Экспедиція въ Западную Европу Сатириконцевъ: Южакина, Сандерса, Мифасова и Крысакова

О польз путешествій. — Кто такой Крысаковъ. — Душевныя и тлсныя свойства Мифасова. —

Кое-что о Сандерс. — Я. — Нашъ слуга Митя.

Какъ часто случалось намъ останавливаться въ восторг и восхишеніи, съ раскрытымъ сердцемъ передъ чудесами природы, созданной всемогущими руками Творца!

Нкоторыя восторженныя простоватыя натуры раскрываютъ даже, при этомъ, ротъ, и на закрытіе его соглашаются только при усиленныхъ уговорахъ или посл примненія физическаго насилія.

Спрашивается: какимъ же образомъ можемъ мы получать наслажденіе отъ созерцанія природы во всемъ ея буйномъ размах и многообразіи?

Отвтъ одинъ: путешествуя.

Да! Путешествiе — очень полезное препровожденіе времени. Оно расширяетъ кругозоръ и облагораживаетъ человка… Одинъ мой пріятель, живя безвыездно въ Россіи, приводилъ всхъ въ ужасъ огрубніемъ своего нрава: онъ безпрестанно и виртуозно ругался самыми отчаянными словами, не подозрвая, что существуетъ, кром брани, и обыкновенный разговорный языкъ.

Однажды похалъ онъ за-границу. Объздилъ Германію, Францію, Италію и Испанію. Вернулся… и что же! Посл возвращенія, этотъ человкъ сталъ ругаться и поносить встрчныхъ не только по русски, но и на нмецкомъ, французскомъ, итальянскомъ и испанскомъ языкахъ.

Такое поведеніе вызвало всеобщее изумленіе, и дла его поправились.

Даже неболыиія путешествія облагораживаютъ и развиваютъ человка. Это можно видть на примр обыкновенныхъ учениковъ. Ежедневный краткія ихъ путешествія въ училище длаютъ изъ нихъ образованныхъ людей, которые никогда не заблудятся въ лсу, несмотря на то, что главная его составная часть — буква «».

А открытіе Америки? Была ли-бы она открыта, если-бы Колумбъ не путешествовалъ? Конечно, нтъ, А неоткрытіе Америки вызвало-бы экономическія неурядицы. Европейскіе герцоги и принцы, не встрчая богатыхъ американокъ, впадали-бы въ бдность и вымирали, а американки, не подозрвая о существованіи материка, биткомъ набитаго гербами, титулами и высокопоставленными ихъ носителями — быстро разбогатли-бы до того, что денегъ двать было некуда, цнность ихъ упала, и экономическій кризисъ, этотъ бичъ народовъ, обрушился-бы отъ одного океана до другого на этотъ замчательный материкъ.

А что можетъ быть прекрасне путешествія въ тропическую страну, напримръ, Африку? Я читалъ объ одномъ англичанин, который задумалъ изслдовать берега таинственной Танганайки; онъ взялъ съ собой палатку, носильщиковъ, верблюдовъ и чемоданы. На берегу таинственной Танганайки онъ наткнулся на такое прожорливое племя, что оно съло, помимо англичанина, верблюдовъ и носильщиковъ, — даже чемоданы и съдобныя части палатки.

Даже въ этомъ трагическомъ случа можно наблюсти пользу и культурное значеніе путешествій: невжественные дикари приняли чрезвычайно цивилизованный видъ, украсивъ уши своихъ женъ коробками изъ подъ консервовъ, а королю нахлобучивъ на голову, вмсто короны, керосиновую кухню.

Это пустякъ, конечно. Но это — первый шагъ въ обширную область культуры.

Я могъ бы еще сотнями примровъ доказать пользу и значеніе путешествій, но не хочу

ломиться въ открытую дверь. Это только гимназисты въ класныхъ сочиненіяхъ на тему «о польз путешествій» измышляютъ, какъ-бы поосновательне доказать, что дважды два — четыре.

Четверо насъ (кром слуги Мити) единогласно ршили совершить путешествіе въ Западную Европу. Цли и стремленія у насъ были разныя: кое-кто хотлъ просто «расширить кругозоръ», кое-кто мечталъ по возвращеніи «принести пользу дорогой Россіи», у одного явилось скромное желаніе «просто поболтаться», а слуг Мит рисовалась единственная заманчивая перспектива, между нами говоря, довольно убогая: утереть, по возвращеніи, своимъ коллегамъ носъ.

Въ этомъ мст я считаю необходимымъ сказать нсколько словъ о каждомъ изъ четырехъ участниковъ экспедиціи, потому что читателю впослдствіи придется неоднократно сталкиваться на страницахъ этой книги со всми четырьмя, не считая слуги Мити.

Крысаковъ (псевдонимъ). Его всецло можно причислить къ категоріи «оптовыхъ» людей, если существуетъ такая категорія. Онъ много стъ, много спитъ, еще больше работаетъ, а еще больше лнтяйничаетъ, хохочетъ безъ умолку, въ глубин сердца чрезвычайно деликатенъ, но на ногу наступить себ не позволитъ. При необходимости, ползетъ въ драку или въ огонь, безъ необходимости — проваляется на диван недлю, читая какую-нибудь «эволюцію эстетики» или «Собраніе свтскихъ анекдотовъ на предметъ веселья».

Иногда не прочь, ради курьеза, соврать, но уличенный, не споритъ, а, вмсто этого, бросается на уличителя и начинаетъ его щекотать и тормошить, заискивающе хихикая. Въ жизни неприхотливъ. Спокойно доливаетъ поданную чашку кофе — пивомъ, размшиваетъ его съ сахаромъ, а если тутъ же стоить молоко, то и молоко переливается въ чашку. Пепелъ, упавшій случайно въ эту бурду, размшивается ложечкой для того, «чтобы не было замтно».

Крысаковъ. (Фото-этюдъ по рисунку Мифасова).

Любитъ задавать оффиціантамъ нелпые, безсмысленные вопросы. Раздваясь у ресторанной вшалки, обязательно освдомится: приходилъ-ли Жюль Вернъ? И чрезвычайно счастливъ, если получитъ отвтъ:

— Полчаса, какъ ушли.

Беззаботность и лнь его иногда доходятъ до героизма. Когда мы выхали изъ Россіи, то, начиная отъ Берлина, у него постепенно стали отваливаться пуговицы отъ всхъ частей одежды. Постепенно-же онъ замнялъ ихъ булавками, иголками, и, главнымъ образомъ, замысловатой комбинаціей изъ спичекъ и проволоки отъ лимонадныхъ бутылокъ. Чтобы панталоны его сидли, какъ слдуетъ, ему приходилось надменно выпячивать впередъ животъ и безпрестанно, съ кажущейся беззаботностью, засовывать руки въ карманы.

Положеніе его ухудшалось съ каждымъ днемъ. Хотя еще стояла прекрасная весна, но Крысаковскія пуговицы, вроятно, совершенно созрли, потому что падали сами собою, безъ посторонней помощи.

Въ Венеціи наступилъ крахъ. Когда мы собрались идти обдать въ какое-то «альберго Негро», Крысаковъ слъ въ своемъ номер на кровать и тоскливо сказалъ:

— Идите, а я посижу.

— Что ты, крысеночекъ, — участливо спросилъ я, — боленъ?

— Нтъ.

— Тебя кто-нибудь обидлъ?

<