Если останемся живы
Шрифт:
– Вы обещали рассказать про убийство, - наконец ринулась она в лобовую атаку, потеряв всяческое терпение.
– Да шут с ним, с убийством... Дайте я вас поцелую...
Пришлось пойти и на это. Кейпл не казался твердым орешком, и мисс Маллиган надеялась "приобрести капитал и соблюсти невинность", как говорится в старинной пословице. С этой и другими русскими поговорками и присловьями ее познакомил второй секретарь посольства России, фольклорист-самоучка, покончивший с собой, когда Лигейя
Кейпл прижал потную лапищу к груди девушки.
Лигейя вскочила с дивана и отбежала в угол комнаты.
– Ну нет, - она лукаво погрозила пальцем.
– Сначала вы мне расскажете. Вы обещали, слово бизнесмена нерушимо.
Коммерсант пьянел на глазах. Лигейя не на шутку испугалась, что его мыслительные процессы вот-вот угаснут. Надо было поддержать жизненные силы Кейпла. Девушка подошла к нему, села рядом, прижалась к жирному боку и погладила его волосы.
– Гарри, милый, хороший, расскажите про убийство, а?
Кейпл вытолкнул сигарету из пачки, попутно разбросав содержимое по полу, закурить он так и не сумел.
– Я видел.
– Он ткнул незажженной сигаретой в пепельницу. Координацию он утратил, но речь звучала достаточно четко и связно.
– В тот день... Я как раз выходил из лифта, там коридорчик такой перпедии... Как его, Линда?
– жалобно воззвал он о помощи.
– Перпендикулярный?
– предположила Лигейя.
– Наверно. В общем, он меня видеть не мог, а я видел. И очень хорошо его разглядел.
– Опишите его, - в тон Лигейи вплелись казенные нотки, словно она вела допрос арестованного, но Кейпл не заметил этого или не придал значения.
– Типичный такой французишка.
– Кейпл снова потянулся к бутылке, Лигейя отстранила его.
– Кучерявый, темноволосый, лет тридцати или около... Шрам на щеке вот такой, - американец дугообразным жестом обрисовал шрам. Невысокого роста...
– Он зевнул, встряхнулся, взял себя в руки и наклонился к уху девушки.
– Но это не самое главное...
– А что?
– заинтригованно подыграла Лигейя.
– Я знаю, как его зовут...
Лигейя разочарованно вздохнула. Кейпл явно начинал фантазировать в попытке произвести на нее выгодное впечатление. Тем не менее она все же спросила:
– И как его зовут?
– Каннингхэм...
Волна электрического тока пробежала по телу девушки. Кейпл истолковал это по-своему и навалился на нее.
– Подождите...
– Лигейя вывернулась из-под громоздкой туши. Доскажите. Это так волнующе... Как вы узнали его имя?
Американец самодовольно оскалил зубы.
– А он представился.
– Вам?
– Лигейя заставила себя засмеяться.
– Так и сказал: простите, сэр, меня зовут Каннингхэм, мне тут надо кокнуть одного джентльмена,
Кейпл надулся.
– Все-таки мозгов у женщин не больше, чем у французов... О, это две вечные проблемы цивилизации: французы и женщины...
– Он не позволил себе утвердиться на философской стезе и снова снизошел до Лигейи: - Не мне, конечно... Я стоял в коридорчике у лифта...
– Да, да...
– А он постучал в дверь трехсотого номера...
Оттуда что-то ответили... Ну, это я не расслышал, но нетрудно додуматься... Спросили, кто пришел...
А он сказал: Каннингхэм. Причем как-то ненатурально, глуховато, будто хотел изменить голос.
– Гарри, милый, - умоляюще прошелестела Лигейя.
– Расскажите, как выглядят убийцы?
– Я видел его сбоку, - промычал расклеившийся американец, - и недолго... Но что запомнил, то запомнил. Шрам, куртка просторная. Джинсы "Джордаш". Это точно. Я сам торгую джинсами, я разбираюсь... Линда, честное слово, я вам все... Наверное, это не так романтично, но... Я вас разочаровал?
– Напротив, - Лигейя сказала святую правду.
– А теперь немного любви? Вы тоже обещали.
– Я?!
– изумилась девушка.
– Не помню...
Впрочем, как хотите... Но я устала...
Это была кодовая фраза дня Шеннона, корпевшего над звукозаписывающей аппаратурой в соседнем номере. Ирландец снял наушники, молнией проскочил коридор и возник во всей красе на пороге апартаментов 406, как юный бог мщения.
– Что это?
– строго спросил он Лигейю, наводя указующий перст на бедного мистера Кейпла.
Тот при виде внушительных габаритов соперника сначала побелел, потом покраснел, а потом и вовсе позеленел. Через секунду он пулей вылетел из номера.
– Итак, он назвался Каннингхэмом, - подвел итог Шеннон.
– Теперь мы знаем, куда тот ехал в ночь своей гибели. И убийцы знали.
– Ну и что с того?
– серебряно прозвенел голос
Лигейи в верхнем регистре.
– С каких пор для нас стал сюрпризом факт плотной слежки за нашими людьми? Возможно, Эпилгейт о чем-то догадывался и поделился с Каннингхэмом, но у них не спросишь...
– Как ты не понимаешь, - рассердился Шеннон.
– Телефон! Они контролировали телефонные переговоры Эпилгейта. Есть соответствующая техника. Можно прозвонить линии, автоматические станции. Коммутаторы здесь и в Америке и докопаться до точки. Куда они подцепились. Это уже кое-что.
– Они могли подслушивать Эпилгейта через окно с помощью лазерного дистанционного микрофона, - усомнилась Лигейя.
– Тем не менее с тех пор как Коллинз огорошил нас побегом треклятого террориста, у нас впервые появилась реальная нить. Где Корин? Надо подключить его немедленно.