Еще одна жизнь
Шрифт:
"Ну, прямо сексуальный маньяк какой-то! Надо держать себя в руках".
Но вместо того, чтоб тихо уйти, он взял полотенце, висевшее на стене, подошел, выключил воду (она сразу обернулась), отгородил занавеску, накинул полотенце на Елену и властно взял на руки. Она и не думала сопротивляться. На руках он отнес ее в спальню и положил на кровать, а сам неторопливо стал раздеваться. Он думал: что, если он сейчас этого не сделает, он не дотянет до следующего увольнения, сбежит в самоволку, а, если попадется, то не видать ему дня рождения в следующую субботу.
А Елена лежала неподвижно, удивленно улыбаясь,
Когда все закончилось, когда они уже просто лежали, отдыхали, успокаивая биение сердец, в прихожей раздался звонок. Они оба вздрогнули и посмотрели друг на друга с немым вопросом: что делать? кто бы это мог быть? Звонок задребезжал еще раз, они не шевелились, даже старались тише дышать, только крепко сжали друг другу руки. Звонок прозвенел снова.
– Никого нет дома. Уходи, - прошептала она, присела на кровати и прислушалась.
В прихожей стояла тишина, видимо этот кто-то послушался и ушел. Они тихонько встали, оделись и на цыпочках, держась за руки, прошли в прихожую. Елена заглянула в глазок, на площадке никого не было. Слава богу!
– Никого, - все еще шепотом сказала она и оглянулась на Андрея, он смотрел на нее и улыбался.
Выйдя из прихожей и закрыв дверь, они рассмеялись.
– А, собственно, чего мы прячемся?
– разглаживая и поправляя ей волосы, произнес Андрей.
– Почему мы должны стыдиться наших отношений?
– А мы и не стыдимся. Просто, для окружающих наши отношения слишком скоропалительны.
– И для тебя тоже?
– Нет. Мы знакомы с тобой вечность, и, наконец, приняли решение, что должны быть вместе. А ты, как думаешь?
– А чье это больше решение?
– и он посмотрел на нее сверху взглядом учителя.
"Артист, ну, артист!.. Ты хочешь, чтоб это было твое решение? Я же вижу. Ну, как же, ты мужчина: главный, первый!.. А я согласна. Если бы ты знал, как я согласна!" - думала она, глядя ему в глаза снизу вверх преданными любящими глазами, а вслух сказала:
– Твое, мой господин. И я в полной твоей власти.
Он засмеялся, прижал ее к себе, прекрасно понимая, что она опять ему подыграла, а вот в жизни она привыкла решения принимать сама.
"Ну, что ж, поживем - увидим", - решил он.
Затем он кормил ее завтраком. Кормил, в полном смысле этого слова, накалывал кусочки мяса, спагетти или салата на вилку и отправлял ей в рот. Получалось не очень аккуратно: ее губы, подбородок и даже щеки оказались вымазаны соусом, - и он с удовольствием их облизывал. Она смеялась, сопротивлялась, говорила, что сейчас лопнет. Тогда он умоляюще на нее посмотрел и сказал:
– Позволь, мне кормить тебя хоть изредка, когда я с тобой, ведь мне пора уходить, и мы не увидимся целую неделю.
Она совершенно
– Да, Андрюшенька, я все понимаю. Ты только там не переживай за меня, а я буду тебя ждать. А может так быть, что через неделю тебя не отпустят?
– Может. Но я очень постараюсь, чтоб этого не случилось.
– Постарайся, пожалуйста. И не бегай в самоволки, - с мольбой в голосе попросила она.
– Не потому, что я не хочу тебя видеть чаще или буду тебе изменять, - при этих словах его глаза удивленно раскрылись, а она продолжала: - Просто, тогда тебя вовсе ко мне не пустят, если поймают.
– Я обещаю, что в самоволки бегать не буду. Но что это за слова об измене? Что это вообще за слово?
– спросил он с напускным удивлением и подозрением.
– Что за слово? Впервые слышу, - смотрела она на него "глазами невинной овечки".
– Ну, то-то же...
И они снова рассмеялись. Через минуту он снова посерьезнел, она загрустила - подходила минута расставания.
В прихожей, когда он был уже одет, они еще долго обнимались и нежно целовались.
– Ну, я пошел?
– Иди...
И снова долгий поцелуй.
– Пошел...
– Ага...
И снова поцелуй. Он понял, что это может продолжаться до бесконечности, встряхнул головой, крепко поцеловал ее в губы и вышел, закрыв дверь своим ключом.
Елена еще некоторое время постояла в прихожей, словно ждала, что он вернется. Потом кинулась стремглав на лоджию и высунулась в окно. Он шел легкой походкой в направлении своего дома, но, почувствовав ее взгляд, оглянулся, увидел ее в окне и помахал рукой. Она помахала ему в ответ. И от этого простого жеста ей стало легче, она глубоко вздохнула и решила заняться своими обыденными делами, стараясь думать об Андрее без тоски, не думать о нем вообще она не могла. Войдя в гостиную, Елена только сейчас обнаружила на столе большой букет красных роз. Она улыбнулась, с удовольствием прижалась лицом к тугим крупным бутонам, втянула в себя их пьянящий аромат.
"Ну, как его не любить?! У кого еще есть такой мужчина?!" - с гордостью подумала она, вытащила одну розу и закружилась по комнате, прижимая бутон к губам и напевая мелодию той же песенки, которую утром пел Андрей.
Настроение у нее было совсем не рабочее, но она понимала, что петь и танцевать весь день у нее не получится, и, в конце концов, до нее доберется тоска, если она чем-нибудь не займется. А занятие ее уже давно скромно ждало на верхней полке книжного шкафа. И она засела за чертежи. Работалось легко, и она без особого напряжения сделала все, что приготовила себе на выходной. А так как она намеревалась все же и отдохнуть, то взяла на этот раз всего два чертежа, на которые ушло шесть часов. Когда она поднялась из-за стола, уже стемнело, но было еще не поздно. Надо было еще чем-то заняться, иначе тоска, которая караулила ее, завладеет ею и сведет на нет весь праздник в ее душе, а с ним она расставаться не хотела. И тут она вспомнила, что приглашена в следующую субботу на день рождения, и ни к кому-нибудь, а к нему, ее долгожданному любимому Андрюшеньке.