Энциклопедия классической греко-римской мифологии

Обнорский В.

По одному из вариантов Галатея родила от Пигмалиона сыновей Пафоса, Кинира и дочь Метарму. Согласно Овидию, Кинир был сыном Пафоса.

Также известен вариант, согласно которому Пафос являлся не сыном, а дочерью Пигмалиона и Галатеи.

«Оскорбясь на пороки, которых природа²⁴⁵ Женской душе в изобилье дала, холостой, одинокийЖил он, и ложе его лишено было долго подруги.А меж тем белоснежную он с неизменным искусствомРезал слоновую кость. И создал он образ, – подобнойЖенщины свет не видал, – и свое полюбил он созданье.²⁵⁰ Было девичье лицо у нее; совсем как живая,Будто с места сойти она хочет, только страшится.Вот до чего скрывает себя искусством искусство!Диву дивится творец и пылает к подобию тела.Часто протягивал он к изваянию руки, пытая,²⁵⁵ Тело пред ним или кость. Что это не кость, побожился б!Деву целует и мнит, что взаимно; к ней речь обращает,Тронет – и мнится ему, что пальцы вминаются в тело,Страшно ему, что синяк на тронутом выступит месте.То

он ласкает ее, то милые девушкам вещи²⁶⁰ Дарит: иль раковин ей принесет, иль камешков мелких,Птенчиков, или цветов с лепестками о тысяче красок,Лилий, иль пестрых шаров, иль с дерева павших слезинокДев Гелиад. Он ее украшает одеждой. В каменья*Ей убирает персты, в ожерелья – длинную шею.²⁶⁵ Легкие серьги в ушах, на грудь упадают подвески.Все ей к лицу. Но не меньше она и нагая красива.На покрывала кладет, что от раковин алы сидонских,Ложа подругой ее называет, склоненную шеюНежит на мягком пуху, как будто та чувствовать может!²⁷⁰ Праздник Венеры настал, справляемый всюду на Кипре.Возле святых алтарей с золотыми крутыми рогамиПадали туши телиц, в белоснежную закланных шею.Ладан курился. И вот, на алтарь совершив приношенье,Робко ваятель сказал: «Коль все вам доступно, о боги,²⁷⁵ Дайте, молю, мне жену (не решился ту деву из костиУпомянуть), чтоб была на мою, что из кости, похожа!»На торжествах золотая сама пребывала ВенераИ поняла, что таится в мольбе; и, являя богиниДружество, трижды огонь запылал и взвился языками.²⁸⁰ В дом возвратившись, бежит он к желанному образу девыИ, над постелью склонясь, целует, – ужель потеплела?Снова целует ее и руками касается груди, —И под рукой умягчается кость; ее твердость пропала.Вот поддается перстам, уступает – гиметтский на солнце²⁸⁵ Так размягчается воск, под пальцем большим принимаетРазные формы, тогда он становится годным для дела.Стал он и робости полн и веселья, ошибки боится,В новом порыве к своим прикасается снова желаньям.Тело пред ним! Под перстом нажимающим жилы забились.²⁹⁰ Тут лишь пафосский герой полноценные речи находит,Чтобы Венере излить благодарность. Уста прижимаетОн наконец к неподдельным устам, – и чует лобзаньяДева, краснеет она и, подняв свои робкие очи,Светлые к свету, зараз небеса и любовника видит.²⁹⁵ Гостьей богиня сидит на устроенной ею же свадьбе.Девять уж раз сочетавши рога, круг полнился лунный, —Паф тогда родился, – по нему же и остров был назван.*Был от нее же рожден и Кинир, и когда бы потомстваОн не имел, почитаться бы мог человеком счастливым.

См. также пьесу Аполлона Майкова «Пигмалион или Сила любви»

2) – царь Тира с 820 по 774 г. до Р. Хр. (по царским анналам, переданным Менандром). К его 7-му году у Тимея и др. приурочено основание Карфагена сестрой его, Дидоной-Элиссой;

3) бог Пигмалион (Peum-eljon – побуждаемый вышним) отождествлен, вероятно, с одноименным царем Тира.

