Если нет выбора или Герцог требует сатисфакции
Шрифт:
— А ты, значит, знаешь, что такое любовь? — Я опустила голову и промолчала. Сейчас говорить ему, что его чувства не взаимны, значило бы толкнуть его на нехорошие поступки. Он протянул руку и поднял мой подбородок так, чтобы смотреть мне в глаза. — У тебя кто-то есть? Ты любишь кого-то? — я упорно молчала. Но мужчина быстро догадывался, точно все считывал с моего сердца. — Это Арвиаль, не так ли? Ты с него не отводила глаз. — Ничего ему не ответила. Он убрал руку и спросил. — Ты знаешь, сколько он молодых девиц погубил? — молчание в ответ и маркиз взорвался. —
Я мысленно ответила: «Я люблю его, поэтому он для меня и лучше». Хотя вслух ничего не сказала. Тогда он впился в мои губы поцелуем, сжав так, что я еле дышала, блокировав всякое трепыхание с моей стороны. Антуа был похож на наркомана, которому наконец-то дали дозу, и теперь он смакует каждую секунду «кайфа». Когда поцелуй все же закончился, он прижал меня к себе, приподнимая и уткнувшись носом в промежуток шеи и плеча, время от времени стискивая меня. Я сама себе казалась любимой игрушкой ребенка, которую потеряли, а потом внезапно нашли, и теперь не хотят расставаться ни на минуту.
— Сесиль, — его голос звучал глухо, но спокойно, — я от тебя не отступлю, знай это. Ты можешь бегать от меня сколько угодно, но останешься со мной, даже если придется поступить с тобой не совсем честно. — От последнего заявления у меня поползли мурашки по телу. Да какого черта им от меня понадобилось? Я сильно разозлилась, но глупо-довольное лицо маркиза меня успокоило. Нет, ну невозможно! Человеку 28 лет, а он с ума сходит! Устала так стоять:
— Антуа, — чуть трепыхнулась в его объятиях, — Антуа, пусти, платье помнется.
Он нехотя расцепил руки, отпуская меня. Потом сказал, смотря мне в глаза:
— Завтра я попрошу твою руку у дяди. Ведь он твой опекун?
Негодование во мне забушевало с новой силой, сдержала его и вежливо улыбнулась:
— Нет, я сама себе опекун, как и своих младших брата и сестры. Я зарабатываю, оплачиваю долг отца, содержу прислугу и плачу учителям. Если меня не будут дергать, постепенно налажу быт. Свои обязательства как опекун выполняю в полной мере. А как глава своей семьи Морансье де Лариаль скажу Вам, что еще не готова принять брачные узы. — Его глаза сузились, а голос заледенел:
— Со мной не готовы, графиня, или вообще? — Я выдохнула. Ну не хотелось мне ссориться с маркизом:
— Антуа, не загоняй меня в угол. Просто будь всегда рядом. Когда я пойму, что мне действительно необходимо твое плечо, сама напомню тебе о браке.
— А если ты захочешь замуж за другого? — Тут уже у меня, как говорят в моем мире, крышу снесло, и я возмутилась:
— Да что же вы все ко мне пристали! Других женщин нет, что ли?! И этот варух Сайсаль, и Лавиаль, и ты! Не могу я выйти замуж, пока не очищусь от долгов и не приведу в порядок дом. Так что успокойся!
Голубые глаза маркиза потемнели, когда он услышал о соперниках, на скулах заходили желваки. Но увидев мой пристальный взор, он вдруг расслабился и
— Я придумаю, чем тебе помочь, и всегда буду рядом. — Во мне это уверенности не добавило. И не зря. Он положил руку мне на талию, чуть прижимая к себе, заявил.
— И завтра же сообщу о своих намерениях твоему дяде. — Переубеждать у меня не было ни желания, ни силы. Единственное, что ему сказала:
— Сейчас, пожалуйста, не порть мою и так подмоченную репутацию. Выйти после меня попозже.
Он согласно отпустил меня, но опять притянул и поцеловал в губы, шепнув:
— Я у тебя буду бывать каждый день. — Я тяжело вздохнула: деспот. А таким хорошим казался!
Вышла из алькова и стала пробираться к дамской комнате, чтобы поправить платье и макияж. Когда уже почти дошла до нее, обернулась и увидела, что в мою сторону спешит молодой Сайсаль. Вот же засада! В дамской комнате только один вход и выход. Он непременно будет меня караулить, поэтому свернула в первый попавшийся коридор и спряталась в проходе. Теперь оставалось дождаться, когда этот ненормальный уйдет. И что он ко мне прицепился?
Ждала около двадцати минут, потом осторожно отправилась назад, как и следовало ожидать, заблудилась. Разнервничалась. Какая глупая ситуация! И слуги как вымерли! Метнулась туда-сюда, никого. Зашла в первую попавшую комнату. Уютная гостиная, горит камин, на столе в красивом графине вино, в вазе фрукты. Дальше глянула — спальня, большая. А какая кровать! Красота! Шестеро развалятся и мешать друг другу не будут.
Послышался шум за дверями. Я смутилась отчего-то и юркнула за большой гобелен в гостиной. Оказалось там есть ниша и стул. Опа! Кто-то приготовился следить. Та-ак, а в гобелене малюсенькие дырочки, но для наблюдения вполне достаточно.
В комнату вошли иностранцы, принц и граф Меровер. Они тщательно прикрыли дверь. Никто к вину и фруктам не притронулся, зато обсуждение шло даже очень интересное. И некоторые детали касались меня. Граф доложил, что нанял меня для проведения праздника, — у младшего Сейсаля расползлась плотоядная улыбка
— но не сообщил, что все мероприятие будет в отдельном поместье. Но это не будет проблемой, так как он пообещал хорошие деньги. Судя по улыбке, он их мне выплачивать не собирался. Та-ак, запомним! Потом обратился к девушке и дал ей флакон со словами:
— На этот раз, Лайирас, сделай, пожалуйста, как положено, — в корне заглушив ее недовольство, рявкнул, — мне наплевать, что тебе нравятся блондины с голубыми глазами. Ты сама знаешь, откуда я тебя подобрал! Так что помолчи и делай, что тебе говорят. Уморишь его и выходи замуж за того, кого хочешь!
Затем разговор перекинулся на финансовые проблемы. Как я поняла, за душой у этих иностранцев и графа даже ползолотого нет, как и связей. Пустышки они! Так кого они хотят так подставить? Неужели моего герцога? Ведь он кузен самого короля. Значит, хотят навредить Его Величеству! Вот так новости. Интересно, кто за этим стоит. Эти, явно, мелкие сошки. А иностранцы и вовсе этих дураков используют.