Эмиль XIX века

Боле столтія прошло съ тхъ поръ какъ Руссо писалъ своего «Эмиля.» Въ этомъ сочиненіи одинъ изъ величайшихъ геніевъ XVIII вка хотлъ закрпить въ человчеств идеи этого вка — воспитаніемъ. Въ педагогическихъ теоріяхъ Руссо отразился не только XVIІІ вкъ съ его идеями свободы, разума, съ его протестомъ противъ мрака, насилія и суеврія, но и личность самаго автора. Идеалистъ и мизантропъ вслдствіе своего идеализма, Руссо, запершись въ своемъ углу отъ всего міра, проповдывалъ что ребенка слдуетъ воспитывать вн всякаго вліянія общества, слдуя исключительно указаніямъ его природы. Природа это альфа и омега теоріи воспитанія Руссо. Но природа Руссо не грубая животная сила, создающая однихъ дикарей, а разумная оживотворенная духомъ сила, которая должна была создать идеалъ человка. «Все хорошо что выходитъ изъ рукъ Творца всхъ вещей, говоритъ Руссо; все растлвается въ рукахъ человка.» Теорія воспитанія построенная на такомъ безпощадномъ отрицаніи силъ человчества не могла не привести къ ложнымъ выводамъ. Но ложность ихъ оказалась впослдствіи, для восемнадцатаго вка сказались только благотворные результаты ея. Оно было протестомъ противъ темныхъ предразсудковъ и нелпой обрядности отживающаго средневковаго быта, который калечилъ живыя силы нарождавшихся поколній. Благодаря этому протесту дтство спасалось отъ затхлаго воздуха католицизма и растлвающаго вліяніе аристократическихъ будуаровъ и гостиныхъ на лоно природы, и вырождавшееся поколніи смнялось другимъ здоровымъ и сильнымъ. Ложный выводъ былъ сдлалъ поклонниками Руссо, которые раболпно принимали каждое слово его какъ священный завтъ. Воспитаніе на лон природы сдлалось воспитаніемъ

одной природы, какъ ее понимали по дуалистическимъ воззрніямъ того времени т. е. одной животной стороны человка, эту сторону развивали такъ усердно, что она подавляла собой умственную. Этотъ ложный выводъ теоріи Руссо сказался всего боле въ нашемъ обществ, и наши доморощенные педагоги по систем Руссо плодили хорошо откормленныхъ, здоровыхъ и сильныхъ животныхъ человческой породы, въ род юноши въ роман г. Авдева, «Между двухъ огней», воспитаннаго волтеріанцемъ отцемъ.

Книга Альфонса Эскироса «Эмилъ XIX столтія» есть дальнйшее развитіе педагогическихъ теорій Руссо и вмст съ тмъ опроверженіе того, что въ нихъ есть ложнаго. Наука измнила мистически сентиментальный взглядъ ка природу человка; въ обществ сложился другой идеалъ человка, не чувствительнаго любящаго добродтельнаго человка природы Руссо, но энергическаго борца, честнаго работника для блага человчества, гражданина общества. Показать какъ воспитываютъ такого человка — задача книги Эскироса. Общество вообще относится недоврчиво ко всмъ педагогическимъ теоріямъ, впрочемъ всего боле отъ равнодушія къ вопросу воспитанія, а всего мене отъ весьма основательнаго недоврія къ теоріямъ. И если педагогическія теоріи внушаютъ большее недовріе чмъ другія научныя теоріи, то это естественное слдствіе той низкой степени на которой стоитъ педагогика. Она еще только длаетъ первыя попытки изъ эмпирическаго сборника разныхъ на удачу подмченныхъ правилъ, сложиться въ опредленную и строго логичную систему. Педагоги одинъ за другимъ усердно плачутся о неудовлетворительномъ состояніи педагогіи и о пренебреженіи къ ней великихъ ученыхъ, забывая что данныя, на которыхъ можно построить науку о воспитаніи человка, далеко еще не выяснены. Наука о воспитаніи человка можетъ создаться только тогда, когда наука о человк скажетъ свое послднее слово. Физіологія далеко еще не разршила самые важные вопросы, безъ этого разршенія психологія можетъ только теряться въ безплодныхъ умозрніяхъ. Педагогика должна быть выводомъ обихъ.

