Если бы меня спросили
Шрифт:
— Хоть пирожки подожди. С собой тебе положу, — всё же треснула его Иркина мама по спине полотенцем, когда он залез в салат и выхватил пару ложек прямо из общей миски.
— Пырожки пыдыжду, — пробубнил он с набитым ртом и достал из кармана телефон.
Нахмурился, увидев звонившего абонента, и поторопился выйти на улицу.
К тому времени, как Север спустился, Вадим с Иркой уже много о чём поговорили, дважды попили чай, мама провела Вадима по огороду, он даже помог нарезать зелёный лук на пирожки.
Сердце кольнуло
— Пойду я, всё же оценю фронт работы, пока суд да дело, — под предлогом посчитать площадь постройки встал из-за стола Вадим и вышел вслед за Севером.
К его вящей радости, тот разговаривал с девушкой.
— Малыш, я не мог предупредить… Нет, это не значит, что я о тебе не подумал, — расхаживал он, прижав к уху телефон вдоль машины. — Просто так получилось.
Вадим пошарил на полке под навесом, вспоминая: кажется, там лежала рулетка.
— Конечно, я тебя люблю, — беззастенчиво врал Север девчонке.
Воскресенский повернул за угол дома: веранду строили у центрального входа, а пока ходили через гараж. Он уже записал в телефон нужные цифры и листал полученные сообщения, когда Север бесшумно вывернул из-за угла.
— Если она ещё раз из-за тебя заплачет, это будет последний день, когда ты с ней рядом, — сказал он.
— А ты типа её ангел-хранитель? — опустил Вадим телефон.
— Я типа тот, кто переломает тебе на хрен ноги, если ты её обидишь, — смотрел он на Вадима в упор. И даже несмотря на то, что был почти на полголовы ниже, смотрел сверху вниз.
Вадим и сам собирался порвать любого, например, Макеева, что когда-то считал лучшим другом, за неё, но такого поворота не ожидал.
— Ты можешь расслабиться, парень, это теперь моя забота, — расправил он плечи.
— Теперь, потом… Насрать, — скривился Северов. — Я тебя предупредил.
И так же внезапно, как появился, ушёл.
48
48
— И что, даже не подрались? — развела руками Ирка, когда они оба вернулись на кухню.
Её мама уже вытащила из духовки пирожки и даже уже наложила Северу с собой пакет.
— Да мы и не… — начал было Вадим, но Ирка пристально смотрела не на него — на Петьку.
А Петька, откусив пирожок и сделав вид, что рот у него занят, невинно пожал плечами: не понимаю, о чём ты говоришь.
Ирка покачала головой, вручила Северу пакет, повесила на плечо куртку и пошла проводить:
— Привет Старой карге!
— Угу, — кивнул Петька, дожёвывая на ходу — последнее, что услышал Вадим.
Он
Что она скажет ему на прощанье? Обнимет? Поцелует? Благодарно ткнётся лбом в плечо?
Все эти вопросы так и остались для Вадима неразрешёнными. Но да бог с ними! Север уезжал, а Вадим оставался. Север — просто друг, а Вадим — её парень. И это он, а не Север, будет о ней заботиться, он сделает ей предложение, он увезёт отсюда и сделает счастливой.
С ним, а не с Севером у неё впереди вся жизнь, и чёрта с два кто-то встанет между ними.
— Как тебе работается у моего отца? — спросил Вадим без издёвки, хотя говорить об отце нейтрально у него выходило с трудом.
Вадим одевался, Ирка, по грудь укрывшись одеялом, хрустела чипсами. Засовывала в рот, облизывала пальцы.
— Хорошо. А теперь будет ещё лучше, — зашуршала она пакетом, ныряя поглубже.
— Почему?
— Мы с ним поспорили. Он сказал, что ты не вернёшься, — засунула она в рот палец, слизывая крошки. — И он проспорил.
— И какова ставка? — усмехнулся Вадим.
— Бесплатное дело. Теперь он мне должен.
— А если бы ты проспорила? — натянул второй носок Вадим, разогнулся.
— Это исключено, — улыбнулась она. — Я в тебя верила.
— В меня или всё же в себя? — улыбнулся Воскресенский.
— Ну-у-у, ведьмины чары, конечно, не пропьёшь, — потянулась она за коробочкой сока с трубочкой. — Но какая разница, если ты вернулся, и твой отец оказался не прав?
— И всё же, что он попросил взамен? — прищурился Вадим, прекрасно зная, что отец в любом случае не остался бы внакладе.
— Хотел, чтобы я подружилась с его женой, — отставила она в сторону сок.
— Ты? С его женой?! — вытаращился на Ирку Вадим. — Зачем?
— Не знаю, может, ей одиноко, — явно лукавила она, уставившись внутрь пачки, словно там были не одинаково раскрошенные ломтики жареной картошки, а леденцы с разными вкусами.
— Пусть купит ей собаку.
— Ты злой. Она всё же потеряла ребёнка, — достала Ирка огромный слайс и крутила, не зная с какой стороны откусить.
— Ты сказала, она не была беременной, — не нравился Вадиму этот её подозрительно беззаботный вид. Чем усерднее она его изображала, тем меньше он ей верил.
— Она была беременной. Просто потеряла ребёнка ещё до того, как ты приехал, и ничего не сказала твоему отцу, выжидала «удобный» момент — свалить всё на тебя. Ты был прав — она именно так и сделала. Я слышала их разговор. Они выясняли отношения в кабинете.
Вадим ждал, она скажет: «отец за тебя заступался», но ожидаемо, не дождался.
— И что он ей сказал?
— Разозлился.
— Разозлился? — удивился Вадим. — Разве он не должен был её жалеть, утешать, успокаивать? Чувствовать себя виноватым, что меня позвал?