Еще более дикий Запад
Шрифт:
К счастью, он был не один.
Змееныш восседал на высоком кресле, и венец, украшавший дурную голову его, радостно поблескивал. Камешки крупные, даже я бы сказала, подозрительно крупные. Фальшивка? Не знаю. Рядом стояло второе креслице, попроще, и на нем с прямою спиной восседала Августа.
Я подавила вздох.
Вот… не нравится она мне и все тут. С одной стороны, вроде и понимаю, что не виновата она, что она вообще сейчас не понимает толком, где находится и чего делает. Но нет, не нравится.
Узкое
Волосы зачесаны гладенько. Шея тонкая. Плечики полупрозрачные. И вся-то она такая хрупкая, невесомая, какой мне никогда-то не быть. Рядом с нею я остро ощущаю собственную нечеловеческую природу.
Неуклюжесть.
Угловатость.
И завидую. А что, я же живая. Я могу завидовать. Правда, давлю в себе это нехорошее чувство.
— Подойди, дитя мое, — важно произносит Змееныш.
И подхожу, вперившись взглядом в него, представляя, как он удивится, когда…
— Поклонись, — это уже Августа. Сказала сухо, раздраженно, и кожей чувствую, что я ей нравлюсь не больше, чем она мне.
Она держит руки на животе, который выступает.
Интересное дело, однако.
Чарли… сколько времени прошло? Он приехал, когда фотографию ту увидел. На фотографии живота нет. А вот когда их свадьба состоялась? Не знаю. Главное, что живот виден, но не такой большой, как у баб перед родами бывает.
Кланяюсь.
Моей головы касается теплая ладонь, от которой исходит сила. И эта сила разливается по телу горячею волной. Ах ты ж, сволочь!
От силы шкура начинает чесаться.
— Потерпи, дитя. Так надо. Теперь ты избрана!
Избранней некуда, чтоб вас всех, что живых, что мертвых. И главное, подрядилась ведь на поездочку! Недалече. А могла бы дома сидеть да в потолок плевать.
Разгибаюсь, стараясь удержаться. Думаю, тутошние невесты ведут себя иначе. Как? Хрен его знает, главное, точно не станут чесать спину о колонну, как меня подмывало.
— Исполни свой долг во имя возрождения Империи!
Я приоткрыла рот, сглотнув слюну, которой вдруг стало много. И верно, видок у меня был соответствующий.
— Ты не переборщил, дорогой? — шепотом осведомилась Августа. — У нее вид несколько… слишком уж…
— Отойдет, — отмахнулся Змееныш. — Милисента, ты меня слышишь?
— Слышу, — вяло ответила я.
— Понимаешь?
— Понимаю.
— Хорошо. А теперь постарайся быть внимательна. Ты спустишься вниз, со всеми. Повтори.
Что-то не то у него с магией все же, если он со мною, как с идиоткой. Но повторяю послушно. Стараюсь говорить медленно, растягивая слова. И улыбаюсь. Ширше. Радостней.
— Умница, — восхитился Змееныш.
А то, стараюсь.
— Ты должна будешь найти вот этого человека, — он вытащил снимок, на котором я с удивлением узнала Орвуда. Надо же,
У меня уже один имеется. Оно, конечно, мамаша Мо говаривала, что запас карман не тянет, да, сдается мне, это было не про суженых.
Но киваю.
И пялюсь на снимок. Орвуд мрачный на нем, злой. И главное, снимали недавно, по обгоревшей роже видать. Да и одежка на нем местная.
Нас искал, что ли?
Неудобно получилось, однако.
— Постарайся заговорить с ним. Увлечь. И выбери момент, дай ему зелье, которое ты получила от старшей сестры. Повтори.
Опять повторяю, вперившись взглядом в снимок. На него глядеть безопаснее, чем на Змееныша. Уж больно лощеная морда его раздражает.
— Замечательно.
Меня даже за щеку ущипнули.
Идиот.
— Он проникнется к тебе любовью.
Я думаю, после хорошей дозы приворотного любовью можно не то, что ко мне, к козе проникнуться. Сказывали, был у нас в городе один умелец, который то ли перепутал что, то ли решил на досуге сам помагичить. В общем, тоже.
Проникся.
Хотя и не к козе, а к кобыле, но та не оценила.
— Однако, Милисента, это еще не все. Ты ведь помнишь, что замужем.
Своевременно он спохватился. К замужней женщине проникаться любовью как-то неправильно, что ли?
— И нужно разрешить это затруднение.
Киваю.
— К сожалению, нам не удалось найти твоего мужа. Однако мы полагаем, что он сам появится.
Полагают они.
Я так почти уверена, что появится, если не муж, то Эдди, а скорее всего вдвоем. Вот весело-то будет…
— Поэтому ты должна быть очень и очень внимательна. Твой муж, вероятно, использует чары или маску, или и то, и другое.
Конечно. Он ведь не полный дурак.
— И опознать его так сразу не выйдет. Но ты ведь узнаешь его, верно?
Надеюсь.
— Узнаешь и покажешь нам.
— Как?
— Вот, — на ладони Змееныша появился маленький голубой цветок. Незабудка, вроде. Хотя я в цветах совершенно не разбираюсь. — Отдай это ему. Скажи, что тебе удалось переговорить с Августой.
Та безмятежно улыбалась.
— И она желала бы оставить наш дом. Что ей известно, как выйти отсюда. И что нужно лишь дождаться, когда она сможет покинуть торжество.
И ждать лучше где-нибудь в тихом месте, где меня быстро и безболезненно сделают вдовой, чтобы вручить после очередному несчастному.
Но киваю.
Цветок из металла, похож на обломок то ли броши, то ли подвески. Но силы в нем не ощущаю. Зелье? Отрава? Еще что-то?
Хрен его знает.
Но киваю.
— Вот и умница. Смотри, Милисента, я на тебя надеюсь! — он распрямился и венец, слегка сбившийся набок, поправил. — Мы все на тебя надеемся!