Эскиросъ тоже раздляетъ основательное недовріе съ теоріямъ, но не питаетъ и обожанія Руссо къ природ. На основаніи теоріи Дарвина, онъ утверждаетъ что вковая цивилизація должна была оставить свой слдъ на организм ребенка: ребенокъ цивилизованной расы родится съ задатками цивилизаціи, которыхъ не можетъ имть ребенокъ дикарей океанійскихъ острововъ. Но эти задатки могутъ развиться въ немъ или заглохнуть смотря по обстоятельствамъ, и наконецъ эти задатки такъ слабы, что дти цивилизованныхъ расъ въ первые годы своей жизни, по замчанію Спенсера, стоятъ очень близко къ дикарямъ. Вс ихъ потребности, желанія, чувства не идутъ дале крохотной точки — личнаго я. Задача воспитанія должна состоять въ томъ, чтобы вывести ребенка изъ этой крохотной точки въ необъятный кругъ міровой жизни. Задача трудная. Эта крохотная точка иметъ свои права, свои силы. Эти силы надо развивать такъ чтобы не задавить ихъ, но сдлать способными нести великую работу жизни, эти права надо уважать чтобы воспитать человка но не раба. Вотъ теорія воспитанія Эскироса, и противъ правды ея невозможно спорить. Но признавая истину ея, можно на практик достичь совершенно противуположныхъ результатовъ. Уваженіе правъ личности ребенка можно довести до раболпства передъ его малйшей прихотью и вмсто самостоятельнаго, независимаго человка сдлать изъ него маленькаго разнузданнаго деспота. Стараясь избгнуть этой крайности можно впасть въ другую и развивая въ немъ самообладаніе, сдержанность, подавить его личность. Здравый смыслъ долженъ указать разумную середину, но эта золотая середина не должна быть тмъ, что обыкновенно подразумвается подъ этими словами т. е. пошлой посредственностью, но гармоническимъ развитіемъ всхъ силъ человка. Воспитаніе не можетъ никакъ попасть на эту золотую середину, а постоянно кидается изъ крайности въ крайность и каждая изъ нихъ опирается на одну и туже теорію. Приложеніе теоріи — вотъ мечъ обоюдоострый, которымъ убиваютъ жизнь. Сообразоваться съ природой ребенка, ведя воспитаніе его къ указанной цли — вотъ девизъ Эскироса.

Это правило всего чаще теряется изъ вида при воспитаній, и изъ двухъ указанныхъ крайностей всего боле въ ходу та, которая насилуетъ природу человка. Ребенка считаютъ вообще листомъ блой бумаги, на которой воспитатель можетъ вписать ршительно все, что онъ ни захочетъ, воскомъ который онъ можетъ отлить въ какую угодно форму. У воспитателей нтъ недостатка въ авторитетахъ для подтвержденія своихъ деспотическихъ привычекъ, и этими авторитетами для нихъ бываютъ даже геніи наиболе служившіе освобожденію ума человческаго: Аристотель учившій что многое, въ сущности все зависитъ отъ того съ чему мы были пріучены въ дтств; Кантъ сказавшій: Der Mensch kann nur Mensch werden durch E^iehung, er ist nichts, als. was die Erziehung ans оhm macht; Локке приводившій мысль, что изъ 10 человкъ 9 обязаны своимъ характеромъ, всми своими качествами воспитанію; Гёте говорившій въ своихъ ксеніяхъ

Man k"onn't erzogene Kinder geb"axen, Wenn die Eltern selbst erzogen w"aren.

