Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

Корман Яков Ильич

В «Таможенном досмотре» герой опасается, что его могут арестовать: «Мой секрет найдут — и под арест!» /4; 458/. А в «Райских яблоках» его не только арестовывают, но и доставляют в лагерь, причем власть тоже стремится выведать его секрет: «Нет, звенели ключи — это к нам подбирали ключи».

В «Таможенном досмотре» по мере приближения своей очереди герой проклинает всё на свете: «Я крест сцарапывал, кляня / Судьбу, себя — всё вкупе», — а в «Райских яблоках» он тоже хочется выругаться, но: «Лепоты полон рот, и ругательства трудно сказать».

Если таможенники читают мысли других людей: «Мысли мои вздорные / И под черепушкою прочли!» /4; 456/, - и с этой целью легко могут просверлить голову: «Что на душе? — Просверлят грудь, / А голову — так вдвое» /4; 459/, - то лагерные сторожа «стреляют без промаха в лоб».

Таможенники всемогущи:

«Всё для них ведомо» /4; 458/, - так же как и начальник лагерной зоны, который назван апостолом, а его подчиненные — ангелами.

Таможенники обладают всевидящим оком, а лагерные сторожа отличаются меткостью в стрельбе. Но, несмотря на это, герой намерен украсть райские яблоки: «Алмазный фонд не увезти — / Наметан глаз и меток!» /4; 463/ —> «Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб. <…> Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок / Я тебе привезу — ты меня и из рая ждала!». Этот же мотив встречается в «Реальней сновидения и бреда…»: «Не взять волшебных ракушек — звезду с небес сцарапаю, / Алмазную да крупную — какие у цариц!» («алмазный» = «алмазную»; «не увезти» = «не взять»; «наметан глаз» = «без промаха»; «привезу» = «сцарапаю»).

Отметим еще несколько общих мотивов между «Таможенным досмотром» и стихотворением «Вооружен и очень опасен» (1976).

Так же как и в лагере, в обычной жизни люди для властей — это всего лишь номера: «Номер ваш выкрикнут, / Саквояж вытряхнут» /4; 460/ = «Номер такой-то! / Вас уберут без суеты!» [2131] /5; 417/.

Глаза таможенников и того, кто «вооружен и очень опасен», безжалостны: «Глаз у них — как острая игла» (АР-4-211) = «Глаза его черны, пусты, / Как дуло кольта» /5; 418/. Другой вариант «Таможенного досмотра»: «Взгляд у них буравит, как игла» (АР-4-211), — также находит аналогию в стихотворении: «В затылок мне устремлены / Чужие взгляды» (АР-13-188). Но почему в затылок? Да потому что тот, кто «вооружен и очень опасен», крадется «в тени и со спины» /5; 96/.

2131

Сравннм с «Пееней о синей птице» ((9966 А. Галича: «Не солддтами — ннмерами, (Помиралл мы, помирали. / От Караганды по Нарым — / Вся земля как один нарыв!».

Кроме того, власть вездесуща и всеведуща: «Всё для них ведомо» /4; 456, 458/ = «Он вездесущий» /5; 419/; «Наметан глаз и меток!» /4; 463/ = «Глядит он изо всех углов» /5; 422/; хитра: «Хитрые да ушлые» /4; 454/ = «Он жаден, зол, хитер, труслив» /5; 97/; бдительна: «И бережнее, бдительнее стала / Искать таможня ценный капитал!» (АР-4-205) = «Он начеку, он напряжен» /5; 421/.

В обоих произведениях лирический герой демонстрирует отрицательное отношение к приметам: «Ни к чему приметы те — / Ничего нетути. / Чистый я, но кто их знает тут?» (АР-4-211) = «Запоминайте: / Приметы — это суета» /5; 96/, - что имеет место и в других произведениях: «Но плевать я хотел на обузу примет!» («Мы взлетали, как утки…»), «В приметы я не верю — приметы не при чем» («Экспресс “Москва — Варшава…”»), «Мы на приметы наложили вето» («Мы говорим не “штормы”, а “шторма”…), «Не верю я приметам, — да чего там» («Аэрофлот»; черновик /5; 557/), «Но плевать на приметы, ведь мы — на виду» («Я еще не в уга^^…»; черновик /5; 347/).

Но, пожалуй, самым ранним произведением, с которым прослеживаются связи у «Таможенного досмотра», является «Пародия на плохой детектив» (1966).

В предыдущей главе мы показали автобиографичность главного героя этой песни — «несовейского человека» Джона Ланкастера Пека (с. 159 — 165, 168, 169).

Приведем дополнительные доказательства.

В черновиках «Пародии» встречается следующая строка: «С микрокамерой в ширинке инфракрасный объектив» (АР-6-17). Точно так же скрывал от властей свой секрет и лирический герой в «Таможенном досмотре»: «Найдут в мозгу туман, в кармане фигу, / Крест на ноге и кликнут понятых».

С помощью «микрокамеры в ширинке» Джон Ланкастер компрометирует советскую действительность, а с помощью «фиги в кармане» лирический герой выражает свое отношение к этой самой действительности.

Однако Джона Ланкастера разоблачил «чекист, майор разведки»: «Обезврежен он, и даже — он пострижен и посажен». А лирический герой в «Таможенном досмотре» тоже опасается: «Мой секрет найдут — и под арест» (АР-4-217).

Кроме того, в обоих текстах присутствует одинаковая ирония по поводу советских достопримечательностей: «Наш родной Центральный рынок стал похож на грязный склад» = «Я в наш родной алмазный фонд / Ходил полюбоваться» /4; 465/.

