Эстетика слова и язык писателя
Шрифт:
В доме Захара Бардина, следствие об убийстве директора фабрики:
«Бобоедов (весело). Вот и зал заседания, чудесно! Так, значит, вы при исполнении служебных обязанностей?
Николай. Да, да! Конь, позовите вахмистра.
Бобоедов. И мы подаем это блюдо так: в центре этот... как его?
Николай. Синцов.
Бобоедов. Синцов... трогательно! А вокруг него — пролетарии всех стран?.. Так! Это радует душу... А милый человек здешний
Квач. Всех обыскали, ваше благородие!
Бобоедов. Да. Ну и что же?
Квач. Да ничего не оказалось... спрятали! Докладаю: становой очень торопится, ваше благородие, и невнимателен к занятиям.
Бобоедов. Ну, конечно, полиция всегда так! У арестованных нашли что-нибудь?
Квач. У Левшина за образами оказалось.
Бобоедов. Принеси все в мою комнату.
Квач. Слушаю! Молодой жандарм, ваше благородие, который недавний, из драгун который...
Бобоедов. Что такое?
Квач. Тоже невнимателен к занятиям!
Бобоедов. Ну, уж ты сам с ним справляйся. Иди! (Квач уходит.) Вот, знаете, птица зтот Квач! С виду так себе и даже, как будто, глуп, а нюх — собачий!
Николай. Вы, Богдан Денисович, обратите внимание на этого конторщика...
Бобоедов. Как же, как же! Мы его прижмем!
Николай. Я говорю о Пологом, а не о Синцове. Он, мне кажется, вообще может быть полезен.
Бобоедов. А, этот наш собеседник! Ну, разумеется, мы его пристроим...» (акт III, явл. 2).
Плотоядная веселость, с какой он «работает», провозглашается, как его лейтмотив, в несколько раз повторяемой им метафоре: «это блюдо», «разделим всю дичь» (об арестованных) и дальше: «Мы их без соуса едим... и так вкусно!» Он презирает полицию за небрежность, но сам-то он не запомнил даже фамилии «главного злодея», не понимает сперва, какого из двух конторщиков и зачем рекомендует ему товарищ Прокурора, не понимает дальше, несмотря на все усилия товарища прокурора, какую роль в деле играет Рябцов, скандально проваливается в допросе Левшина и при всем том самоуверен, самовлюблен:
«Наша обязанность вносить в общество бодрость...»
«О, у нас в корпусе жандармов мужчины на подбор!»
На ходу, между службой, он флиртует с вдовой директора и с Татьяной. Его «остроумие» обычно содержит такие смысловые эффекты, о которых он не подозревает.
На реплику Нади:
«Закон, власть, государство... Фу, боже мой! Но ведь это для людей?»
он отвечает:
«Гм... я думаю! То есть, прежде всего — для порядка!»
«Мы найдем, не беспокойтесь! Для нас даже там, где ничего нет, всегда что-нибудь... найдется» — говорит он Клеопатре (акт III, явл. 3).
Это его политическая
Убога его мысль, штампованны, бедны и пошлы его слова. Для этого персонажа Горький выбирает самые затасканные выражения: «трогательно, радует душу, милый человек, чудесная местность, такой молодой и такой талантливый». В его речи больше, чем у всех других персонажей, всевозможных междометий, мычаний, рычаний, взвизгиваний: «Гм!.. ага!.. да-да-да!.. Скажите, а!.. ай-ай-ай... Чтобы ни-ни!.. вы не Синцов, — те-те-те!.. Ого-го!.. О-о? Мм... Тсс...» К иронии собеседника Бобоедов невосприимчив до такой степени, что производит комический эффект этим своим иммунитетом глупости. На этом построен диалог Бобоедова с Татьяной в третьем акте (явл. 9), перед самым началом допроса рабочих. (Можно учиться и тут искусству интерлюдий при развертывании трагической темы.)
«Б. (о Наде. — Б. Л.). Оригинальная барышня! Но опасное направление ума... Ее дядюшка, кажется, человек либеральных взглядов, да?
Т. Вам это лучше знать. Я не знаю, что такое либеральный человек.
Б. Ну, как же? Это все знают! Неуважение к власти — вот и либерализм... А ведь я вас, m-me Луговая, видел в Воронеже... как же! Наслаждался вашей тонкой игрой! Может быть, вы заметили, я всегда сидел рядом с креслом вице-губернатора? Я тогда был адъютантом при управлении.
Т. Не помню... Может быть. В каждом городе есть жандармы, не правда ли?
Б. О, еще бы! Обязательно в каждом! И должен вам сказать, что мы, администрация... именно мы являемся истинными ценителями искусства! Пожалуй, еще купечество. Возьмите, например, сборы на подарок любимому артисту в его бенефис... на подписном листе вы обязательно увидите фамилии жандармских офицеров. Это, так сказать, традиция! Где вы играете будущий сезон?
Т. Еще не решила... Но, конечно, в городе, где непременно есть истинные ценители искусства! Ведь это неустранимо.
Б. (не понял). О, конечно! В каждом городе они есть, обязательно! Люди, все-таки, становятся культурнее...»
Как выражается в языке Бобоедова тупость, самодовольство? Конечно, не в особых словах или конструкциях. Некоторые из этих реплик могли служить и для создания умной роли. Цель писателя достигнута здесь выбором партнера в диалоге, противопоставлением реплик. Чисто профессиональные диалектизмы в речи Бобоедова затенены, их очень немного: «прижмем, пристроим, справляйся с ним сам (то есть «дай в зубы»), познакомиться с людьми, видно серьезного человека, затребовать прежнее производство».
Так же много типических и взятых из непосредственного наблюдения языковых особенностей (но не формальных, а семантических) в роли Полины, генерала. Гораздо меньше их (и почти вовсе нет узких, специфических диалектизмов) в речах рабочих, например Левшина, Ягодина, Акимова, не говоря уже о Грекове и Синцове, которых никакой драматург не стал бы наделять диалектной речью. Лишены этой узкой языковой характеристики и основные персонажи хозяйской партии — Михаил Скроботов (директор) и Захар Бардин. Эти лица — каждый в своем стиле — пользуются общим разговорным интеллигентским языком.