Неоспоримыя истины о важности воспитанія, высказанныя такими авторитетами, послужили доказательствомъ для родителей и педагоговъ ихъ права гнуть и насиловать природу ребенка по произволу. Люди всегда толкуютъ ученія сообразно со своими наклонностями. Прежде деспотизмъ находитъ опору въ мистическомъ ученіи о подчиненіи плоти духу, въ наше время въ ученіи о всемогущемъ вліяніе среды. Если среда всемогуща, то мы всемогущи потому что мы представляемъ среду для ребенка, говорятъ деспоты воспитатели. Локкъ училъ, что въ ум не можетъ быть ничего чтобы не было вложено въ него путемъ сознанія — слдовательно умъ ребенка долженъ воспринимать все, что мы вкладываемъ въ него путемъ его сознанія. Но со времени Локка наука сдлала огромный шагъ впередъ; теорія Дарвина о происхожденіи видовъ доказала, что если нтъ прирожденныхъ идей, отвергаемыхъ Локкомъ, за то есть прирожденныя силы, склонности, которыя передаются путемъ наслдственности, часто черезъ нсколько поколній. Эти силы замчаются и самими родителями и воспитателями, но исключительно въ тхъ случаяхъ когда ихъ всемогущество оказывалось не состоятельнымъ и при этомъ они обыкновенно, ограждая собственную репутацію воспитателей, приписываютъ вс хорошія качества ребенка своему вліянію, дурныя исключительно ему. Это онъ самъ, съ нимъ ничего не подлаешь, вотъ слова въ которыхъ они высказываютъ и собственную несостоятельность и несостоятельность педагогіи вызвать въ ребенк т силы, которыхъ въ немъ нтъ, или привить ему то, что не сродно его природ. Есть границы вліянію среды. Пріучая ухо ребенка къ гармоническимъ звукамъ, глаза его въ хорошимъ картинамъ, вы разовьете въ немъ и врность слуха и зрнія, но вы не сдлаете его ни музыкантомъ, если у него нтъ такъ называемой музыкальной организаціи, ни живописцемъ, если въ немъ нтъ способности воспроизводить очертанія видимыхъ предметовъ. Быть можетъ, тщательнымъ естественнымъ подборомъ и неизмннымъ устраненіемъ другихъ вліяній, которыя могли бы перевсить вліяніе музыкальной и живописной среды и удалось бы черезъ нсколько поколній выработать замчательнаго музыканта или живописца, изъ расы не имвшей ни малйшихъ способностей ни бъ тому ни другому искуству, такъ какъ вырабатываютъ шелковистую шерсть мериносовъ, или извстную форму голубинаго клюва; но это уже будетъ результатомъ не воспитанія — одной личности, а послдовательнаго воспитанія цлыхъ поколній. Только въ этомъ смысл можно сказать, что нтъ ничего невозможнаго для воспитанія. Но въ томъ смысл какъ обыкновенно понимается воспитаніе — оно можетъ только поднять поколніе на слдующую ступень, отъ той на которой стоитъ старое.

Воспитаніе должно находиться въ прямой зависимости отъ того идеала, до пониманія котораго поднялось общество. Жизнь всегда ниже идеала выработаннаго цивилизаціей; и если бы воспитаніе сообразовалось только съ ея требованіями — то человчество было бы обречено на застой. Въ каждомъ честномъ человк живо стремленіе съ лучшему,

есть свой идеалъ жизни, которому не можетъ удовлетворять дйствительность. Честные люди каждаго поколнія живутъ въ надежд что то, чему не удалось сбыться для нихъ сбудется для ихъ дтей. Къ этому лучшему они ведутъ дтей своихъ. Изъ этого вовсе не слдуетъ чтобы это лучшее было бы несбыточной утопіей и чтобы недовольство настоящимъ этихъ людей было бы болзненной хандрой идеалиста, который требовалъ отъ жизни невозможныхъ совершенствъ. Идеалы этихъ людей вполн реальны, требованія ихъ законны, какъ нельзя боле, они подсказаны имъ самой природой человка, и только воспитывая дтей сообразно требованіямъ этого реальнаго идеала можно сдлать ихъ честными людьми и полезными гражданами. Родителямъ нечего опасаться что это воспитаніе можетъ сдлать дтей ихъ непригодными для жизни. Опередить свой вкъ на столько, чтобы быть для него лишнимъ человкомъ и быть свточемъ будущихъ вковъ — удлъ исключительныхъ личностей, масса идетъ всегда въ уровень съ вкомъ и родители подготовляя своихъ дтей для высшей ступени, чмъ та на которой стоитъ общество, нимало не рискуютъ сдлать ихъ непригодными для практической жизни. Вліяніе среды: окружающей родителей, отъ котораго невозможно уберечь ребенка, наконецъ примръ самихъ родителей — все разсчитано на то чтобы не дать ребенку оторваться отъ почвы настоящаго, и тмъ боле ему необходимо дать идеалъ высшаго развитія, для того чтобы почва не засосала его въ свое болото. Если позже среда по извстному выраженію застъ его, то все таки въ немъ будетъ что задать; что боле или мене крпко привито къ нему первыми уроками, что будетъ боле или мене долго бороться противъ растлвающаго вліянія среды. Эта борьба, какъ она ни незначительна, не пропадетъ даромъ, такъ какъ ничто не пропадаетъ въ жизни даромъ, она будетъ замчена окружающими его людьми. Человкъ не сразу уступилъ сред, уступилъ ей съ болью въ сердц, чувствомъ стыда и униженія. Это униженіе, это чувство стыда при уступк будутъ подрывать нравственное значеніе среды, эта окончившаяся паденіемъ борьба послужитъ урокомъ другимъ, которые поведутъ ее тмъ успшне чмъ боле будетъ подрываться нравственное значеніе среды. Эскиросъ указываетъ на этотъ реальный идеалъ — «Эмиль» Руссо воспитывался быть добродтельнымъ человкомъ, «Эмиль» Эскироса — свободнымъ человкомъ.

