Еще более дикий Запад
Шрифт:
— Возможно, потому что мне там не интересно, — пожал плечами Дэн. — У моего деда было трое сыновей. Старший остался в большом мире, приняв капиталы земли и родовые обязательства. Средний и младший отправились сюда. Мой отец занимался исследованиями. Как и младший брат. Я же… я абсолютно бесполезное создание, которому нравится вести тихую жизнь, как вы там выразились? Вот, обычного обывателя.
Он взмахом руки указал на плиту.
— Будьте любезны, сварите кофе. Признаться, я так и не постиг сию науку, хотя честно пытался.
—
— Был казнен по обвинению в сговоре со внешниками. Второй отправлен на каторгу. Мне удалось его переправить во внешний мир, но он никогда не отличался здоровьем, а теперь и вовсе вынужден жить под присмотром целителей. Сюда уже вряд ли вернется.
— А ваш племянник?
— Тоже отправлен на каторгу.
— Но и он не доехал.
Дэн снисходительно улыбнулся:
— Так уж получилось, что в своей жизни я тоже обзавелся кое-какими знакомствами.
А ведь есть в нем, в человеке, что устроился напротив Чарльза, что-то донельзя знакомое. Не столько в чертах лица, сколько в движениях этих, ленивых да плавных, в характерном повороте головы, будто он норовит заглянуть за левое плечо.
В том, как держит он сигару.
Скрещивает руки, потирая палец о палец.
Где-то Чарльз видел подобное. Но где? У кого? И мучительно вспоминать, потому что не вспоминается. Он потряс головой.
Все одно не вспоминается.
Семья непростая. У простой не хватит ни связей, ни денег, чтобы вывезти опального мастера из столицы. Чтобы договориться с племенами.
Построить город.
Финансировать исследования.
— Чего вы хотите? — тихо поинтересовался Чарльз, потому что от догадки его по спине поползли мурашки.
— Я?
— Вас ведь не трогают. Вы можете жить и дальше. Но вмешиваетесь.
Легкий наклон головы. Насмешливый взгляд.
И догадка обретает плоть.
— Пока не трогают. Но это дело времени. Ему просто некогда. Он спешит укрепить ту странную власть, которую обрел, сам понимая, сколь она шатка.
И пальцы трут подбородок, окончательно подтверждая, что Чарльз не ошибся. Эту привычку он видел у одного человека. У того, кого не могло здесь быть.
— Но как только у него появится время, он займется…
— Конкурентами?
— Простите? — и насмешка уже явна. — Кто я, чтобы быть конкурентом самому Великому Учителю?
— Учителю — возможно, и нет. А вот Императору вполне можете.
Дэн хмыкнул.
— Отец говорил, что наше сходство весьма условно.
— Внешнее, — Чарльз вдруг совершенно успокоился. И не то, чтобы он понял, что им делать, поскольку и вправду план «как-нибудь» доверия не внушал. Скорее уж он обрел некую уверенность, что они не одни. — Но если говорить больше. Шире…
— Глубже, — не удержался Дэн.
Нехорошо именовать отпрыска великой семьи по имени. Хотя… если он инкогнито и сам разрешил, то, наверное, можно.
Матушка точно сказала бы.
Но матушки
— Я долго думал, кому это может быть выгодно, Чарльз…
— Что-то я ничего не понимаю, — проворчал Эдди, откинувшись на спинку стула. — Но послушаю.
— Кофе! Будьте так любезны…
Эдди поднялся.
— Так вот, относительно выгоды. Как я уже сказал, этому клоуну не позволят занять трон. Он слишком уж… претенциозен. Неуправляем. Искренне уверен в своем могуществе и непогрешимости. А это опасные черты. Нет, скорее всего его используют. Вот на роль пугала он годится как нельзя лучше.
Дэн наблюдал за Эдди с немалым интересом.
— Но вот кого посадят на место моего дядюшки?
— Дядюшки?
— Троюродного? Или четвероюродного? Признаюсь, генеалогия никогда не была моей сильной стороной. Как бы там ни было, но нашему дорогому Учителю позволят вырваться за пределы города и устроить маленький бунт. С покушением… думаю, ради него все и затевается. И даже императором себя объявить позволят. Чтобы ни у кого не возникло сомнений, кто виноват. А потом бунт подавят. Устроят расследование, заодно разберутся с теми, кто так или иначе лишний.
Эдди с плитой управлялся весьма ловко.
…приживется ли он на Востоке?
Огромен. И кровь орочья чересчур заметна.
Дикий.
И умный. Умнее многих из тех, с кем Чарльзу доводилось иметь дело. Спокойный. Уравновешенный. Готовый пойти до конца за своих.
Чужой.
Там. А ведь он понимает, но все равно поедет. Ради Милисенты и матушки, которой в этой дыре не место. Ради того, чтобы убедиться, что их не обидят. А их обидят. И Эдди вступится.
Все будет… адски сложно.
И главное, он, Чарльз, почти ничего не сможет сделать. Он будет пытаться, да только… замутило. И желание возвращаться отпало напрочь.
— Думаю, доказательства связи с этим… убожеством найдут для многих. И это позволит договориться с нужными людьми.
— Кто? — тихо поинтересовался Чарльз. — Вы ведь знаете?
— Предполагаю, — так же тихо ответил Дэн. — Я отписал своему дорогому дядюшке… или я ему дядюшкой прихожусь? Не важно. Предупредил. Однако не уверен, что он может доверять людям, его окружающим. Так что… лучше бы вам поскорее вернуться.
— Полагаете, мне доверять можно?
— С некоторой долей вероятности, — Дэн усмехнулся, продемонстрировав ровные желтые зубы. — Вы здесь. Вы отправились на край мира за сестрой. И полагаю, вам бы хотелось, чтобы она осталась жива.
— Возможно иное?
— Мне сообщили… скажем так, знакомые, что она ныне пребывает в интересном положении.
Чарльз почувствовал, как челюсти сводит судорога.
— Дышите глубже, — посоветовал Дэн.
— Воспитаем, — заверил Эдди, сунув в руки огромную кружку с кофе. И Чарльз выдохнул.