Эскалация

Фабер Ник

Даже читавший отчёты, он не смог избежать лёгкого шока, впервые глядя на то, что прокатилось по южным территориям освоенного человечеством космоса всего пять лет назад.

Но, даже это знание нисколько не умоляло такого простого и понятного каждому человеку чувства, как самая обычная надежда. Первый залп по-прежнему сохранил более тридцати процентов ракет. У них всё ещё оставался шанс этим ударом нанести значительные повреждения по меньшей мере некоторым из кораблей Агастуса.

Самое же обидное, что из-за действий противника им так и не удалось добиться

скоординированной атаки. И Новак ни на секунду не сомневался в том, что дело там было не в идиотской удаче, а в расчёте самого Кейна.

Тем не менее, сейчас у них появился шанс на то, чтобы сполна взять плату за всё, что совершил его бывший протеже.

В тот момент, когда стартовавшие из РПП противокорабельные ракеты пересекли линию ближней защиты, их скорость составляла немногим больше сорока двух тысяч километров в секунду. Почти половина того, что они смогли бы набрать, если бы задействовали двигатели на максимальной мощности и исключили длительную фазу баллистического полёта.

Но даже с такими показателями они должны были преодолеть зону действия систем защиты ближнего периметра чуть более чем за семь секунд.

Сам же Новак предполагал прорыв по меньшей мере шестидесяти процентов того, что осталось от залпа. В конце-концов почти четыреста ракет не несли на своём борту боевую часть. Вместо этого они были снаряжены собственными системами РЭБ и обеспечения прорыва. И эти излучатели помех заработали сразу же, как только ПКР приблизились на дистанцию действия энергетической артиллерии.

Они включились сразу же и на полную мощность. Даже больше того. В таком режиме работы их излучатели перегорят ещё до того, как опустеют энергетические накопители, снабжающие эту аппаратуру энергией. Но выпустившим их людям было плевать. Платформы прорыва были таким же расходным материалом, как и летящие в одном строю с ними ракеты с лазерными боеголовками.

Главное — выполнить свою задачу!

И они это сделали.

Включившиеся в один миг излучатели РЭБ завершили своё дело, ослепив прицельные комплексы ПРО кораблей Альянса. На целых две с половиной секунды. Всего две секунды, за которые ПКР прошли почти четверть расстояния, что отделяли их от своих целей.

А как только программы наведения и подавления помех смогла пробиться через них, флот Альянса нанёс ответный удар.

Если бы кто-то в этот момент смотрел на них невооружёнными глазами, то ему бы могло показать, что в космосе родилась новая комета.

Десятки дредноутов, тройка мониторов и корабли эскорта вспыхнули, исторгнув в космос буквально тысячи лазерных импульсов. Лазерные кластеры вели огонь с максимальной скоростью, на какую были способны конденсаторы зарядки. Один за другим, каждый из них вспыхивал, выдавая лазерный импульс каждые ноль целых и семь десятых секунды. Четыре импульса за две целых и восемь десятых секунды.

Всё вместе это создало стену убийственного противоракетного огня такой плотности, что для людей, не привыкших к такому, она показалось бы чем-то невероятным.

Менее чем за три секунды, всего одним ударом, группировка

кораблей Альянса буквально смыла из реальности более двух тысяч ракет.

А затем почти девятьсот ПКР вышли на рубеж удара и взорвали свои лазерные боеголовки.

Даже так, это можно было бы счесть успехом. Пусть этого могло… нет! Это было слишком мало для того, чтобы нанести фатальные повреждения такой прорве тяжёлых кораблей! Но адмирал Новак рассчитывал на то, что даже большая масса относительно лёгких повреждений может изменить намерения его бывшего ученика.

Но мир оказался куда суровее, чем ему бы того хотелось. Ни один из четырёх с половиной тысяч импульсов рентгеновских лазеров ядерной накачки не достиг своей цели.

Все они просто «потухли» в пустоте, бесполезно растратив свою смертоносную энергию.

* * *

Безумное на первый взгляд творение Вернера Фон Грау показало себя во всей своей красе.

Идея, забракованная Рейнским Бюро Кораблестроения в виду крайне высоких требований по энергопотреблению и низкой расчётной эффективности. На самом же деле РБК, которое вот уже почти четыре года носило название Имперское Бюро Кораблестроения, попросту решило, что в данный проект не стоит реализации.

Нет, ну правда, кто в здравом уме додумается таскать с собой беспилотники, размер которых приближается к размерам среднестатистического эсминца или даже небольшого лёгкого крейсера? И это, уже не говоря о проблеме того, как снабжать всю систему энергией. Фон Грау изначально понимал все сложности и предлагал схему, в которой питание подавалось бы на модуль по лучу с других кораблей. К сожалению, конструкция получалась слишком громоздкой, ненадёжной и сложной.

К счастью, нашёлся выход из этой проблемы.

Закупленные через посредников плазменные реакторы. Если Кейн не ошибался, то производили их где-то на юге освоенного человечеством космоса. Кажется, планета называлась Сульфар или как-то так. В любом случае, сейчас это не так уж и важно.

Важно то, что новое энергоядро хоть и не могло дать столько энергии, сколько требовалось для работы системы, подтолкнуло Фон Грау в нужном направлении. Он доработал купленный у сульфарцев плазменный реактор и масштабировал его, многократно увеличив выходную мощность.

Между прочим, именно такие вот экспериментальные силовые установки являлись огненными сердцами мониторов типа «Ахерон».

И они же сейчас должны были защитить весь флот Альянса.

На короткий миг Агастус пожалел, что опального рейнского инженера сейчас нет рядом. Было бы хорошо, если бы конструктор увидел работу своего детища собственными глазами. Из первых рядов, так сказать.

И разделил тяжесть провала, если всё пойдёт не так, как задумано.

Все двенадцать модулей находились в семи сотнях километров на траверзе по правому борту идущего в дрейфе флота. На тактической проекции было видно, как за прошедшее с момента их запуска время они разошлись почти полторы тысячи километров, встав стеной на пути приближающихся ракет.