Эльфийская сага. Изгнанник
Шрифт:
Он узнал. Не бросился. Отступился. Как долго ему удастся сохранить темную душу в покое? Как долго он сдержит обещание не мстить той, что разрушила его жизнь и стала причиной унизительного изгнания из родного края? Загадка.
— Лучше бы вы и дальше оставались в неведении, господин, — шепнули нежные губки Лебедя, а длинные шелковистые ресницы прикрыли яркую зелень глаз — страх пронзал ее сердце, раня отчаянием и смущая беспокойством.
Долго шли в шуме волн и зелени благоухающих вишен, засыпанных голубыми огоньками бабочек; слева сверкала речная гладь с отраженными
Арианна перевела взгляд на бледного, покрытого испариной Лекса и кивнула на левую руку:
— Тебе надо к лекарю.
— Ничего, боль терпима, — слабо улыбнулся он. — Я не обманываю.
— Глупости, Лекс, — мягко возразила Арианна. — Твое упорство удивляет. Лорд Илмар или лорд Эстрадир мигом вправят кость.
— Я же сказал, я цел. — Насупился упрямец. — Я не ребенок. Я мужчина. Сам о себе позабочусь. И кость вправлю тоже сам, когда решу.
… Весенние сумерки затягивали предгорья длинными, синими тенями. Клубы сотен костров, точно клочья туманов, вились над побережьем и плыли вдоль скал к яркому зареву заката. В последних огнях вечера пылали снежные пики Драконовых гор.
Многие, рассыпавшись у тепла, пребывали в тревожной думе о грядущем безрадостном дне. Измученные и раненые спали на каменистой земле, прикрытые шерстяными плащами. Дети жались к матерям. Мужчины из числа воинов — заступили в дозор. Остальные готовили ужин.
— Мы здесь, как на ладони. Враги обнаружат нас в два счета и раздавят, как червяков, — озираясь в темноту, сомкнувшуюся за спинами, бубнил Мардред.
— Женщины и дети устали. Раненым нужен отдых. Да и нам не помешает, — отвечал Остин, подбрасывая в костер веточки можжевельника. — До рассвета останемся здесь.
— Ждете, что он вернется и снова станет вашим щитом? — Пробубнил огр.
Остин поднял голову. Серый глаз лесного эльфа полыхнул металлом. Эллион и Хегельдер обернулись. Арианна застыла с ножом в руке и острое лезвие отбликовало багрянцем. Котелок с водой плевался раскаленными брызгами и чадил густым ароматным паром. Эридан и Лекс обменялись взглядами, а братья Левеандил и Рамендил нахмурились. Рамендил открыл рот, но брат толкнул младшего локтем.
— Не жду, — холодно сказал Остин. — Но если он вернется… буду рад. Габриэл хороший воин. О таком союзнике можно только мечтать.
— Мечтать? — Хрипло усмехнулся Мардред. — Может, он уже мертв? Или вернулся к своим, чтобы привести сюда войско исчадий и перебить нас большим числом.
— Учитель на такое не способен! — Возмутился Лекс.
— Наивность так умилительна, мальчик, — рассмеялся огр. — Но на войне не уместна.
Эллион сильнее оперся о изящный лук. На золотистом лице лучника плясали багровые отсветы, глаза превратились в бездонные черные провалы. Недавняя отлучка Габриэла из постоялого двора в Аяс-Ирите (о которой он так и не обмолвился) и подозрения огра всколыхнули в душе эбертрейльца давно забытые чувства, что лежали где-то на глубине темным осадком недоверия.
Огр продолжал:
— Не знаю, чем исчадие околдовал вас, а тем более вас, — он обратился к Хегельдеру и Эллиону,
— Мардред, заканчивай, — устало сказал Хегельдер. Советник мял правой рукой край походного плаща и золотое кольцо на среднем пальце сверкало каплей теплого солнца. — Верим, не верим, не в этом дело. Король Аннориен говорил, «не сложно найти сильного союзника, сложно его удержать». Габриэл — сильный союзник. Он нам еще пригодится.
— Я с лордом Хегельдером согласен, — нехотя поддержал соратника Эллион. — Я к темному любви не питаю, и все же считаю, нам не стоит его гнать. Пока — не стоит.
— Да ради богов, — хмыкнул огр и ушел к соседнему костру.
Там тихо напевал, играя на лютне, рыжий менестрель. Ему подпевал Мьямер, рядом ворковали влюбленные Люка и Аинуллинэ, возле — бросали в огонь кусочки коры их приемные сыновья Элфер и Брэм, а Элла Звездное Пламя усердно начищал подаренный Остином клинок. Эминэлэмец, спасенный из рабства аяс-иритского старосты, проявил себя в ночь бури отважным бойцом и Люка взял парнишку в ученики.
Когда Мардред исчез в темноте, Арианна и Эридан переглянулись. Девушка вернулась к нарезке овощей; ее пепельноволосый брат притих и, обхватив колени, предался размышлениям.
— Огр стал слишком много брать на себя, — заметил Лекс, потирая вывихнутый локоть, причинявший жгучую боль.
— Не суди его строго, — посоветовал Остин. — Мардред многое пережил. Он потерял дом, любимую. Любой на его месте вел себя так же.
— Ну, ну, пережил. Как все мы. — Парировал Левеандил. Юный воин выбросил красивые руки в звездное небо и потянулся. Широкие белые рукава опали к локтям.
— Когда-то я знал другого Мардреда, — Задумался Остин, потирая виски.
— Верится с трудом, — улыбнулся Рамендил, блеснув белоснежными зубами. Он устроился на плаще, расстеленном прямо на голой земле, и подпер голову рукой. — Поделитесь?
Под боком гремела северная река. В глубоких кривых ложбинах и скальных трещинах свистели зловещие переливы ветров. Вдоль противоположного берега плыли пряди туманов. Тихо поскуливали лабрадоры и хас-каси. Цокали о каменистую твердь конские копыта.
Остин начал рассказ:
— С Мардредом мне довелось столкнуться на заре царствования Умбера Кривоносого, когда вместе с отцом не повезло проезжать северный уезд Немера, чтобы сэкономить дорогу в Озерный Край. В те дни он служил телохранителем короля и следовал за Умбером неотступной тенью. У огров иные представления о добре и зле, но во многом они похожи с нашими. Для нас убийство ни в чем неповинных путников бессмысленный и страшный грех, для огров — тоже, но только если эти путники подданные союзнических королевств. Всех других Умбер считал захватчиками, пришедшими на его земли с целью захватов и грабежей…