Еще более дикий Запад

Лесина Екатерина

— Не скучайте, — некромант откланялся. А я… я осталась одна. Правда, ненадолго. Я… я и вправду узнала его. Даже в маске. Маска ему идет.

И этот фрак.

И…

— Теперь ты и вправду на графа похож, — сказала я первое, что пришло в голову. И почему-то покраснела. Прямо чувствую, как всю в жар бросило.

— А ты на графиню.

— Смеешься?

— Нисколько. Ты красивая.

— Это ты просто одичал здесь, на западе, вот и отвык от нормальных женщин, — я протянула руку и коснулась человека,

который… который стал близок?

А он поймал мои пальцы. И странно чувствовать его тепло даже сквозь тонкий шелк перчаток.

— Тогда хорошо.

— Что хорошо? — спросила я почему-то шепотом. А он… это на балконе места мало.

— Что отвык. Привыкший, я бы тебя, возможно, и не увидел бы. И жил бы дальше дурак дураком.

Мы близко друг к другу.

Это балкончик тесный. Именно. И… и я просто беспокоилась.

— Я испугался.

— Я тоже.

— Молли?

— Она… в общем, там сложно все. И тут тоже. Мне приказали тебя искать.

— Тогда ты нашла.

— Он думает, что я — как они. Он привык, что любую может заморочить. Вот и… даже сомнений не возникло. Повезло, да?

— Повезло.

Он осторожно касается моего лица. И тепло вновь же будоражит. Это уже бабочки в животе или еще пока гусеницы? Главное, неспокойно так.

И стыдно.

Страшно самую малость. Хотя что может быть плохого в том, чтобы целоваться со своим мужем? Особенно, когда никто не видит.

А заговоры… заговоры обождут.

Никуда они не денутся.

И потом мы просто стоим, я опираюсь на него, он… он обнимает меня. Молчим. Наверное, надо что-то сделать, сказать и рассказать… скоро здесь воцарится хаос или, наоборот, ничего не произойдет. И тогда как? Мыслей в голове слишком много, а я просто стою и стараюсь запомнить это мгновенье.

То, чем пахнет от его костюма.

И от него самого.

Его тепло. И дыхание. И то, как бьется сердце. Силу, которая такая родная, близкая. А время тянется, тянется, словно сочувствуя.

И я вздыхаю.

— Все будет хорошо. Мы… что-нибудь придумаем.

— С чем?

— Со всем.

Тогда ладно, если что-нибудь. Что-нибудь — это веский аргумент. И я киваю. Верю. Придумаем. Обязательно. Пальцы касаются треклятой незабудки.

— Твоя сестра… она велела отдать тебе вот это. И еще сказать, что будто она ждет. Что… выведет нас, но это неправда.

Мне вдруг становится страшно. Вдруг он решит, что я вру?

Или что ей можно поверить.

— Это от броши. Я заказал её на шестнадцатилетие. Взял её акварель и отнес ювелиру, а тот сделал брошь. Только она сломана, — Чарльз нежно погладил цветы. — Куда мне нужно уйти?

— Никуда.

— Не бойся, я ведь все-таки маг.

А я дракон, ну хотя бы там, во снах. И моя кровь способна помочь, только судя по всему ничего не происходит.

—

Извините, — Орвуд откашлялся, и я дернулась было, но Чарльз лишь крепче обнял.

— Знаешь, — сказал он презадумчиво. — Мне очень хотелось сломать тебе руку. Или сразу обе.

Орвуд почему-то рассмеялся.

Все-таки странные они люди, некроманты.

— Ты ведь понимаешь, что идет игра?

— Мне она не нравится.

— Она никому не нравится, но игра началась. Знаешь, кого я встретил? Правда, он сделал вид, что меня не узнал.

— Кого?

— Блайдена. Старшего. И вряд ли он явился сюда за женой. Помнится, он счастливо женат. И детьми его боги не обидели. А вот старшенькому как раз время подошло.

— Это тот, который…

— Седьмой в очереди на престол. А еще его род славится верностью, что навевает вовсе уж нехорошие мысли.

Чарльз выругался.

А я ничего не поняла, только почувствовала, как крепнет желание все тут разнести. Стояли себе тихонько, никому не мешали, но надо же ж…

— А еще ходили слухи, что дочь Блайдена вынуждена была покинуть город. То ли в пансионат отбыла, то ли здоровье поправлять.

Чарли опять выругался.

— И что делать станем?

— Хороший вопрос. Я думал, что мог бы уйти, но…

— Не уйдешь.

— Девочка не сама уехала, как и помолвку расторгла отнюдь не по своей воле. Так что я по-прежнему несу за нее ответственность.

Чарльз склонил голову.

— Я её не видела, — сказала я. — Но я видела не всех. А Салли говорила, что некоторые девушки исчезали. Кто-то умирал.

Я осеклась.

Смолчать?

Это неправильно. В корне неправильно.

— Что-то с беременностью не так было.

— Я знаю, — Чарльз ответил тихо. — И знаю, как помочь. Теперь знаю.

Хорошо. Аж дышать легче стало. Августа мне все еще не нравится, уж не знаю, почему, потому как она-то не виновата, она вообще не соображает сейчас, как не соображала Салли и сиу тоже. Но не нравится и все тут.

Ревную?

Наверное. Может, невесте Эдди, если такая все же случится, я тоже не понравлюсь. Пускай. Главное, чтобы ей Эдди нравился. Ну и она ему. А что до Августы, то смерти ей я точно не желаю.

— Хорошо. Значит, надо дождаться, когда она уйдет. И… пунш уже пьют?

Ответом на мои слова стал протяжный женский крик.

Кажется, началось.

Глава 29. О ревности, тайных комнатах и неожиданных встречах

Кричала девушка.

В белом платье. С белыми тряпичными цветами в волосах. Еще недавно хрупкая и восторженная, она стояла в центре зала, сжав подол платья в кулачках, запрокинув голову так, что видна стала шея с тонкими прожилками сосудов.