Эскиросъ внушаетъ воспитателямъ полнйшее уваженіе къ личности ребенка. Вести ребенка по указанному имъ пути, не значитъ вести его за руку и указывать ему каждый шагъ. Роль воспитателей ограничивается тмъ, чтобы указать ему дорогу и сгладить съ пути его препятствія, которыя ему не по силамъ. Но идти онъ долженъ самъ. Дло воспитателя вызывать въ немъ самостоятельное развитіе силъ. Эту самостоятельность слдуетъ охранять даже въ играхъ. Ребенокъ развивается играми, на основаній этого правша нмецкіе педагоги изобрли разныя развивающія игры, которыя вмсто развиванья притупляютъ ребенка, потому что нмецкая педантическая дисциплина стала сковывать силы ребенка нелпой регламентаціей, не понявъ что есть здраваго въ идеяхъ Фребеля. Вліяніе этихъ идей сказывается во многихъ мстахъ Эмиля. Зналъ ли о нихъ Эскиросъ или нтъ, на то нтъ указаній въ его книг, но то мсто, гд матъ Эмиля пишетъ мужу о томъ, что она отдала сына въ ученье маленькому идіоту пастуху, который умлъ превосходно отличать каждую овцу своего стада отзывается идеями Фребеля. Фребелевская система воспитанія, не смотря на мистическій идеализмъ творца ея, построена на систем Локка — что нтъ ничего въ сознаніи, чтобы ни было передано ему чувствами. Если это опредленіе Локка не совсмъ врно въ отношеніе дальнйшаго развитія мышленія; потому что на основаніи впечатлній воспринятыхъ чувствами, умъ человчка вырабатываетъ отвлеченныя идеи, которыя не были вызваны вншними предметами, дйствующими на чувства, но возникли изъ впечатлній, уже прежде полученныхъ путемъ чувствъ; за то кто опредленіе вполн врно для перваго возраста дтства, когда сознаніе развивается въ человк подъ вліяніемъ вншнихъ впечатлній, воспринимаемыхъ чувствами. Чмъ врне передаютъ чувства впечатлнія мозгу, тмъ врне и полне сознаніе. Отсюда очевидна важность правильнаго развитія чувствъ. Воспитаніе въ первые годы дтства должно быть воспитаніемъ чувствъ. Мать Эмиля помимо нравственнаго урока братской любви къ послднему человческому созданію, давала сыну практическій урокъ развитія зрнія.

Тотъ же естественный методъ долженъ лечь въ основаніе всего воспитанія. Оно начнется знакомствомъ ребенка съ видимымъ міромъ, сначала изъ узкаго круга домашней жизни, затмъ — сада, поля, окружающей его природы, чтобы перейти съ познанію всего міра природы и человческой мысли. Онъ указываетъ, какъ родители и воспитатели должны пользоваться каждымъ случаемъ, каждымъ средствомъ для достиженія этой цли и врный своему отвращенію къ регламентаціи, не возводитъ эти случаи и средства въ методъ, которому должно рабски слдовать, и по которому слдуетъ гнуть способности ребенка. Здравый смыслъ матери долженъ ршать какія средства пригодны для способностей ея ребенка, какимъ случаемъ пользоваться чтобы имть благотворное вліяніе на сего. Отъ познанія видимыхъ предметовъ, ребенокъ долженъ перейти къ пониманію законовъ управляющихъ ими и причинъ ихъ развитія, а затмъ уже къ общимъ законамъ явленій на сколько он опредлены наукой. На этотъ же путь развитія умственныхъ способностей указываетъ и Спенсеръ въ своей теоріи воспитанія, называя его совершенно справедливо естественнымъ методомъ. Читатели увидятъ это изъ приложенія, въ которомъ въ статьяхъ «Теорія воспитанія» Спенсера, помщенныхъ въ 5 и 6 книжкахъ «Дтскаго Сада» за 1869 г. изложена система этого естественнаго метода воспитанія.

