Эти несносные флорентийки
Шрифт:
— Да, ненадолго.
— Я не смогу показать там свой номер, его не оценят. До вечера!
И прежде чем окончательно удалиться, София сочла нужным поцеловать Фабрицио и его покрасневшего отца. Как только молодая особа скрылась, мальчик принялся перечислять десертные блюда, которые он рассчитывал попробовать в ресторане. Отец возразил:
— Ma que! Фабрицио! Ты с ума сошёл! Ты будешь есть только мороженое и всё?
Сын комиссара цинично заявил:
— Тогда я скажу маме, что молодая девушка пришла в нашу комнату, чтобы поцеловать тебя.
Ужаснувшись, Тарчинини
***
Отец и сын вернулись во дворец Биньоне около десяти часов вечера. У графини было очень оживленно. Мальчика, у которого уже слипались глаза, Ромео отправил спать, а сам спустился, чтобы немного побыть на вечеринке у подруги Джульетты. Его приняли очень тепло. Представили Паолу Таченто, бледную и ничем не примечательную особу, Адду Фескароло, которую веронец нашёл очень даже в своём вкусе, мэтра Бондена, сорокалетнего мужчину, сангвиника с выбритым до голубизны подбородком и бегающим взглядом. Он тут же привязался к Тарчинини.
— Вы, наверное, удивились, встретив такого человека, как я, в подобной обстановке, а? Ma que! Жилищный кризис, мой дорогой... во Флоренции он ужасен!
Ромео с облегчением заметил, что мясника-грузчика не было; отсутствовали также и Розалинда с мужем. Все попивали асти, заедая весьма сухими пирожными. Адда запела. Ромео тоже не захотел остаться в тени и продемонстрировал свой красивый баритон. Ему захлопали. Он повторил на бис. Ему снова зааплодировали, и вечер продолжался в том же бешеном ритме. Время от времени супруги делла Кьеза стучали сверху и им отвечали неодобрительным свистом и шиканьем. Адвокат вышел, чтобы подняться к себе посмотреть, как себя чувствует его несчастная калека, и вернулся, чтобы поволочиться за Аддой, которая, в свою очередь, пошла удостовериться, спит ли её маленький Джакомо. Тарчинини вполне сознавал, что сон Фабрицио может быть нарушен шумом снизу, но преодолеть четыре этажа... Тоска дель Валеджио, сидя в углу, у камина, с самого начала вечера увлечённо произносила длинный монолог, адресованный кошке, спавшей у неё на коленях.
Около одиннадцати часов раздался визг Розалинды:
— Если вы не прекратите немедленно этот базар, то мой муж вызовет полицию!
Графиня открыла окно, чтобы высказать всё, что она думает по этому поводу, потом вернулась к своим гостям и предложила тост за дона Гастона, которого вдобавок ещё и почтили минутой молчания. И вот в этот момент затишья все услышали, как кто-то ступенька за ступенькой катился с лестницы. Все озадаченно переглянулись. Прежде чем кто-либо из присутствующих смог выразить свое мнение, тревожный крик заставил всех оцепенеть. Ромео, первым пришедший в себя, поспешил туда, а за ним последовали и все остальные. На лестничной площадке первого этажа с трудом поднимался какой-то очень красивый человек, к которому подошла Адда:
— Джанфранко, что с тобой случилось?
Тот провёл рукой по лбу и, задыхаясь, ответил:
— Я споткнулся и упал. Я мог бы свернуть себе шею.
— Ты ничего не сломал?
— Нет, не думаю.
На этот раз Марио Таченто перебил:
— А что это вы держите в руке, синьор?
Розалинда,
— Рево... револьвер.
И она упала на руки своего мужа, который увёл её в квартиру.
Неизвестный недоверчиво взглянул на оружие:
— Чёрт его знает... Я упал сверху и, наверное, подобрал его здесь машинально.
Он угадал единодушное сомнение и, отчаявшись, заключил:
— Я не могу ничего другого сказать.
Тарчинини, вновь ставший комиссаром веронской полиции, взял слово.
— Нет, синьор, вы можете нам ещё кое-что сказать. Обо что вы споткнулись?
— Я не знаю... что-то мягкое и твёрдое одновременно.
— Вы совсем не видели того, о чем говорите?
— Я падал в темноте.
— Любопытно!
Ромео обратился ко всем тоном, который заставил Софию задрожать, хотя на этот раз она была в платье.
— Оставайтесь здесь. Я пойду посмотрю, что это было.
Он удалился вверх по лестнице. По звуку его шагов все поняли, что он достиг всего лишь второго этажа. Он вскоре показался с озабоченным видом:
— Я знаю, обо что вы споткнулись, синьор...
— Доктор Вьярнетто.
— ... доктор Вьярнетто. О труп!
— О...
— ... труп. Труп Антонио Монтарино.
Марио Таченто упал на внезапно появившуюся за его спиной потрясённую графиню.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Как только остыло первое волнение жильцов, Тарчинини взял в свои руки руководство расследованием. Тоном, в котором больше не было ни тени его обычной любезности, он приказал, чтобы все утихли и следовали его указаниям. Мэтр Бондена, однако, считал, что первая роль должна принадлежать ему.
— Ma que! Синьор, по какому праву вы диктуете нам наше поведение?
Ромео сухо ответил:
— По праву комиссара полиции.
Потом обратился к Фабрицио, которого разбудил шум и вывел на лестницу:
— Фабрицио, возвращайся спать. Синьорина Савоза, не будете ли вы так добры присмотреть за ним?
Фабрицио, однако, сам не испытывал никакого желания ослушаться папу, который изменился прямо у него на глазах, и внезапный авторитет которого наполнил его бесконечной гордостью. Что касается Софии, то она потащила за собою мальчика, не настаивая ни на каких объяснениях.
Ромео обратился к Вьярнетто:
— Доктор, надеюсь, вы понимаете, что до более подробного допроса вы остаётесь главным подозреваемым?
— Клянусь вам, что...
— Прошу вас, доктор. В криминалистике, как ни в какой другой профессии, клятвы имеют мало веса и не заменяют доказательств. Пока не пришла полиция, я закрою вас в комнате синьорины Фескароло, откуда вы вышли. Пойдёмте, доктор.
Закрыв врача на ключ, Тарчинини повернулся к остальным.
— Теперь, будьте так любезны, идите вниз, к графине.
Та, придя в себя с помощью Таченто и с трудом передвигая ноги, без сопротивления стала спускаться. Они услышали, как наверху возле трупа Монтарино стонала София и как она сказала своему юному спутнику: