Еще одна версия
Шрифт:
— Мне от этого не легче.
— Учти, если в чем-нибудь признаешься, тебя самого привлекут.
— Я знаю.
— Надо держаться, старина. Придумывай что хочешь, но только не сдавайся. Договорились?
— Хорошо, — негромко ответил Мамед.
После ухода посетителя Байрамов долго вертелся в постели, не мог заснуть. «Легко сказать — держаться, а как?» — рассуждал он мысленно. К утру его настроение не улучшилось: в почтовом ящике вместе с газетами лежала повестка из городской прокуратуры.
Я начал допрос без предисловий:
— Получено заключение экспертов-химиков, которое также подтверждает выводы следствия, что наезд совершен именно вашим катером. Теперь
— Для вас — может быть, но я ничего другого сказать не могу.
— Познакомьтесь с заключением экспертизы.
— Это можно, — Байрамов взял акт судебно-химической экспертизы и не спеша, внимательно стал читать.
Еще при первичном осмотре на одной из досок обшивки левого борта поврежденной лодки был обнаружен след голубой краски от постороннего судна. Доску выпилили, затем взяли соскоб голубой краски с борта катера № 136 и все вместе направили на экспертизу. Химический анализ показал, что след голубой краски на доске образовался в результате механического воздействия на доску твердого предмета, окрашенного в голубой цвет, то есть во время наезда. Частицы краски с доски и с борта катера № 136 совпадают по цвету и оттенкам, микроструктуре и другим признакам, что свидетельствует об их однородности.
Прочитав это заключение, Байрамов заявил:
— Да, краска однородная по цвету, но это еще ни о чем не говорит.
— Почему?
— Разве только у нашего катера борта окрашены в голубой цвет? У катера № 153 они тоже голубые.
Это было действительно так, но в числе пяти катеров глиссирующего типа, которые имелись в Красноводском порту, катер № 153 тщательно проверялся и его причастность к наезду исключалась. Тем не менее обходить молчанием заявление Байрамова было нельзя, и я поставил перед экспертами дополнительную задачу — найти отличительные признаки красок, которыми были покрашены оба катера. Химики определили, что катер № 153 и катер № 136 покрашены одной и той же «берлинской лазурью». Другими словами, исследование химиков не дало ожидаемых результатов: цветовые признаки краски у обоих катеров совпали. Тогда на помощь пришли физики. Они сняли спектр люминесценции обеих красок для сравнения характеристик их свечения. Ведь кроме красителя, который в них был одинаков, в состав красок входили также наполнители (масло, белила). Эти компоненты могли быть использованы в разных пропорциях, что давало бы разный спектр. Анализ показал, что краска, в которую был покрашен катер № 153, отличается от краски катера № 136: в ее составе не было бария, но присутствовал кальций. Таким образом, с помощью спектрального анализа красок удалось найти дополнительное доказательство того, что наезд совершен именно катером № 136. Кстати, подобное исследование в советской криминалистике было одним из первых.
Байрамов несколько раз перечитал дополнительное заключение экспертизы, помолчал и тихо произнес:
— Это другое дело.
— То есть?
— Похоже, что наш катер, — и тотчас же добавил: — Но я ничего не знаю.
— Совсем ничего?
Допрашиваемый некоторое время колебался, наконец тяжело вздохнул и начал рассказывать.
Еще в субботу, во второй половине дня, Байрамову на работу позвонил Костров (он занимал в городе весьма высокий пост) и попросил в воскресенье дать ему катер для поездки на охоту. Отказать было неудобно, и Байрамов согласился. В воскресенье, в десятом часу вечера, Костров позвонил ему домой с водноспасательной станции и упрекнул Байрамова в том, что тот не оставил распоряжения и поэтому катер не дают. Костров передал трубку дежурившему на станции Мустафе Ахмедову, которому Байрамов
— Что было дальше, — после непродолжительного молчания добавил Байрамов, — я не знаю.
К этому времени следствию уже стало известно, что начальник водноспасательной станции и раньше использовал плавсредства не по назначению, грубо нарушая указания ЦК ДОСААФ СССР. Катерами станции, предназначенными исключительно для оказания помощи терпящим бедствие на воде, нередко пользовались посторонние лица.
В городскую прокуратуру для допроса вновь был приглашен Мустафа Ахмедов, дежуривший в тот вечер на водноспасательной станции. Допрос его был долгим. Следствие не спеша, шаг за шагом приближалось к истине.
— В воскресенье вечером катер выходил в море?
— Нет.
— Вам в тот вечер Байрамов звонил?
— Да.
— О чем шла речь?
— Он велел подготовить катер.
— Вы выполнили его распоряжение?
— Да. Но выезд не состоялся.
— Почему?
— Костров в последнюю минуту передумал.
— А куда вы дели бензин? Ведь вечером катер был заправлен горючим, а утром бак оказался сухим.
— Не знаю.
Очная ставка между Мустафой Ахмедовым и Оразмамедом Атаевым длилась недолго.
— Вы знаете друг друга?
— Мы друзья, — ответили Мустафа и Оразмамед.
— Вы, Атаев, когда-нибудь подменяли Ахмедова на время его выезда на охоту?
— Да, были такие случаи.
— Когда и при каких обстоятельствах?
— Не один раз, но сейчас я все случаи не помню.
— А все-таки?
Атаев опустил голову и негромко стал перечислять.
— Может быть, какой-нибудь из этих случаев вам особенно запомнился?
— Однажды Мустафа выехал на охоту вместе с Мухамедом Клычевым, с ними был еще один незнакомый человек высокого роста, полный. Они вернулись с охоты очень скоро.
— Да, был такой случай, — тихо промолвил Ахмедов, — но больше я вам ничего не скажу, — решительно добавил он.
— Почему же?
— Пускай другие говорят...
На этом очную ставку пришлось закончить. Стало ясно, что нужно немедленно допросить Клычева.
Инспектору уголовного розыска И. И. Петрову в отделе кадров нефтеперерабатывающего завода дали официальную справку о том, что оператор Мухамед Клычев находится в отпуске. Петров тотчас же отправился к Клычеву домой.
Пожилая женщина, вышедшая из одноэтажного деревянного домика, на вопрос Петрова ответила вопросом:
— А для чего вам нужен мой сын?
Чтобы не расстраивать женщину, Петров сказал:
— Я с завода, он нужен начальнику смены.
— А он сегодня уехал.
— Куда же?
— В Москву.
— На чем же он уехал?
— Улетел на самолете.
Петров хорошо знал расписание всех поездов и самолетов до Москвы и понял, что самолет уже ушел. Тем не менее он немедленно выехал в аэропорт. Начальник аэропорта сообщил ему, что самолет в Москву вылетел вовремя и находится в пути уже более двух часов.
Петров взглянул на часы: до посадки самолета в аэропорту Домодедово оставался 1 час 25 минут. Стало очевидным, что, если Клычева не встретить в аэропорту, найти его в огромной Москве будет крайне трудно. С моего согласия Петров прямо из аэропорта позвонил в Москву начальнику МУРа и попросил его встретить Клычева возле трапа самолета. Сразу же в Домодедово выехала оперативная машина.
Инспекторам МУРа С. П. Филатову и А. В. Селиверстову предстояло без шума, не привлекая внимание, задержать Клычева. Задача была не из легких, так как приметы Клычева они знали очень приблизительно.