Эти несносные флорентийки
Шрифт:
С этим неприятным высказыванием он уселся, взял в одну руку вожжи, в другую кнут и обернулся к пассажирам:
— Ну, синьоры, куда вы хотите, чтобы я вас отвёз?
Ромео выдержал паузу, потом громко бросил:
— Во дворец Биньоне!
Вопреки ожиданиям Ромео, это объявление не произвело никакого впечатления на кучера, который повторил:
— Дворец Биньоне... дворец Биньоне... дворец Биньоне... Синьор, мне казалось, что я знаю все дворцы во Флоренции, но искренне вынужден заверить, что такого дворца...
— Ну же, дворец графини Марии Филиппины Теджано делла Ува?
Кучер
– Честно, синьоры, это мне ничего не говорит... а тебе, Г аннибал?
Полнейшим безразличием лошадь, именуемая Ганнибалом, выразила своё незнание.
— Скажите, синьор, вы не знаете, в каком примерно месте расположен этот дворец?
— В квартале Сан-Фредьяно, если не ошибаюсь.
Кучер после нескольких секунд размышления вдруг разразился диким хохотом.
— Вы шутник, да? Дворец Биньоне! Право же! Чёртов шутник! Пошёл, ну, Ганнибал! В путь ко дворцу Биньоне!
Тарчинини решил не впадать в гнев в присутствии ребёнка, но в глубине души он считал, что эти флорентийцы подозрительно фамильярны, трудно переносимы для того, кто, подобно ему, с детства привык к веронской учтивости.
Пока экипаж потихоньку приближался к мосту Веспуччи, Ромео описывал Фабрицио дворец Биньоне, каким он представлялся ему в его прекрасном воображении. Очарованный ребёнок слушал это, как сказку из «Тысячи и одной ночи». Время от времени кучер оборачивался и, улыбаясь, щурил глаза на Тарчинини, который явно не понимал таких странных манер. В момент, когда экипаж въехал на мост Арно, возница обронил своему клиенту:
— Сколько лет bambino, синьор?
— Скоро одиннадцать лет.
— Одиннадцать лет! И он верит ещё в сказки? Вы, конечно, приехали с Юга?
Разъярённый Ромео воскликнул:
— Мы приехали из Вероны!
— Я так и думал.
Эта реплика погрузила мужа Джульетты в тяжёлые раздумья по поводу ориентации флорентийцев.
— А графиня, папа, как она выглядит?
Хотя он её никогда не видел, Тарчинини стал описывать их будущую хозяйку.
— Эта дама, Фабрицио, такая же молодая, как и мама... Одетая в красивое платье из чёрного шелка и с украшениями в ушах, на груди и на пальцах. Настоящая дама из прошлого, Фабрицио!
— Какого прошлого, папа?
Ромео не ответил, так как внезапно он пробудился от своего сна: как только Ганнибал поставил послушное копыто на набережную Содерини, он сказал себе, что квартал не похож на тот, в котором может располагаться прекрасный дворец богатой дамы.
С piazza [4] Честелло фиакр углубился в многолюдную слободу Сан-Фредьяно, и Тарчинини чувствовал себя всё хуже и хуже. Вскоре Ганнибал свернул на улочку, где солнце освещало остатки фасадов, бывших до объединения Италии, несомненно, красивыми. Экипаж остановился перед большим строением, и кучер насмешливо объявил:
4
Piazza – площадь (итал.)
— Дворец Биньоне, синьор!
Ромео с трудом проглотил слюну.
— Вы уверены, что не ошиблись?
— Абсолютно уверен, синьор. Хотя, конечно, это не похоже на то, что вы рассказывали вашему мальчику.
Тарчинини был настолько подавлен, что не нашёл в себе сил поставить на место наглого кучера. Он расплатился, схватил свой чемодан и направился к воротам — обломкам навсегда исчезнувшей роскоши. В первом этаже раскрылось окно, и некая мегера в грязной чёрной шали, накинутой на плечи, спросила:
— Что такое?
— Графиню Теджано делла Ува, пожалуйста!
— Клянусь святыми и апостолами, это муж Джульетты и её сын!
Ромео чувствовал, что теряет сознание. Это неправда! Это не может быть правдой! А ещё этот проказник Фабрицио, который спросил:
— Эта женщина и есть графиня, папа?
Ромео спрашивал себя, не оказался ли он жертвой кошмаров. Графиня вышла открыть им и от всей души их расцеловала. Тарчинини не нашёл в себе сил вернуть ей поцелуи, так от неё плохо пахло, а Фабрицио счёл нужным ядовито заметить:
— А графиня просто обворожительна, папа!
Хозяйка повела их в своё логово, где всё было пропитано сыростью и где догнивала прекрасная мебель. Там сидел молодой человек примерно тридцати лет от роду. Рукава его рубашки были закатаны по локоть и обнажали мускулистые руки, покрытые рыжими волосами. Графиня жеманно произнесла:
— Синьор Тарчинини, позвольте вам представить Антонио Монтарино; он настолько любезен, что приходит время от времени составить компанию одинокой старой женщине, которой только граппа [5] помогает не потерять полностью храбрость.
5
Граппа — итальянский виноградный алкогольный напиток крепостью от 36 % до 55 %. Изготавливается путём перегонки виноградных отжимок, то есть остатков винограда (включая стебли и косточки) после его отжимки в процессе изготовления вина.
Ромео поприветствовал этого Монтарино, который в ответ не нашёл ничего лучшего, как спросить:
— Что вам здесь понадобилось?
Веронец хотел было ответить грубияну, что его личные намерения его не касаются, но из почтительности к графине лишь сухо произнёс:
— Я приехал навестить графиню.
— Ну ладно! Постарайтесь, чтобы это продлилось не очень долго! Давайте, до встречи, Мария!
Хам удалился, с треском захлопнув дверь. Чтобы показать своё недовольство, Ромео заметил:
— Я чувствую, что помешал вам!
— Помешал! Ma que! Как вы можете так думать! Антонио просто вспыльчив, как все сангвиники. Он очень нежно ко мне относится. Наши отношения льстят ему. Между нами есть некоторая социальная разница, не так ли? Он работает у мясника. Вот он и ревнует меня ко всем, будь то мужчина или женщина, кто может урвать у меня время, которое я посвящаю ему... Стаканчик граппы, синьор?
— Спасибо.
— Я так хорошо себя чувствую после неё... После всех выпавших на мою долю несчастий...