Этот мир не выдержит меня. Том 5
Шрифт:
На лице и одежде Марка не было видно ни потёков крови, ни других нехороших свидетельств пережитых неприятностей. Похоже, его визит в замок прошёл в штатном режиме. Странно.
Прежде чем идти на встречу со мной, человек без лица должен был озаботиться тем, чтобы «оригинал» не испортил ему представление, а самый простой и самый надёжный вариант избежать проблем — это устранить возможную угрозу. Поэтому я уже не наделся увидеть Марка в добром здравии, однако он стоял передо мной — слегка помятый из-за чрезмерного
Очень странно. Сперва человек без лица не прикончил Фольки, хотя имел такую возможность, потом даже не попытался обезвредить Марка, способного поломать ему всю игру… Почему? Точно не из-за вдруг проснувшегося гуманизма и жалости. Сильно сомневаюсь, что это существо хотя бы раз в жизни испытывало столь возвышенные чувства.
Думаю, мотивы человека без лица были куда прозаичнее. Он просто не хотел подливать масла — или, точнее, крови — в огонь нашего с ним конфликта. И значит, ему от меня что-то нужно. Другого варианта нет…
— Да что, бесы тебя раздери, здесь происходит? — не выдержал Марк.
— Потом, — бросил я и вышел в тёмный коридор, оттеснив весь творческий коллектив подальше от двери. — Сейчас есть дела поважнее.
Услышав мой ответ, Марк, которому не терпелось разобраться в происходящем, недовольно поморщился. Однако, будучи человеком военным, разведчик знал, что такое дисциплина, и хорошо понимал, когда можно проявить строптивость, а когда этого делать категорически не стоит. И он догадывался, что сейчас был как раз второй вариант.
Висельник же, никогда не служивший в армии, оказался не столь понятлив.
— Какие такие дела? — раздражённо спросил он. — Задумал трактир обвалить? Чем ты здесь грохочешь?
Его недовольство, разумеется, было вызвано вовсе не грохотом. Бывший раскаявшийся переживал за сына и, считая такое проявление отцовской любви за слабость, конвертировал свои переживания в привычную эмоцию. Злость.
— Шампанское неудачно открыл, — спокойно ответил я, — по случаю возвращения твоего драгоценного отпрыска.
— Какое ещё шаман… — начал было говорить Висельник, но тут до него, наконец, дошёл смысл сказанного. — Клоп вернулся???
— Вернулся, — кивнул я.
Лицо бывшего раскаявшегося разгладилось. Его раздражённость сменилась воодушевлением, недовольство — благодушием, а злость — радостью. Вот что значит — добрая весть. Всего за секунду она смогла превратить разочаровавшегося союзника в преданного товарища.
— Где он? — Висельник попытался заглянуть в комнату.
— На крыше, — ответил я, перегородив ему путь.
— Что он там делает? — удивился здоровяк.
«Загорает», — хотел было съязвить я, но удержался от колкости и сухо произнёс: — Он приносит пользу… И тебе стоило бы взять с сына пример.
— Говори, — голос Висельника
— Готовься встречать «гостей», — просто сказал я, а затем конкретизировал задачу: — Нужно забаррикадировать все входы и выходы. Мебель не жалей. Я возмещу все твои потери.
— Не нужно, — криво усмехнулся Висельник. — Для гостей мне ничего не жалко… Никто отсюда необслуженным не уйдёт. Отвечаю.
Он медленно сжал кулак, который мог посоревноваться размерами с не самым маленьким арбузом. Этот жест не сулил ничего хорошего тем, кто по глупости, недомыслию или зову долга решит сунуться в трактир с недобрыми намерениями. Жаль только бойцов человека без лица вряд ли напугаешь чем-то подобным.
— Марк, — я продолжил сыпать отрывистыми приказами. — Удвой караулы. Организуй круговую оборону. Собери три резервных группы. Они должны быть готовы отразить нападение с любого направления. В том числе с крыши.
— Силы противника? — спросил разведчик.
Он был сух, деловит и абсолютно спокоен. Даже плескавшийся в крови алкоголь совершенно не мешал ему выполнять свою работу.
— До центурии, — задумавшись на мгновение, ответил я. — И это будут совсем не новобранцы.
Вряд ли у человека без лица «под ружьём» было больше сотни бойцов. Скорее всего, сильно меньше — три-четыре десятка. Но в таких делах лучше «перебдеть» и переоценить возможности оппонента, чем «недобдеть» и попасть в неловкую ситуацию, заявившись на перестрелку с ножами.
Марк кивнул, показывая, что принял информацию к сведению. Приложив на мгновение кулак к груди, он развернулся на месте отточенным за годы службы движением и одним лишь взглядом приказал бойцам следовать за ним. Уже через секунду они — напряжённые, но готовые к бою — застучали сапогами по лестнице.
Висельник тоже пошёл на первый этаж. Здоровяк двигался медленно и неотвратимо, словно дорожный каток, а огромный мясницкий нож, зажатый в лопатообразной ладони, добавлял его образу капельку инфернальности. Казалось, он мог с одинаковой лёгкостью разделать хоть барана, хоть бычка, хоть человека.
— Остался только я, милостивый государь, — Большой, коротко поклонившись, перехватил поудобнее котомку. — И, думается, для меня у тебя тоже найдётся дело…
— Найдётся, — согласился я, посмотрев на дверь, ведущую в комнату Эльзы и Тори.
Грохот выстрела напугал моих сестёр. Из-за стены слышались их тонкие взволнованные голоса. Девчата обсуждали странный «гром», от которого заложило уши и засвербело в носу, храбрились друг перед другом, однако в коридор выходить не собирались. Разумное поведение. Впрочем, Дру-уг вряд ли позволил бы им сотворить какую-нибудь глупость.