал усилие над собой, дабы она не заметила его волнение. Он шел военным шагом и вдруг очутился прямо перед ней, понеже государыня шагнула ему навстречу. Ея Императорское Величество Екатерина Вторая приветливо улыбалась, глаза нестерпимо сияли.
– Отчего вы, Григорий Александрович, зная, что я жду вас, так долго ехали в столицу? По моим расчетам, вам должно было быть здесь, по крайней мере, еще неделю назад, – обратилась она к нему, заговорив своим приятным, с едва
Исполинского росту генерал-поручику пришлось согнуться в три погибели, дабы поцеловать протянутую руку. Императрица показалась ему совсем маленькой, и он сделал шаг назад, дабы лучше видеть ее.
– Ваше Императорское Величество, и рад был, но почти месяц я упражнялся делами своего корпуса, устраивая полки на зимние квартиры. Спасибо, друг мой, бригадир Сергей Бредихин помог, как мог. Из Ясс я отправил ордер бригадиру Павлу Сергеевичу Потемкину: принять в свою команду пехотные полки корпуса. Я понимал, что вы зовете меня, но все же думал, что поездка моя будет, как и в прошлый раз, временной. Стало быть, надобно было покончить с делами, как они того требовали. Вы сами ведаете, война есть война, солдат просто так не бросишь…
Потемкин, оправдываясь, напряженно разглядывал императрицу, хотя хотел казаться веселым и непринужденным. Она остановила на нем строгий взгляд.
– Что ж, похвально, что так ревностно относитесь к своим обязанностям, генерал, – заметила она, глядя ему прямо в глаза.
– Как же иначе, Ваше Императорское Величество! Опричь того, – объяснялся он, – отпуская меня в столицу, главнокомандующий, Петр Александрович Румянцев, дал мне важное поручение: лично доложить моей государыне о нуждах армии и о мерах, необходимых для скорейшего окончания слишком затянувшейся войны.
Екатерина, слегка улыбнувшись, молвила:
– Что ж поговорим и о затянувшейся войне, генерал.
Показывая жестом руки на кресло супротив нее, она пригласила:
– Пройдемте к столу.
Шелестя складками тяжелого черного бархатного платья с белыми шелковыми кружевами, прошла к своему креслу. Выглядела она прекрасно: глубоко открытую грудь украшали жемчуга. Особливо красиво смотрелась нитка крупного индийского жемчуга обвивавшую середину высокой шеи. Красивый белый парик, украшенный маленькой диадемой, завершал роскошный наряд императрицы. Потемкин залюбовался ею, проницательно догадываясь, что она нынче одевалась именно для него.
– Слышала нарекания касательно главнокомандующего, – государыня пытливо посмотрела на Потемкина. – Может статься, они не бепочвенны.
Тот сразу же среагировал:
– Каковые могут быть нарекания, Ваше Величество? После того, как Суворов разбил турок под Туртукаем, сам Румянцев с корпусом в тринадцать тысяч штыков и сабель застрял под Силистрией. Засуха выжгла поля и луга, лошадей кормили камышом из речных плавней, начался их падеж. Дела на фронте шли худо. Поверьте, я там был! – воскликнул он. – Главнокомандующий вынужденно снял осаду и отвел войска на левый берег Дуная. Мы ведаем, что клеветники и враги его, принялись сочинять доносы, по причине которых Петр Александрович
Императрица слушала внимательно. Последние слова ее раздосадовали.
– Когда прекратится вечная людская зависть! Доложите генерал-поручик подробнее о нуждах армии и затянувшейся войне, о коих просил вас доложить главнокомандующий армией, граф Румянцев. Хотелось бы все услышать, стало быть, из первых рук. Потом уж я ознакомлюсь с его письмами.
Григорий изложил все коротко и четко.
Екатерина Алексеевна что-то отмечала у себя на бумаге. С минуту поупражнявшись письмом, она паки ласково обратилась к генералу:
– Стало быть, на фронте есть еще один Потемкин, ваш брат? – вдруг спросила она.
– Троюродный брат, Ваше Величество. Вполне толковый офицер, на четыре года младше меня, учился, как и я когда-то, в Московском Университете, военную службу начал в Семеновском полку.
Екатерина, пытливо взглянув на Потемкина, заметила:
– Вот как! Тогда, может статься, надобно найти ему применение достойнее. Полагаю, Григорий Александрович, он тоже, как вы, умен?
Потемкин слегка порозовел, но по-военному кивнув головой, сериозно ответил:
– Спасибо, государыня, за лестный отзыв об моей персоне.
Императрица помолчала, поправляя свои рукава, затем непроизвольно слегка коснулась рукой прически.
Потемкин выглядел совершенно возмужавшим, в сравнении с тем, какового она видела почти три года назад. Красавец, бравый генерал, мужественный, даже, кажется, неотразимый. Красивые губы и белые зубы, глаз не оторвать от роскошной шевелюры! Потемкина она ни разу не видела в парике. «Циклоп» как называла его Брюсша, выглядел слегка надменным, понеже больной глаз его с чуть прикрытым веком смотрелся слегка высокомерно прищуренным.
Наконец, она прервала молчание:
– Сказывают, вы тяжело болели несколько месяцев…
Потемкин скривил губы, показывая, что тема сия ему малоприятна.
– Да, Ваше Величество, государыня Екатерина Алексеевна, – ответил он неохотно. – К несчастию моему, эпидемия лихорадки не обошла меня стороной, но, благодаря моим друзьям-запорожцам и их старинному народному средству, как видите, ныне я жив и здоров. Они же меня уговорили записаться казаком в… Запорожскую сечь. Прозывают меня там Гриц Нечеса.
– Нечеса?!
Екатерина звонко рассмеялась. Улыбавшийся Григорий, заразившись, тоже весело засмеявшись, объяснил:
– Понеже, валяясь хворый, я редко расчесывал свою гриву. Вот и Нечеса…
– Ах, господин генерал-поручик, – иронично заметила императрица, – недолго вам оставаться под таким замечательным именем, понеже я собираюсь ликвидировать сию Сечь.
– Пошто государыня? Чем они вам не угодны? – удивился Потемкин.
– Не угодны! – подтвердила уже сериозно свои слова императрица. – Ни к чему нам войска, которые неизвестно кем и как управляются. Таковые войска могут явиться гнездом смутьянов. А вы ведь, генерал, знаете, какая ныне смута в государстве? Хуже некуда! Посему, я придерживаюсь народной мудрости: «с огнем не шути, с водой не дружи, ветру не верь».