Эскиросъ какъ и Спенсеръ сравниваетъ развитіе человка съ развитіемъ всего человчества. Воспитаніе должно провести ребенка черезъ вс ступени, которыми шло человчество съ его младенчества до настоящаго развитія. Человкъ въ свое развитіи проходитъ вс эпохи, по которымъ развивалось оно. Сначала эпоха, когда еще разумъ его не былъ еще пробужденъ и могучая сила фантазіи окружала его таинственнымъ миромъ — это годы перваго дтства. Эскиросъ тутъ впадаетъ въ заблужденіе, которое избжалъ Спенсеръ, онъ хочетъ развить еще сильне эту, и безъ того преобладающую способность дтства, волшебными сказками. Онъ какъ и Лабуле находитъ, что волшебныя сказки имютъ очеловчивающее вліяніе на дтей, заставляя ихъ проливать слезы надъ страданіями Красной Шапочки, или жены Синей бороды. Но это же человчное чувство состраданія къ ближнимъ можетъ быть внушено несравненно дйствительне примрами жизни, и привычка проливать слезы надъ книжными несчастіями не мшаетъ нимало относиться совершенно безучастно къ страданіямъ ближняго, когда он являются не въ такой эффектной и поэтической форм какъ та, къ которой книжныя страданія пріучатъ ребенка. При преобладаніи фантазіи въ дтств, волшебныя сказки имютъ положительно вредное вліяніе, населяя умы дтей страшными призраками. Но изъ этого не слдуетъ чтобы должно было подавлять воображеніе дтей, это было бы насиліемъ ихъ природы. Воображеніе — способность доказывать важность которой въ жизни совершенно излишне. Ни одна гипотеза, открывавшая новый путь наук, не создалась бы, если бы эта способность было задавлена въ человчеств. Воображеніе сильный помощникъ ума при его развитіи. Дти, обладающія способностью представить себ то, что имъ объясняютъ, несравненно быстре усвоиваютъ себ познанія чмъ т, которые лишены этой способности. Ребенокъ лишенный воображенія былъ бы какою то аномаліей, маленькимъ черствымъ педантомъ. Но дло воображенія быть помощникомъ ума, оно подчиненная сила и потому при воспитаніи ей надо отводить ея мсто. Если она выйдетъ изъ границъ — жизнь ребенка испорчена. Онъ растетъ въ призрачномъ мір, онъ сживается съ нимъ до того, что ему становится нестерпимо все что вызываетъ его изъ этого міра, и онъ кончаетъ позже отвращеніемъ и полнйшей неспособностью къ дйствительной жизни. Не даромъ французы зовутъ воображеніе la folle du logis, и горе тому дому, гд хозяйничаетъ эта folle. Стройное развитіе всхъ способностей — вотъ задача воспитанія, и задача не легкая,

Въ періодъ юношества развивается умъ и характеръ. Врный цли воспитать свободнаго человка — Эскиросъ даетъ имъ развиваться самостоятельно и въ этомъ онъ слдуетъ правилу Спенсера, который говоритъ что роль воспитателя должна ограничиваться только тмъ, что онъ доставитъ необходимую пищу для умственныхъ и нравственныхъ силъ ребенка. Умъ ребенка переработаетъ эту пищу сообразно законамъ своей природы, точно также какъ желудокъ его переработываетъ данную ему пищу. Пища должна быть сообразна съ требованіями природы ребенка, и этимъ приготовленіемъ необходимой пищи родители и воспитатели держатъ участь ребенка въ своихъ рукахъ. Такъ же какъ желудокъ не приметъ слишкомъ тяжелую пищу, переварить которую у него не достанетъ силъ, точно также и умъ еще не крпкій не усвоитъ себ пищу, которую въ силахъ усвоить боле развитой.