ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества

Бохэннон Кэт

Две основные тактики, которые использует наш организм, – цветение и сокращение.

Итак, оборудование. По мере того как в первые два года жизни мозг становится больше, нейронные стволовые клетки, похоже, мигрируют из одной части мозга в другую, массово формируя лобную долю и прокладывая магистрали между этой областью «высшего порядка» и областями, которые контролируют движения и сенсорную информацию.

В процессе, похоже, проявляются некоторые половые различия. Например, как я уже упоминала, девочки начинают лопотать и говорить раньше, чем мальчики. Они могут поддерживать зрительный контакт, указывать на то, что им нужно, и раньше начинают общаться со своими опекунами. Даже в мелкой моторике девочки, как правило, опережают мальчиков: лучше манипулируют игрушками, едят с помощью столовых приборов и (со временем) более четко пишут и рисуют. В то же время мальчики склонны больше

ерзать и пинаться и раньше достигают физических показателей, задействующих большие группы мышц. Но и девочки, и мальчики обычно начинают ходить примерно в одном и том же возрасте, поэтому, что бы мальчики ни делали, чтобы быстрее развить части своего мозга, связанные с движением, девочкам удается вовремя наверстать упущенное.

Никто не знает, почему эти различия в развитии существуют. Одна из возможностей заключается в том, что мальчики с большей вероятностью рождаются несколько раньше срока – возможно, из-за загадочного иммунологического конфликта с организмом матери или по какой-то другой причине – и даже совсем чуть-чуть недоношенным детям обычно требуется больше времени, чтобы догнать сверстников. Но возможно также, что половые гормоны в утробе матери каким-то образом влияют на то, как мозг строит для себя план. И это может быть связано с тем, как мозг расцветает и сокращается. Человеческий мозг достигает пиковой синаптической плотности – когда большинство нейронов наиболее связаны с другими нейронами, – когда нам около двух лет [196] . Затем мозг начинает яростно сокращать свои силы, словно чрезмерно усердный садовник. Глиальные клетки проникают внутрь и поглощают синапсы. Тормозные нейроны начинают глушить сигналы на некоторых путях, эффективно увеличивая силу сигналов близлежащих путей, что немного похоже на перенаправление трафика. Мозг малыша перестраивается, кардинально меняя все, что он уже построил. Одна из теорий развития детского аутизма связана с этим процессом: некоторые ученые считают, что определенные виды аутичного мозга чрезмерно или недостаточно сокращают одни области, вообще не трогая другие.

196

Это одна из причин, почему малыши внезапно начинают казаться намного умнее. А также почему они устраивают столько истерик: эмоциональные центры плотно связаны со всеми остальными частями мозга, и, как только запускается своего рода эмоциональный «каскад», остановить его трудно (по крайней мере, такова теория).

Мы не знаем точно, когда появилась современная модель развития мозга, но древние Homo sapiens уже были на пути к расширенному детству, учитывая, насколько радикально наш образ жизни отличается от образа жизни шимпанзе и бонобо. Дикие шимпанзе достигают половой зрелости примерно в семь лет. Самки достигают репродуктивной зрелости примерно в десять и впервые рожают в возрасте от десяти с половиной до пятнадцати лет; их считают «подростками» примерно до тринадцати. Между тем у самцов эякуляция начинается примерно в девять лет, но они не достигают полного взрослого веса и физической зрелости до пятнадцати. Поскольку социальные факторы сильно влияют на вероятность зачинания самцом шимпанзе ребенка (здесь имеет значение наличие доступа к самкам), он, скорее всего, будет полностью взрослым к тому времени, когда сможет успешно передать свои гены.

Мы не знаем наверняка, были ли у неандертальцев, несмотря на их более крупный мозг (значительно больше, чем у Прямоходящей и всех Ев до нее, конкурирующий по размеру даже с нашим), детские модели шимпанзе: быстрое взросление (и, возможно, более ранняя смерть). Но если Homo sapiens действительно извлек выгоду из детства в n– й степени, именно это может объяснить, почему нам удалось добиться успеха там, где неандертальцы в конечном итоге провалились.