Пигмеи

В древнегреческой мифологии пигмеи , собств., «люди величиной с кулак» – сказочный народ карликов, живущий в Ливии. Илиада (III, 6) повествует о их битвах с журавлями (ср. L. v. Sybel, «Mythologie der Ilias», 1877, и Л. Ф. Воеводский, «Введение в мифологию Одиссеи», Одесса, 1881; последний объясняет сказание о пигмеях с точки зрения солярной теории). В более позднем развитии сказание о пигмеях входит в легенду Геракла. Когда последний победил ливийского великана Антея, сына земли, и отдыхал после борьбы, пигмеи, жившие, подобно муравьям, в песке, повыползли толпами, в полном вооружении, из своих норок и напали на него. Они хотели отомстить за Антея, так как были, подобно ему, детьми земли. Геракл, проснувшись, забрал их всех в свою львиную шкуру и унес с собой. Некоторые исследователи пытались объяснить сказание о пигмеях существованием народов-карликов в тропической Африке, известных уже египтянам. Греческое искусство, в особенности вазовая живопись, любило изображать комическую войну пигмеев с журавлями (гераномахию). А. Щ.

Прим. редактора. Редкое истолкование гераномахии, зарегистрировано в поздних «Превращениях» Антонина Либерала (гл. 16): в журавля Артемида (или Гера) превратила пигмеянку Ойною, слишком счастливую в замужестве за Никодамантом, чтобы оказывать почести богине; выполняя волю божества, все пигмеи с тех пор стали врагами журавлей и воевали с ними.

Пиел (Пиэл)

В древнегреческой мифологии Пиел (Пиэл) – один из сыновей Пирра (Неоптолема) и Андромахи. Брат-близнец Пергама.

Пиер (Пиэрос)

В древнегреческой мифологии Пиерос (лат. Pi`erus, греч. ) – 1) царь эматийский ( – древнейшее название Македонии, позднее название одной местности в Македонии), давший своим девяти дочерям имена девяти муз. Они затеяли состязание с музами в пении и, оставшись побежденными, были в наказание обращены в сорок (см. Овидий, «Метаморфозы», кн. 5, 295–310).

2) Другой Пиер считался отцом муз, т. е. ввел в г. Феспиях (у подошвы горы Геликона) почитание муз, установил их число и имена. Пиеридами назывались то действительные музы, то дочери Пиера, царя эматийского.

Пиериды (Эмафиды)

В древнегреческой мифологии Пиериды (Эмафиды) – один из многочисленных примеров состязания человека с богами в искусствах..

Даем описание этого мифа по Антонию Либералу:

[Рассказывает Никандр в книге IV Превращений]

(1) Зевс, совокупившись в Пиерии с Мнемосиной, породил Муз. В это время в Эмафии царствовал автохтон Пиер, и было у него девять дочерей. Они составили хор для соревнования с Музами, и на Геликоне произошло состязание в мусическом искусстве. (2) И вот, когда пели дочери Пиера, все вокруг погружалось во мрак и никто не слушал их хора, а при пении Муз замирало небо, и звезды, и море, и реки, а Геликон, услаждаемый <их пением>, стал от радости расти до неба, пока это не прекратил по воле Посейдона Пегас, ударив копытом в его вершину. (3) За то, что <Эмафиды>, будучи смертными, вступили в спор с богинями, Музы изменили их внешность и превратили в девять птиц. И еще теперь смертные называют их чомгой, вертишейкой, кенхридой, зеленушкой, щеглом,

уткой, зеленым дятлом и драконтидой.

Пиетас

В древнеримской мифологии Пиетас – богиня исполнения долга перед богами, родиной, родителями. Вместе с Фидес (богиней, олицетворявшей гарантированную божеством верность клятве) Пиетас считалась основой общества и добродетелей римлян. Атрибуты Пиетас – дети и аист.

