Если бы меня спросили
Шрифт:
— Поговори со мной, — шмыгнула Ирка.
— У-у-у…. Чего ревёшь?
— Я такая дура, Петь, — тяжело, отрывисто вздохнула она.
— Мог бы поспорить, что нет, но не буду. Что случилось?
На заднем фоне Ирка слышала уличное движение: гудки клаксонов, шуршание шин.
— Погоди, подальше от дороги отойду, — сказал Петька, — а то плохо тебя слышу.
— А ты где?
— Да хрен знает. Где-то в городе. Сейчас свернул куда-то во дворы.
— И что там?
— Дома, машины, люди. Черёмуха цветёт.
— М-м-м… черёмуха, — мечтательно протянула Ирка. — Как я люблю черёмуху. А у нас только
— Теплее. Тут всё же море. Так, я сел. Как раз под черёмухой. Рассказывай, что натворила.
— Всё как всегда, Петя, — вздохнула Ирка.
И она рассказала. Про то, что ничего у неё не получилось с яйцеклетками, что Воскресенский-старший её подставил, его жена облила шампанским и приказала уволиться, его сын сутки не выходил на связь, а потом обвинил.
Рассказала и разревелась.
Даже с Петькой недоговорила. Сказала, что ей надо поплакать, и отключилась.
Так, со слезами на глазах и уснула.
А проснулась от запаха черёмухи.
На столе в вазе стоял огромный букет цветущих веток, а внизу в доме… внизу тоже судя по звукам, что-то происходило.
— Ма-а-ам… — спустилась в кухню Ирка.
Но там кашеварил Петька.
— Твой любимый омлет, — поставил он на поднос тарелку. — Как раз собрался тебе нести.
— Дурак, ты что всю ночь ехал? — Она покачала головой, не веря своим глазам.
— Гнал, как сумасшедший, — положил лопатку в сковороду Север, развёл руки.
— Дурак! — ткнулась в его грудь Ирка и… снова расплакалась.
— Ну, ну, — погладил её по спине Петька. — Да пошли они все! Всё будет хорошо. Обещаю.
Глава 10
Глава 10
46
46
— Да чёрт побери, Ира!
Вадим отложил телефон, содрал с головы гарнитуру с наушниками, бросил на клавиатуру.
Отчаянно оттолкнулся, отъехал на стуле.
Она не отвечала на его звонки. Не хотела слышать, не хотела видеть. Отключила телефон.
Если бы не грёбаная хакерская атака, он бы сходил с ума, даже зная, что у неё ночь. Изводил себя ревностью, мучил домыслами, терзал сомнениями, уговаривал, глядя в молчащий телефон: «Да нажрись ты уже в хлам и набери мой номер!»
Впрочем, нет, если бы не чёртова хакерская атака, он бы уже был у неё!
У стола так и стояла дорожная сумка. Вадим ехал в аэропорт, когда ему позвонили и сказали про сбой в системе безопасности. Им грозил отказ всей системы, им грозила потеря данных, им грозил неминуемый крах, если немедленно что-то не сделать — и Воскресенский развернул машину через две сплошных и рванул обратно в офис.
— Это обычная практика, шеф, — успокаивал его сисадмин. — Конкуренты не дремлют. Мы же знали, что игру попытаются взломать. И выпуск сорвать. Это не первая атака, что мы пережили.
Но Вадим знал, что никакого отношения к конкурентам этот взлом не имеет.
Это личное. Это Нора.
Злобная сука так решила отомстить. И у неё были для этого и средства, и возможности.
— Ну
Плечи занемели. Ноги затекли. В глаза словно насыпали песка. Голова гудела.
Но они справились.
Они. Справились.
Да, кое-что потеряли, кое-что придётся восстанавливать, кое-какие данные утекли в сеть и полученный урон ещё трудно оценить полностью. Но они выстояли. Два адски трудных дня позади.
После нескольких волн атаки Вадиму и всей его команде потребовался ещё день непрерывной работы, чтобы заделать бреши, усилить защиту, отключить резервные сервера, вычистить червей и вирусы, подготовиться к очередной попытке взлома, насколько это возможно, но что-то ему подсказывало, что на этом пока всё: оплаченное Норой выполнено и добивать их систему безопасности никто не собирается — те, кто это делал, свои деньги отработали.
Вадим отпустил всех, кроме дежурных, отдыхать и остался один.
— А ты что скажешь? — откинулся он в кресле.
— Что тебе надо в душ, — ответила Друг.
— Без тебя знаю. Я не об этом, — шумно выдохнул Воскресенский.
— А о чём? О ком? О Норе или об Ирке? — звучал её голос слегка насмешливо.
Он представил её на веранде бунгало в Таиланде, где-то на Самуи. В руке запотевший бокал шампанского, в вазе нарезанные кусочками фрукты. Волосы ещё мокрые от воды — с утра она любила плавать в море. На загорелых ногах искрящиеся на солнце капли воды. Прохладный утренний бриз, шелест пальм над головой, бирюзовая гладь моря до самого горизонта, запахи цветущих… чёрт его знает, что там сейчас цветёт, но пахнет вкусно. Сейчас на Самуи низкий сезон, жара, засуха и море тёплое, как вода в ванной — свежесть и прохладу можно ощутить только ранним утром.
Где-то далеко на Самуи как раз и было ранее утро.
— С Норой тоже всё понятно, — скривился Вадим, не открывая глаз. — Её нагнули на три миллиона долларов, и кто? Парень в замызганном плаще и наивный идиот, который ей доверял. Конечно, она не могла это просто так оставить. Конечно, она должна была попытаться. К чёрту её! — отмахнулся Вадим. — Что мне делать с Иркой?
— Ты знаешь, что, — отозвалась Друг.
Где-то далеко на Самуи шипящее шампанское снова наполнило её бокал. Звук щекотал в горле.
— Приковать её к себе наручниками? — вздохнул Вадим.
— Тоже вариант.
— Я честно не понимаю, что за херня происходит. Какого чёрта к ней попёрся Макеев? Он же…
Вадим открыл глаза и уставился перед собой.
«Он с Анфисой?» — только что дошли до него Иркины слова.
В чём Ирка была не права, так это в том, что Анфиса Вадима никогда не любила.
Любила, чёрт возьми. Да, она эгоистка, да, редкостная стерва, которая всеми манипулирует, но Вадима она любила. И любит до сих пор, точнее, ненавидит, что, по сути, тоже любовь, только со знаком минус. Иначе ей было бы плевать на него, на его девушку, на его жизнь, а ей не всё равно до сих пор. Она злится, она мстит, мелко по-бабьи, но болезненно: хрен его знает, что ещё она наговорила Ирке, Анфиса из тех, что соврёт — дорого не возьмёт, но если она с Лёхой…