Еще более дикий Запад
Шрифт:
Это я в каком-то романе вычитала. Помню еще, что тогда подумала, что я всем просто страсть до чего нравлюсь, если смотреть не хотят.
— Да, — она выдохнула с таким счастьем, что даже совестно стало. — Ты… ты права… спасибо.
— Не за что.
— Ты… не обижайся, хорошо?
— Не буду.
— Он всех любит. Совсем всех… но меня больше, чем других. Немножечко.
— А то, — я выдохнула. Что бы это ни было, приступ проходил.
— У тебя кровь, — Салли тронула мои губы. Я подняла руку. И вправду, мокро. Это
Пальцы Салли в темноте поблескивали.
И вправду яркая. Нарядная и поблескивает, будто золотом отливает. Охренеть просто.
— И пахнет, — Салли поднесла пальцы к губам и, прежде чем я успела рот раскрыть, лизнула их, чтобы счастливо зажмурится. — Земляникой пахнет… я целую вечность не ела землянику.
Сказала и осела мешком.
Вот тебе и… и куда её девать-то?
Я вытерла нос.
Все дело в крови? Так он сказал? И… и посмотрим, что будет. Все равно других вариантов не вижу.
* * *
Странник появился ближе к вечеру, когда Чарльз почти созрел для того, чтобы все-таки отправиться самому.
— Собирайтесь, — Странник пришел не с пустыми руками.
Три фрака, причем один чудовищных просто размеров, севший, однако, вполне по фигуре Эдди.
Белые манишки. Перчатки.
Цилиндры.
Платки и бутоньерки. Шелковые галстуки, которые особенно царапнули собственной неуместностью. И облачаясь в этот, привычный некогда наряд, Чарльз подумал, что предпочел бы остаться в старом. Пусть заношенный и, несмотря на попытку отчистить, грязный, а все удобнее.
— Маски, — Странник выложил три из темного атласа. — Не обязательно, но, на наше счастье, есть еще люди, ценящие анонимность.
Маска закрыла верхнюю часть лица.
Эдди вздохнул.
— Не поможет, — сказал он, покрутив в пальцах. — Я слишком здоровый. Буду бросаться в глаза.
— Ну, отчего так категорично, — Дэн наблюдал за переодеванием, устроившись в низком кресле. Он закинул ногу за ногу и теперь разглядывал, что Чарльза, что племянника. — Есть кое-какая штучка, которая помогает, скажем так, избежать излишнего внимания. Дорогой племянник, не окажете ли любезность?
— Вне всяких сомнений, дядюшка, — Странник изобразил поклон.
Штучкой оказался тонкий браслет, который едва сошелся на массивном запястье Эдди.
— И что теперь?
— Чарльз, скажите, что теперь.
— Ты… не привлекаешь внимания, — вынужден был сказать Чарльз. Он пытался разглядеть Эдди, но взгляд соскальзывал. Что-то мешало зацепиться. И вроде бы вот он, Эдди, но и не он.
Ниже?
Выше?
Незаметней.
— На людях, с вами близко не знакомых, сработает еще лучше. Так что идите смело, — Дэн вдохнул дым и прикрыл глаза. — А вот оружие я настоятельно рекомендую оставить.
Эдди заворчал.
— Во-первых, это все-таки вечер. Множество
— Нет, — Эдди с тоской посмотрел на кобуру, что лежала на диване.
— И мне так показалось. Во-вторых, оружие будут искать и весьма тщательно. Если малый артефакт пропустят, то оружие — нет.
— Пропустят ли, — с сомнением произнес Странник.
— Конечно. Многие пользуются «Очарованием» или чем-то подобным, вот и сочтут, что потенциальный жених решил повысить свои шансы.
Ворчание усилилось.
— В-третьих, помнится, вы и сами по себе оружие. Маг приличной силы… два мага, скажем так, и один шаман.
— Я еще не шаман, — вздохнул Эдди. — Я только учусь.
— Вот и будет повод учиться интенсивнее. На самом деле оружие вам не нужно, оно лишь расслабит, отвлечет внимание ложной надеждой.
Дэн поднялся и потянулся.
— Что ж… хорошего вам вечера. И постарайтесь не разрушить город. Он нам еще пригодится.
— Обратно… не уверен, — Чарльз поправил манжеты. И подумалось, что в этой маске Милли его не узнает. А потом подумалось, что маски могут быть не только на нем, что… что если он сам не узнает её?
От этой мысли похолодел затылок.
И во рту пересохло.
— Я уверен, — Дэн раздавил сигару в нефритовой чаше. — В конце концов, ключ на управление дирижаблем есть лишь у Наставника да у меня. У меня взять проще. Так что, возвращайтесь.
* * *
Салли все-таки очнулась. Я, признаться, задремала. Сидела, сидела, держала эту ненормальную за руку, и ждала, когда очнется. Пару раз даже по щекам хлопала, но без особого результата. В конце концов, все-таки придремала, а проснулась от шепота.
— Боже, боже, божечки мой… — Салли все еще сидела на кровати и обнимала себя. Она раскачивалась, а белый чепец упал на пол. Волосы её рассыпались по плечам золотой волной, а из глаз потоками текли слезы. — Божечки мой, божечки…
— Чего опять? — я широко зевнула и поскребла зудящую щеку.
Шторы я чуть приоткрыла, не в темени же сидеть. И свет, пробиваясь сквозь них, делал комнату серой. А главное, не понять, что там за окнами, рассвет, закат или еще чего.
— Божечки… — всхлипнула Салли, уставившись на меня огромными заплаканными глазищами. — Божечки…
— Да успокойся уже.
И что с ней делать-то?
— Я… я тебя помню! — сказала Салли, глядя на меня с суеверным ужасом. И что, спрашивается, я ей сделала?
— Рада за тебя.
— И себя помню. Как будто другой. Странно так, — она взялась за виски. — Голова болит. Так болит голова… это все не я! Мама, мамочка…
— Тихо, — я обняла её. Не хватало, чтобы на эти вопли кто-то да прибежал. — Успокойся. Ты, наверное, просто заболела.
— Заболела? — тихо спросила она с надеждой. — И брежу?