***

В рукописи «Таможенного досмотра» имеется еще один набросок, как будто не связанный с основной редакцией: «Знаю, / Когда по улицам, по улицам гуляю, / Когда по лицам ничего не понимаю, /Ив нос, в глаз, в рот, в пах / Били / И ничего, и никогда не говорили, / А только руки в боки нехотя ходили» (АР-4-219).

Некоторые мотивы отсюда уже встречались в наброске 1969 года: «По переулкам, по переулкам, / По переулкам гуляют фраера» /2; 591/ = «Знаю, / Когда по улицам, по улицам гуляю»: «Не понимают гулящих дураков <…> Когда гуляешь один <…> И люди очень мешают побродить» = «Когда

по лицам ничего не понимаю». А последний мотив восходит к другому стихотворению 1969 года, где лирический герой также не мог по лицу определить, кто перед ним: «Челюсть — что в ней, — сила или тупость?», — поскольку «лицо же человека состоит / Из глаз и незначительных нюансов» («Посмотришь — сразу скажешь: “Это кит…”»)

Набросок «Знаю…» появился после истории, произошедшей в конце сентября 1975 года. 25-го числа Высоцкий в очередной раз «развязал», и дальше случилось то, о чем рассказал сценарист Эдуард Володарский: «Бутылка кончилась. Появляется Володя на пороге и говорит: “Где водка?” Фарида [жена Володарского. — Я.К] с Мариной молчат. Вдруг Марина говорит: “Володя, водка есть, но она не здесь”. “А где?”. “Ну, там, в Склифе”. Он приходит ко мне: “Эдька, они говорят — в Склифе нам водки дадут, поехали”. А мы уже такие пьяные, что не соображаем, что в Склифе водку не дают, там совсем другое дают. <.. > Едем. Какой-то полуподвал. Там все Володькины друзья, вся бригада реанимации, которая его всегда спасала. Они все, конечно, сразу поняли. Мы сидим, ждем, когда нам дадут водки. Володьку увели. Ну, думаю, уже дают. Вдруг его ведут. А ему уже какой-то укол сделали, и он так на меня посмотрел: “Беги отсюда, ничего здесь не дают”. И его увели. А я вскочил на стол, размахивая ножом кухонным, который взял из дома, открыл окно и ушел на улицу. На следующий день пьянка уже кончилась, все тихо. Звонит Марина: “Володя уже вернулся из больницы, приезжайте, будем пить чай”. Мы едем к ним. Действительно, на кухне накрыт чай. Володька сидит во-о-от с таким фингалом под глазом… Руки стерты в запястьях. Говорит: “Вот что со мной в больнице сделали., санитар мне в глаз дал ”. Там жесточайшие способы. Они его раздевали догола, привязывали к цинковому столу и делали какие-то уколы. Он выворачивал руки, стер их в кровь и все время вопил, что он артист, что с ним так нельзя. И так надоел санитару, что тот дал ему в глаз. А он тогда снимался в “Арапе Петра Великого” у Митты» [2132] ^{[2133] [2134] [2135] [2136] [2137]} .

2132

Володарский Э. Водка от Склифа / Беседовала Н. Ртищева // Московский комсомолец. 1998. 30 сент.

2133

Отмечено: БС-18-45 — 46.

2134

Белорусские страницы-12. Владимир Высоцкий в воспоминаниях современников. Минск: ООО «Ковчег», 2004. С. 131.

2135

Выражение «мять бока» может иметь здесь и переносный смысл: намять бока, то есть избить.

2136

Ср. в воспоминаниях актрисы Театра на Таганке Виктории Радунской: «Это было после гастролей в Болгарии, которые проходили, наверное, в течение недели в 1975 году. В последние два дня там Володя “развязал” и уже в Москве попал в Склифосовского. Его быстренько привели там в порядок, и мы вылетели на гастроли в Ростов. В самолете он сидел рядом со мной, с перевязанными руками, потому что в больнице его связывали и у него были поранены запястья» (Радунская В. Это был 1962 год… / Беседовал В. Тучин; записала Л. Симакова // Вагант. 1995. № 11–12. С. 23). Кроме того, строки «Не чую ссадин на скуле, / Не ноют и запястья» восходят к «Песне конченого человека»: «Не ноют раны, да и шрамы не болят». В свою очередь, эти раны и шрамы уже упоминались в «Балладе о брошенном корабле»: «Так любуйтесь на язвы и раны мои! <…> Видно, шрамы от крючьев…», — а позднее они возникнут в «Побеге на рывок»: «Пошел лизать я раны в лизолятор, — / Не зализал — и вот они, рубцы!».

2137

Точно такая же ситуация была в июне 1966 года, когда Высоцкого арестовал рижский КГБ. Тогда он тоже говорил им: «Я — Высоцкий, артист Театра на Таганке» (согласно рассказу Людмилы Абрамовой в телепередаче «Человек и закон» на Первом канале, 21.01.2010).

Вся эта история произошла в ночь с 27 на 28 сентября 1975 года. Именно тогда Высоцкого подвергли истязаниям в Институте Склифосовского, и буквально через день-два он сделал вышеприведенный набросок «И в нос, в глаз, в рот, в пах / Би-ли…»479.

А вскоре началась работа над медицинской трилогией, где во всех подробностях описаны пытки, в том числе «избиение в пах»: «Нажали в пах, потом — под дых, / На печень-бедолагу». И даже строки «Мне в горло всунули кишку — / Я выплюнул обратно» являются отражением реальных событий: «У него был запой, — вспоминает сценарист Виктор Мережко. — И где-то его неотложка подобрала. Его повезли, по-моему, в Склифосовского. И, как я помню, зонд вводили… и порвали всю слизистую. Он страшно страдал»480.