Эликсир равновесия
Шрифт:
Только тьму, но не власть. Как раз в этот момент Ыгх единым толчком, в секунду перелила все полученные ею силы в Йехара. И свалилась, в точности как Андрий и даже на Андрия.
Первая базовая реакция была завершена.
Алхимик поднялся. Каким-то образом он умудрялся контролировать себя. Оперся на меня и кивнул Йехару.
— Иди. Твоя очередь.
Йехар, то есть, прошу прощения, Повелитель, только вот непонятно чего, двинулся к Арке. Приближался очередной этап рецепта — открытие тайников.
«Йехар, это сделаешь ты. Как тот, кто много раз
Рыцарь остановился напротив Арки, все, кто стоял на ногах, наблюдали за ним. Рука Веслава тряслась моем плече, когда Йехар прошептал:
— Ты уже помогла нам, теперь мы просим помочь еще раз. И даем для этого силы.
Он протянул руку — и полученная им освобожденная энергия хлынула в Арку. Влилась в знаки стихий на каменной дуге. Впиталась в старые каменные подпорки, в искрошенные временем кирпичи.
Мы перестали дышать. Совсем рядом, за нашими спинами, пылал жезл Милии, тускло сиял меч Тано, переливалась радужная полоса — кольцо защиты, которое создал Джипс, радовало разнообразием стихий. Арка же оставалась все такой же, какой являлась к нам все разы — старой, грубой и неприглядной. И никаких изменений — не считать же изменением изумленное лицо Йехара.
— Сколько мне еще время держать? — услышали мы Хайю, и в тот же миг Арка открылась.
Но она открылась совсем в новом месте — прямо над краем квадрата, который образовали наши защитники, повисла в воздухе, и что самое интересное — одновременно осталась там же, откуда вышли мы.
Потом, словно при неудержимом клонировании или копировании начали открываться другие Арки.
«Над последними строчками пророчества мне голову пришлось ломать дольше всего. Нет, сами строчки я разгадал давно уже:
Понятен Пятерых приказ —
Врата откроются не раз
Но как — не раз? Делаю вывод, что здесь речь шла о многих Арках, которые нам придется открыть одновременно. Для нашей цели — иначе и нельзя. Один мир, боюсь, не годится, брать придется максимум…»
Абсолютный максимум. Арки теперь были повсюду: со всех сторон висели в воздухе в несколько рядов, совершенно неотличимые внешне, все — открытые, так что из некоторых светила майская синева, а из каких-то дуло холодом…
Тайники мы открыли. Время запуска основной реакции, так что теперь… теперь… почему он так на меня смотрит?!
— Теперь мы с тобой, Ольга. Встань напротив меня в центре круга.
Я занервничала, учитывая, что ничего об этой моей роли мы на последнем совещании не говорили. Что такое мне-то придется делать?
— Ничего, — он говорил это вслух, не боясь, что могут услышать, время стеснения и страха осталось в нашем мире. — Просто возьми меня за руку. Посмотри мне в глаза. Думай о нас… О ней. О том, когда ты впервые узнала ее. О том, что она для тебя.
Он говорил быстро
Мне не нужно было думать.
— Она для меня — ты.
С лица Веслава сбежала напряженность. Я впервые видела его таким спокойным и таким открытым: в круге стоял не алхимик, не Повелитель Тени, но человек, и глаза этого человека светились изнутри. Я знала этот свет. Я слышала его слова до того, как он произносил их.
— Я думал, что никогда не узнаю ее. Но мы встретились, и теперь я знаю, ты — это она. Моя последняя искорка. То, что нельзя отнять, вычерпать и убить.
Наши пальцы сжались сильнее. Мы не смотрели по сторонам, только глаза в глаза, мы не могли разорвать этот контакт, но свет, мягкий и золотой, похожий на тот, что возникал вокруг Тео, уже появился, медленно расширился, и в голове начали звучать знакомые голоса. Чуть удивленные. Горькие. Уверенные.
Но все рекруты Дружины говорили об одном и том же.
— Мне кажется, я знаю, о чем вы. Но я почти забыла, что она такое, — Милия.
— Я хотел бы забыть, но знаю, что не смогу, — Йехар.
— Я искал ее столько тысячелетий… — Тано.
— Однажды я ее встречу, это точно, — Хайя.
— Иногда я мечтал, как она приходит, — Андрий.
— А я хотела бы разобраться, что она такое, — Ыгх.
— Мне кажется, я знаю это. Мне кажется, я ее знаю, — Виола.
— Не уверен, но, наверное, я жил ради нее, — Тео.
Голоса прозвучали все в один миг — несливаемым хором, неупорядоченной гармонией. Настало молчание — и оно сомкнулось вокруг одного-единственного дружинника, и именно к этому дружиннику стянулись тонкие полосы света, протянувшиеся от каждого из нас.
«Это так просто, что может показаться смешным. Высшие Силы и не думали ничего усложнять. Мой основной противовес был всё это время рядом со мной. Я должен был понять во время того призыва, я и понял, просто меня сбило с толку третье появление Арки. Не свет, не жизнь — а то, что заключает в себе все это. Она — это…»
Молчание разбилось, когда спирит поднял руку и коснулся одной из дорожек, которые окутывали его. Улыбнулся.
— …как жить и дышать.
Его стихия.
Он позвал — а может быть, и не он, а то, что было в нем в эту секунду — и она откликнулась отовсюду. Начали вспыхивать бесчисленные Арки — сверху, слева, справа, снизу — и всюду была она, бесконечная, бесчисленная, разная…
В стишке, написанном пятнадцатилетним мальчиком. В букете, радостно взлетевшем вверх на чьей-то свадьбе. В платке, который муж старательно прятал, а потом все же подарил жене на какой-то праздник не нашего мира. В оплеухе, которой жена от полноты чувств ласково наградила мужа. В плошке, которую старушка поставила перед любимой кошкой. В плаче матери над больным ребенком. В чьем-то крике «За нами наша земля!»