Эрато и Эрот. Поэты о любви: опыты ментального анализа. Часть III

Горошкевич Сергей

И себя самого, и свою любовь человек считает ценным подарком. Поэтому, полюбив кого-либо, он очень удивляется отсутствию адекватного ответа:

Башшар ибн Бурд (714–783) Арабская классическая поэзия

(пер. Н.В.Горской)

Я любовь принес тебе в подарок,Где же щедрость, где же дар ответный?!Но, как видно, все пропало даром —Я в толпе остался незаметный.

Баба Тахир Урьян (? – около 1055) Ирано-таджикская классическая

поэзия (пер. Н.Стрижкова и А.Шамухамедова)

Нет

дня, чтоб мог я жить по доброй воле,Нет ночи, чтобы не страдал от боли.Все видят, как мое пылает сердце,А что она – совсем ослепла, что ли?

А.Г.Чавчавадзе (1786–1846) Грузия (пер. В.К.Звягинцевой)

Миг с тобою – свет с высоты.Без тебя – не видно ни зги мне.Почему же не внемлешь тыЭтим стонам в любовном гимне?

Вместо выражения бурной встречной радости «одариваемый» морщится и отворачивается, в лучшем случае – внимает страстным признаниям вежливо, но безучастно:

В.М.Инбер (1890–1972)

И все любви свои, что были разлитыПо звездам, по ветрам и безднам,Я отдала теперь тебе. А ты …Ты улыбаешься любезно.

Сытый голодного не разумеет, не любящий любящего – тем более. Объект любви видит лишь интерес к себе; это его радует. Однако он видит и неуклюжесть любящего, его «прибабахнутость» любовью; это забавляет:

Н.М.Карамзин 1792 (1766–1826)

Кто мог любить так страстно,Как я любил тебя?Но я вздыхал напрасно,Томил, крушил себя!Мучительно плениться,Быть страстным одному!Насильно полюбитьсяНе можно никому. /…/Я плакал – ты смеялась,Шутила надо мной,Моею забавляласьСердечною тоской!

Тут бы Человеку любящему сообразить, что настаивать – и глупо, и смешно, и унизительно, и, наконец, безнравственно:

Н.К.Доризо 1983–1984 (1923–2011)

О, как эгоистичноБез памяти любитьИ несамокритично,Любим ли ты, забыть.Простаивать часамиПод окнами ееПреследовать глазамиИ говорить: «Мое!»О, как эгоистичноПроходу не даватьИ несамокритичноК другому ревновать. /…/Грозить ей исступленно,Собой не дорожа,Что брошусь вниз с балконаВосьмого этажа.О, как эгоистично,Безжалостно любя,И тайно и публичноНавязывать себя.

Все это отлично видно со стороны. А изнутри – нет. Поэтому наш самовлюбленный эгоист продолжает гнуть свою линию. Спрашивается: как быть в этой ситуации Человеку любимому? Открыто и демонстративно отвергнуть предлагаемую любовь позволяют себе только высокомерные и уставшие от поклонения люди. Их можно понять.

Не могут же они, в конце концов, индивидуально «нянчиться» с каждым из многочисленных воздыхателей. Очередной поклонник не вызывает у них ничего, кроме раздражения:

А.Н.Апухтин Начало 1860-х (1840–1893)

Как чужды мне твои пустые бредни!И что же в том, что любишь ты меня?Не первый ты, не будешь и последнийГореть и тлеть от этого огня!Ты говоришь, что в шумном вихре светаМеня ты ищешь, дышишь только мной…И от других давно я слышу это,Окружена влюбленною толпой.

Если же говорить про обычных людей – не злых и не избалованных чрезмерным вниманием, то здесь возможны два основных варианта, которые, пожалуй, встречаются одинаково часто. Первый – это когда Человек любимый вообще-то не прочь кого-то полюбить, но конкретно Человек любящий не вызывает у него встречного энтузиазма. Высказать это прямо в полные мольбы и восторга глаза Человека любящего решаются немногие. Поэтому «официальной версией» отказа является обычно второй вариант – полная неспособность к любви и отсутствие потребности в ней:

К.Ф.Рылеев 1824 (1795–1826)

Я не хочу любви твоей,Я не могу ее присвоить;Я отвечать не в силах ей,Моя душа твоей не стоит.

И.П.Клюшников 1840 (1811–1895)

Я понимаю взор твой страстный,Я знаю смысл твоих речей:Я вижу все… Но друг прекрасный,Я не прошу любви твоей!Тоску души моей холоднойОна не в силах исцелить:Я не могу любить свободно,Я не могу, как ты, любить.

Эти свойства личности могут быть как врожденными, так и приобретенными. В случае «первичного» бесстрастия страсть пугает, как все непонятное:

Д.П.Ознобишин 1826 (1804–1877)

Но тщетны все твои терзанья:Язык любви ей незнаком,Ей непонятны ни страданья,Ни бледность на лице твоем.Когда в волненьи страсти буйнойТы с жаром руку жмешь у ней,Ее пугает взгляд безумный,Внезапный блеск твоих очей.Холодная к твоей печали,Ее душа тиха, ясна,Как волн в недвижимом кристаллеС небес глядящая луна.

При «вторичном» бесстрастии диапазон эмоций несколько шире. Оба варианта широко распространены, однако, когда дело доходит до объяснений, то опять-таки по понятным причинам почти всегда выдвигается второй вариант. Мало кому хочется выглядеть просто изначально бесчувственным бревном. Куда привлекательней романтический образ обожженного страстями и разочаровавшегося в любви «Чайльд-Гарольда, угрюмого, томного»:

Я.П.Полонский 1855 (1819–1898)

Любви прекрасным упованьямРассудком положа предел,Страдая сам, твоим страданьямЯ отозваться не хотел.