Пик (Пикус)

Пик (Picus – дятел) – римский бог полей и лесов, которому приписывался дар пророчества. Пик считался сыном Сатурна, отцом Фавна, дедом Латина.

Некоторые видели в этом аналогию библейским дням творения (Сатурн – растения, Пик – птицы, Фавн – земные животные, Латин – первый человек).

Супругой Пика. считалась богиня Помона. Он был вплетен и в предания о странствованиях Одиссея, в их латинской форме. Дятел был посвящен Марсу.

У древних римлян дятел был священной птицей, потому как он доставал пищу Ромулу и Рему и принес огонь. Собиратель народных украинских поверий Н.Ф. Сумцов записал такое: «Дятел – птица священная, птица – приносительница небесного огня молний, и гнездо ее, основанное зимними холодами, отворяется в весеннюю пору веткой-молнией» (Сумцов, 1890). Кто достанет эту ветку – сможет открывать любые замки. «Дятел – лекарь леса», – говорят в Украине.

Согласно античным этим преданиям, красавец Пик был превращен чародейкой Киркой (Цирцеей) в дятла за нежелание разделить ее любовь («Метаморфозы» Овидия, XIV, 320 сл.). Пик изображался в виде авгура, с авгурским жезлом, или в виде юноши с дятлом на голове. Птица эта была посвящена Марсу и считалась обладающей даром прорицания. А. Щ.

Пик, Цирцея и Канента

(по Генриху Штоллю)

Латинский царь Пик, сын Сатурна, был красивый, юный герой, любимый всеми нимфами гор и вод Лациума. Сам же он любил только молодую супругу свою, дочь Януса и Венилии, прелестную нимфу Каненту, т. е. певицу. Это имя было дано ей было за чарующее ее пение. Бывало, идет она по полям, распевая, а скалы, деревья, лесные звери, прислушиваясь, идут вслед за нею; реки задерживают свое течение, птицы, летя в воздухе останавливаются в своем полете. Однажды тешилась она своим искусством, а супруг ее Пик в лесах лаврентских охотился на вепря. Бодро сидел он на борзом коне, держа в девой руке два копья; пурпурное одеяние его было стянуто золотой пряжкой.

В тех самых лесах пребывала тогда дочь солнца, Цирцея, известная чародейка; она прибыла с своего острова собрать на плодородных холмах новых трав для колдовства. Притаившись в кустах, увидела она прекрасного юношу и так поражена была его внешностью, что уронила собранные травы. Страсть загорелась в ее крови. Лишь только оправилась она от первого волнения, как решилась признаться юноше в любви; но быстрота коня и окружавшая его толпа спутников помешали ей. «Не уйти тебе от меня, даже если б ураган унес тебя с собою», – сказала она, и волшебством своим создала призрачного вепря, который как будто пробежал мимо царя и скрылся в чащу леса – туда, где сросшийся кустарник преграждал коню путь. Пик быстро спрыгивает с усталого коня и пешком устремляется в лес за призраком. В это самое время Кирка произносит волшебные изречения и мольбы, таинственными заклинаниями призывая таинственные силы. Вслед за этим поднявшийся с земли туман застилает небо, и спутники царя теряют след его на перекрещивающихся тропинках. Волшебница, пользуясь местом и временем, подходит к молодому царю.

– Светлыми твоими очами, очаровавшими меня, – сказала она, – прелестным твоим видом, меня покорившим, заклинаю тебя, юноша, сжалься над моей любовью, не презирай жестоко Кирку; всевидящий бог солнца будет тебе тестем.

Но дерзко отверг Пик ее мольбу.

– Кто бы ты ни была, – воскликнул он, – твоим я не буду; другая уже владеет мной – Канента, дочь Януса, и ей одной буду я принадлежать всю мою жизнь, если только боги будут милостивы ко мне.

Нисколько раз возобновляла Кирка свои мольбы, но все тщетно.

