Элси Динсмор
Шрифт:
—Конечно же нет, папа, она всегда новая, я ее
очень люблю, и она всегда такая приятная. Можно я тебе немножко прочту?
—Да, я люблю слушать все, что читает моя любимица. — Он сел рядом и посадил ее себе на колени.
Она открыла третью главу Иоанна и прочла ее всю. На шестнадцатом стихе: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную», она приостановилась и спросила:
—Разве это не замечательный подарок, папа? И неизреченная любовь, которая побудила к этому.
— Да, — безразлично ответил он, перебирая ее волосы.
Она закончила главу и, закрыв
—Папа, а ты веришь Библии?
—Конечно доченька, я же не неверный, — ласково
ответил он.
—Тогда, — и она немного смутилась, — разве эта
глава не ясно говорит о том, что мы должны любить
Иисуса и иметь новое сердце, если хотим пойти на небо?
—Да, я думаю, что так. — Затем, взяв из ее рук книгу, он отложил ее в сторону и, поцеловав Элси, сказал: — Мне очень приятно было слышать твои разумные ответы мистеру Ли вчера вечером.
Элси вздохнула, а на глаза ее набежали слезы. Это было совсем не то, чего она хотела.
—Что ты за странный ребенок! — рассмеялся он. —
Ты выглядишь так, словно я ругаю тебя, а не хвалю.
Она повернулась к нему лицом, прижалась и расплакалась.
— В чем дело, Элси, моя маленькая крошка, что тебя так удручает? — спросил он встревоженным голосом.
—Ох, папа, — всхлипнула она, — я хочу, чтобы ты
любил Иисуса.
—И это все?
Поставив ее на ноги, он взял ее за руку и повел в сад, где они встретились с мистером Травиллой и другими джентльменами, которые тут же вступили в разговор с мистером Динсмором. Элси ходила вокруг между клумбы и кустов, собирая букет для тети Аделаиды.
Глава 12
Помилуй, что за мировые проблемы свалились на твою юную голову, пташка? — спросила, садясь, Аде-лаида, опуская свою руку Элси на плечо. — Судя по выражению твоего серьезного лица, можно подумать, что на тебя возложены заботы о целом народе.
— Ох, тетушка, ты не поможешь мне? Пожалуйста? — взмолилась девочка, беспомощно заглядывая в веселое лицо, склоненное над ней.
— Помочь тебе в чем? Читать вместе с тобой книгу, которую ты держишь вверх тормашками? — И Аде-лаида лукаво показала ей на сказки, которые лежали на коленях ее племянницы.
— Ох! — воскликнула Элси, краснея и смущаясь, в свою очередь. — Я не читала и не обратила внимания, но моя книга лежит наоборот. Но ты знаешь, тетя Аде-лаида, скоро Рождество, и я бы хотела что-нибудь подарить папе, но никак не придумаю что. Сначала я подумала про домашние тапочки, но у него есть уже очень красивые, да у меня уже и не остается времени, чтобы читать их, потому что много уроков. Кошелек также не подходит, так как я уже подарила ему один, но я бы хотела что-нибудь такое, чтобы было ценнее, чем тапочки или кошелек. Но ты намного умнее меня, может быть, ты мне поможешь придумать?
— А, так вот что мучает тебя целый день, потому что я не слышала, чтобы ты сегодня смеялась или пела, это довольно необычное для тебя состояние в последнее время. — И Аделаида шутливо ущипнула ее за круглую розовую щечку. — Хм-хм, дай-ка я одену мою мыслительную шапочку и, напустив на себя комичную серьезность, она воскликнула: — А! Вот она! Попалась! Твою миниатюру, маленькую, конечно, что может быть приятнее этого?
— О, да! — Подпрыгнула Элси, хлопая в ладошки. — Замечательно! Ну почему же я сама этого не придумала?
— Ничего, моя дорогая, я придумаю, как это сделать совершенно секретно, — уверенно ответила Аделаида. — Сначала мы с тобой сбегаем и посмотрим, сколько у тебя денег, чтобы израсходовать на это.
— Это недолго посчитать, — весело засмеялась Элси. — Но вот как раз и папа заходит, я надеюсь, что он не заподозрит, о чем мы только что говорили. — И она бросилась ему навстречу, взобралась к нему на колени, в чем он ей теперь никогда не отказывал.
Раньше Аделаида нисколько не удивилась бы незаметности Элси. Терпеливая, приятная девочка, особенно после возвращения ее отца из Европы, она стала очень тихой и робкой. Иногда казалось, что она вся сжимается под его взглядом, боясь навлечь на себя его негодование или наказание. Но эти последние несколько месяцев были очень счастливыми, казалось, что отец старался излить на нее всю свою за годы накопившуюся нежность и любовь. Элси сильно изменилась, ее манеры лишились чрезмерной робости, она легко и радостно появлялась в любом уголке дома. Не новостью было то и дело слышать ее веселый, как серебряный колокольчик, смех, или поющий голосок, напоминающий трели соловья. Все это было натуральным выражением ее радости и благодарности. Маленькое сердечко, так долго жаждущее любви, истомившееся от постоянной боли, теперь было вполне удовлетворено и воспрянуло, как росточек, почувствовав живительное тепло солнечных лучей.
— Я уже все замечательно устроила, Элси, — входя и комнату, сказала Аделаида, в то время, когда девочка приготавливалась ко сну. — Твой папа дня через два уезжает из дома по делам, связанным с твоим состоянием, и будет отсутствовать минимум недели две. Разве только ему придет на ум взять тебя с собой, а если нет, то с твоим портретом мы можем устроить все просто.
Элси посмотрела на нее с выражением растерянности и смятения.
— Ну что? — рассмеялась Аделаида, — я думала, что ты обрадуешься моей новости, а вместо этого ты глядишь так, словно я прочитала тебе смертный приговор.
— О, тетя Аделаида, целых две недели не видеть папу! Представляете, как это долго!
— Фу! Что ты за ребенок! Да они пройдут, ты и оглянуться не успеешь. А теперь скажи мне, сколько у тебя денег?
— Я сэкономила за два месяца, и теперь у меня двадцать долларов и кроме этих у меня есть еще немного мелочи. Ты думаешь, что этого будет достаточно?
— Едва ли, но я могу тебе занять, если понадобится.
— Спасибо, тетушка! — поблагодарила Элси. — Ты очень добрая, но я не могу принять, потому что папа строго предупредил меня, чтобы я никогда не занимала денег и ни в коем случае не оставалась должной.
— Подумаешь! — воскликнула немного нетерпеливо Аделаида. — Хорас точно самая абсурдная личность! принципиальнее человека я еще не встречала. Но ничего, я думаю, что мы как-нибудь все это устроим, — успокоительно добавила она и, наклонившись, поцеловала свою маленькую племянницу.
Рано утром отец услышал робкий стук в дверь. Он сразу же открыл ее, и Элси, бросившись ему в объятия, со слезами спросила:
— Папа, ты уезжаешь?
— Да, милая, — ответил он, лаская ее. — Я должен отлучиться на несколько недель. Сначала я думал взять тебя с собой, но потом, рассудив, я решил, что для тебя будет лучше остаться здесь. Но если ты очень хочешь, мой птенчик, я возьму тебя с собой. Как ты думаешь?