Эпоха мертвых. Москва
Шрифт:
– Ну… мало ли куда лезть придется, – пожал я плечами. – От низких притолок и падающих камней. А вообще… никак не могу забыть того мертвяка с трубой в руке, которого в Солнечногорске еще в первый день грохнули.
– Да он так ее держал, потому что не сообразил бросить, – поморщилась она. – Сам же знаешь, как они тормозят.
– Может, и так, – согласился я с ней. – А может, и не так. Проверять на голом черепе неохота, если честно. Двинул бы он меня как следует, и все, хрен бы я отбился. То, что они умнеют, отрицать ведь не будешь.
Она снова поморщилась и покачала стриженой головой:
– Нет,
– И мне не нравится. И думаю, что до уровня «запустить кирпичом» или «шарахнуть трубой» им недолго осталось. Засады устраивают?
– Ну да, устраивают, – согласилась она.
– Ну и до дубин недолго осталось, – попугал я ее. – С топорами. Как насчет того, что они с мясницкими топорами кидаться начнут?
– Во сколько выезжаем? – проигнорировав вопрос, перевела она разговор на главное.
– Часов в семь утра, нам свет нормальный нужен.
– Тогда пропуск сегодня оформи, у комендатуры вывесили объявление, что это теперь не круглосуточная услуга, – сказала Татьяна и добавила: – Идея такая, что по ночам спать надо.
– А во сколько открываются?
– В восемь.
Так, за разговором, постепенно набил все магазины, что на завтра приготовил. Еще раз подумал, не разделить ли их и напихать в разгрузку по три в подсумок, но решил ничего не менять. Как рука привыкла, пусть так все и будет. Потом, может быть.
– Что сегодня планируешь? – спросила она, когда мы закончили все дела.
– Если честно, то ничего не планировал. Хотел по расположению пошляться. Тут много всего происходит, а мы даже не видим ни хрена. У нас то учеба, то выезд, то здоровый сон.
– А что посмотреть хочешь? – спросила она, встав с кровати и одернув ремень с кобурой.
– Тут какой-то центр по изучению мертвяков завели. Это раз. Библиотеку открыли, это два…
– Нашел новость, – хмыкнула она. – А это откуда, по-твоему?
Она подняла со стола книгу, повертев ее у меня перед носом.
– А чего это ты вдруг за Светония взялась? – поразился я, прочитав надпись золотом по черному.
– В целях самообразования, – последовал ответ. – Еще что?
– Еще видно будет. Пойдешь со мной?
– А ты один собирался? – удивилась она. – Даже не рассчитывай. Только вместе.
– Пошли тогда, – кивнул я.
Погода была совсем теплой, май настоящий, а вовсе не середина апреля. Солнечно, зелень полезла на деревьях, земля почти просохла, травка свежая уже везде. Весна, весна. Вроде как пробуждение новой жизни… как в насмешку.
На улицах между жилыми и учебными корпусами было пустынно. Все, кроме детей, на работе, а дети или в детском саду, или в школе. Это мы вроде как бездельники на общем фоне, но отрабатываем это право повышенной рисковостью наших основных занятий, так что никто нас не упрекает. У большинства населения «Пламени» спроси, хотели бы они жить, как мы, и при этом кататься через день в мертвый город, – большинство отказалось бы с ходу, ни на секунду не задумавшись.
Смешно, а я таким образом жизни доволен, если его рассматривать применительно к обстоятельствам. И пользу приносим, и самостоятельность в действиях немалая – сами себе хозяева, в то время как для остальных здесь дисциплина
Работа по-прежнему везде кипела. Сельхозтехники натащили в «Пламя» прорву, большую часть учебных полей распахали, и там сейчас что-то делали. Сажали или сеяли – не знаю, для меня это темный лес, но люди работали. Строили избы, из открытых окон учебных корпусов доносился визг пил и стук молотков, шло переоборудование их под жилье. К счастью, строений на территории было много, так что вместе со строящимися избами получалось расселить всех, здесь живущих, по относительно приличным нормам.
Исследовательский центр находился от жилой зоны далеко, территория «Пламени» маленькой никогда не была. (Я в очередной раз пожалел об отсутствии велосипедов, куда быстрей бы добрались.) Раньше это было боксами для какой-то техники и учебными классами при них. Сейчас все обнесли бетонным забором с колючкой поверху, сделали проходную, в которой дежурили двое с автоматами. Остановили, спросили документы. Я предъявил им карточку размером с водительские права – удостоверение проживающего на территории «Пламени». Их четыре дня как ввели, как раз ребята из «Логософта» наладили систему регистрации, ну и печать заодно.
Один из часовых быстро проверил сначала мой документ по реестру, затем Татьянин, после чего сказал:
– А на вас пропуск не оформлен. Это закрытая территория.
Это заявление меня несколько обескуражило, привык к тому, что если ты на территории, то дальше везде проход свободный… А может, и нет, это я просто никуда не ходил.
– А кто допуск оформляет? – спросил я.
– Комендатура, естественно, – ответил часовой. – К ним обращайтесь.
Мы собрались на выход, но в этот момент дверь проходной распахнулась, и мы нос к носу столкнулись с усатым капитаном Бугаевым, тем самым, с которым мы в город на разведку выезжали.
– О, Cepera, здорово! – обрадовался он, пожимая мне руку и увесисто хлопая по плечу. – К нам, удовлетворить любопытство?
– А вы здесь, что ли? – не понял я.
– Ага, вроде как, – кивнул он. – Своя поисковая группа при исследовательском центре. То оборудование ищем, то материалы, то мертвяков ловим. А ты сюда чего?
– Да больше из любопытства, если честно, – ответил я. – Завтра выезд, сегодня вроде бездельничаем, дай посмотрю, думаю, чем тут занимаются. Может, помогу чем, я все же в курсе немного. Но все равно не пускают, допуска нет.
– Это не проблема, – отмахнулся Бугаев. – Я тебе и допуск, и все такое. Пойдем, устрою вам экскурсию.
Повел он нас сперва к боксам, из которых неслабо несло трупной вонью. Протянул по одноразовому респиратору и маленькую круглую баночку с чем-то прозрачным, остро пахнущим ментолом.
– Мазните по чуть-чуть внутри респиратора и надевайте, – сказал капитан. – Только не переборщите, а то потом аж слезы вышибать будет, ядреная штуковина.
Что было на баночке, я не разглядел, но по запаху мазь больше всего напоминала приснопамятный вьетнамский бальзам с золотой звездой на крышке, который одно время продавался во всех аптеках страны, видать, братская страна им рассчиталась за что-то очень большое и дорогое.