– Даром это тебе не пройдет, – в гневе сказала она, наконец, – уж не видать тебе более Каненты. Увидишь, что может сделать оскорбленная, любящая женщина.

Тут обратилась она два раза к востоку, два раза к западу и три раза дотронулась до юноши жезлом, проговорив волшебные заклинания.

Пик убегает и удивляется, что 6ежит скорее прежнего; он замечает на своем теле перья и, досадуя, что ему так внезапно приходится увеличить собой число птиц в лаврентских лесах. Он втыкает твердый свой клюв в древесные стволы и, разъяренный, пронизает высокие ветви их. Пурпурное одеяние его превратилось в пурпурные перья; там же, где прежде золотая запонка стягивала платье, растет пух, а на затылке свивается золотое кольцо – увы, от прежнего Пика осталось одно только имя; латины и стали звать дятла picas.

Между тем спутники Пика тщетно искали повсюду своего господина. Встречают они наконец волшебницу, – ветер и солнце разогнали туман, – и, осыпая ее укорами, требуют от нее вернуть им своего царя, угрожают ей насилием и уже поднимают оружие.

Но Цирцея распространяет и на них свой яд и волшебными криками призывает богов ночи и тьмы, Вдруг – о страшное чудо! – лес задрожал и пришел в движение, ближайшие деревья поблекли, растения вокруг окропились каплями крови, и как будто ревут камни, лают собаки, шипят в траве черные ехидны и в воздухе царят легкие тени умерших. Юноши стоят в оцепенении. Цирцея касается их своим ядовитым волшебным жезлом и превращает в разных диких зверей. Никто из них не сохранил своего прежнего вида.

Солнце уж начинало заходить, а Канента все еще ждала любимого супруга. Слуги и народ бродят с факелами по лесам, но не находят царя. Нимфа рыдает, рвет на себе волосы, бьет себя в грудь, спешить вон из дому и, бесчувственная, бродить по полям. Шесть ночей и шесть дней видели ее блуждавшую без пищи и сна по горам и долинам; наконец утомленная дорогой и горем, пала она на свежий берег реки Тибр. В тихих жалобах, проливая слезы, воспела она там свои страдания, подобно тому, как лебедь поет предсмертную песнь перед близкой кончиной. Наконец, горе проникло ее до самой глубины души и, испустив последнее дыхание, она исчезла, как легкое дуновение ветра.

Пиколой (Пикол)

В древнегреческой мифологии так звали гиганта, бежавшего с поля битвы богов на остров Кирки и убитый Гелиосом за то, что пытался прогнать хозяйку. Из крови Пиколоя выросла трава «моли», название которой, по этому преданию, связывают с единоборством (греч. молос) Пиколоя и Кирки: цветок её сияет, как луч Гелиоса, а корень черен, как кровь гиганта.

Пикумн

Пикумн (Piсumnus) и брат его Пилумн – древние домашние боги римлян. Пикумн был бог изобилия, сельского хозяйства, супружества, младенцев и детей. Он научил людей удобрять поля, почему и назывался Sterquilinus или Sterculus. В римских домах, где были новорожденные, для обоих братьев ставилось в атриуме ложе, чтобы они стерегли дитя от всяких чар, пока оно посредством официального признания его отцом не поставлено еще под покровительство семейных богов. См. Пилумн

Пилад

В древнегреческой мифологии Пилад – сын фокейского царя Строфия (женатого на сестре Агамемнона Анаксивии), у которого был воспитан Орест, спасенный Электрой после убийства Агамемнона. Пилад сопровождал своего друга Ореста в Микены, когда тот возвратился туда с целью отомстить за смерть отца. Вместе они отправились и в Тавриду, откуда увезли Ифигению и изображение Артемиды Таврической. Позже Пилад женился на сестре Ореста, Электре. А. Щ.

Преданная дружба Ореста и Пилада впоследствии вошла в поговорку и частенько используется поэтами, порою даже с ироническим подтекстом; так, она забавно обыгрывается в пьесе Лопе де Веги «Дурочка»: