Эмигрань такая
Шрифт:
Клубок событий закрутился. Он спутал планы намечающегося успеха, как моего, так и моего мужа. Пиарша ушла, оставив мне разочарование в английской компетентности, а парень с сосисками – подтверждение, что человеческая мотивация не зависит от национальности и территориальной принадлежности. Ведь до этого я наивно предполагала, что англичане будут куда порядочнее в делах в связи с доступностью образования и свободой передвижения по миру без ограничения.
ВЫИГРЫШ
Был солнечный летний день. Трасса олимпийских велосипедистов
Пустынный Дубай отходил на задний план. Страх возвращаться в него становился все больше.
В связи с намечающимся успехом рынка я огласила приговор своим клиентам-пациентам, что не вернусь работать в Дубай даже на пляжный сезон.
Внутри шли негласные разговоры со своим Я, где Я утверждало: «Если ты по-прежнему будешь мотаться в Дубай, то не закрепишься здесь. Чтобы построить новое, необходимо бросить старое». Что я и сделала. Прежнее было брошено, а новое еще не случилось.
Отложив компьютер в сторону, Алекс с бледным видом сказал:
– Они выиграли в лотерею, – его глаза говорили не со мной, он смотрел вниз, а руки зависли на коленях, – и рынка больше нет. Теперь церковь будет строить на рыночном месте общественный центр.
Строительство духовного центра вот-вот должно было начаться, а нового места под рынок так и не было, как и не было денег, чтобы опять все начинать заново.
Спустя два месяца после закрытия рынка Алекс получил новое предложение: открыть другой рынок. И мы рискнули, все по той же схеме: реклама, деньги, продавцы, налоги, лицензии. Место было забронировано, но не под нас. Господин, который сделал нам предложение, оказался больным на голову и уже давно по этой причине оставил пост управляющего директора Торгового сообщества района Х, о чем главы и их подглавы в районном департаменте и не подозревали. Не подозревали они и тогда, когда выдавали нам лицензию, собирали платежи; также они не подозревали, что новые управляющие (их оказалось несколько) возражали против рынка и требовали приостановления его строительства. Статьи в газетах, уговоры и переговоры не спасли нас. Вот что происходит, когда церковь играет в лотерею, а управляющие и не подозревают об эпидемии нахлынувших в мир болезней памяти.
Осень подходила к концу и наступала зима.
РАБОТА
Начинать третий раз заново, даже если Бог и любит троицу, у нас не было ни финансовых возможностей, ни моральных сил. Самоуверенность после череды этих событий драматично пошатнулась, а новых успехов, чтобы ее поднять, не предвиделось. Работа на рынке закончилась, и деньги тоже. Алекс с глубочайшим расстройством принял решение искать работу, чтобы было на что оплачивать жилье. Ежедневно представляемые на рассмотрение резюме с просьбой о принятии на работу заканчивались отказами.
Оставшись
Жизнь завертелась вокруг круглого обеденного стола. Мы ужинали и обедали отдельно, как это и требовалось. Но свекровь Лиза не упускала случая прошелестеть тапочками во время нашего ужина и воскликнуть:
– Как замечательно пахнет! Какой вкусный у вас шашлык!
Мы замирали с вилкой в широко открытом рту и с проглоченным чувством вины доедали ужин. Ее миссия – манипулировать нами при всякой возможности – была выполнена, а наша только готовилась к исполнению.
ОТРЫВ
Безработные и безденежные дни проходили не то что медленно, они не заканчивались. Безысходность поднималась с луной. Надежда поднималась с солнцем и вместе с ним и закатывалась.
Я начала разговор. Алекс смотрел глазами, которые уже ничего не видели.
– Давай попробуем поработать психологически. После 500 отправленных резюме – никаких результатов. Тебе ничего не хочется делать после неудач. Мы должны докопаться до причины происходящего. Что-то внутри тебя тормозит. Тебя не замечают, а если и замечают, то не хотят.
– Я не хочу никакой психотерапии, не хочу пытаться достучаться до подсознания.
– Тебе ничего не надо делать, только слушай меня и выполняй мои команды. Все, как раньше. Я понимаю, что ты озабочен происходящим и прошлые положительные результаты, которые тебе дала психотерапия, ты не помнишь. Давай я помогу.
У меня получилось сломить его упертое желание сидеть и думать о своем невезении.
Мы закрылись в отведенной нам комнате. И понеслось: слезы, гнев, грусть, «я уже не верю», «не хочу», «хочу их наказать, своих родителей», «я не хочу, чтобы она думала, что мой успех – это ее заслуга» и «пусть они мне за все заплатят», «она должна мне заплатить за мое разрушенное детство», «пусть платит за меня, я не буду работать».
Выдохнув не последние, но существенные куски боли, Алекс смотрел на меня свободными глазами.
Я вытерла свои мокрые ресницы. Глаза просили еще слез. Руки обняли его, а язык сказала: «Теперь у тебя все получится».
ПОЕХАЛО
Первое, второе и третье собеседование у Алекса были расписаны на несколько дней. Он смеялся от радости. На него обратили внимание. Погладил белые рубашки (три) и нервно ждал, когда их можно будет опять надеть.
А свекровь Лиза ждала нашего финансового чуда. Ее гараж был заставлен нераспакованной мебелью, которая окончательно была вывезена со склада в связи с невозможностью дальнейшей оплаты. Лиза сердилась, что ей стало особенно тесно передвигаться в гараже. Хотя зачем ей надо было там передвигаться? Ну вот, как и всегда: когда было пусто, то он (гараж) и не нужен был, а как только мы его оккупировали – так он сразу и понадобился.