В настоящее время человеческие мальчики, как правило, к дошкольному возрасту (в возрасте от четырех до пяти лет) догоняют девочек по большинству когнитивных функций, но не все различия исчезают. Как я уже упоминала, девочки, как правило, получают более высокие оценки в школе по всем предметам вплоть до полового созревания. Потом все вылетает в трубу.

Так почему же девочки-подростки, которые раньше превосходили своих сверстников, начинают отставать?

Больше цветения и сокращения

В поисках Женского Мозга игнорировать подростковый возраст

невозможно. В конце концов, именно тогда большинство человеческих тел становятся половозрелыми. В подростковом возрасте с огромной скоростью выделяется тестостерон; то же самое относится и к эстрадиолу и другим эстрогенам. Оба изменения в гормональном профиле, как известно, влияют на развитие мозга, поэтому вполне предсказуемо, что подростки испытывают значительные изменения. Если что-то наклоняет развитие мозга в ту или иную сторону, это неизбежно влияет на его функциональность.

Одна из важнейших вещей, которые человеческий мозг должен делать, – тщательно выстраивать свою меняющуюся роль в местной социальной среде. Не просто выражать желание потрахаться. В большинстве человеческих обществ, как только дети достигают репродуктивной зрелости, их обязанности меняются, иногда совершенно внезапно. По мере того как люди в каждой известной культуре отходят от зависимости от своих родителей, им необходимо узнать, что означает «независимость». Человеческие общества обычно отмечают эти переходы формальными ритуалами «взросления» – некоторые до того, как социальная жизнь ребенка заметно изменится (как мексиканская кинсеаньера в пятнадцать лет), а некоторые ближе к взрослому возрасту, как американская традиция вдребезги напиться в ночь, когда тебе исполняется двадцать один. Есть выпускные, религиозные церемонии – например, бар– и бат-мицва, католическая конфирмация. Некоторые из ритуалов настолько символизируют новую личность, что человек меняет имя.

И конечно же, есть брак, который для многих культур означает окончательный переход во взрослую жизнь.

Это большой познавательный труд. Но модели развития нашего мозга, похоже, запрограммированы с ним справляться. Хотя все исследования, что называется, с пылу с жару, мы уже можем сказать, что здесь работает ряд различных механизмов. Стволовые клетки мозга, похоже, мигрируют наружу, к фронтальной коре, образуя небольшие скопления по мере того, как мозг растет и реорганизуется. Подростковое «расцветание» не такое плодовитое, как у двухлетнего ребенка. Это скорее небольшой всплеск роста, обычно приуроченный к росту наших длинных костей. Пока молодой человек стонет по ночам из-за болезненного растяжения связок и костей, растет и его мозг.

А еще он меняется. В период полового созревания происходит масштабный вторичный процесс «сокращения», когда уничтожаются некоторые синаптические связи, строившиеся с раннего детства до подросткового возраста. Также предстоит решить задачу изоляции: ключевые проводящие пути становятся дополнительно миелинизированными (жировое покрытие нервных волокон), особенно в мозолистом теле.

У девочек этот процесс обычно начинается в возрасте от десяти до двенадцати, а у мальчиков – позже, от пятнадцати до двадцати. Женский и мужской мозг сокращаются примерно одинаково, но у мужчин это происходит позже и быстрее. Это может быть одной из причин, по которой шизофрения предсказуемо и так сильно поражает мальчиков именно в середине и конце подросткового возраста, тогда как у женщин не проявляется до двадцати пяти. Изменения в мозге также связаны с депрессией и патологической тревогой: да-да, «подростковая тоска» реальна. Когда все эти сокращения и миелинизация постепенно сходят на нет, мозг большинства прекрасно адаптируется. Но из-за генетической уязвимости или влияния окружающей среды мозг некоторых людей не справляется.

Будь то во время переходного периода, подростковой борьбы или в любой момент между ними, детский мозг больше всего занимается социальным обучением: уделяет чрезвычайно пристальное внимание тому, чего хотят другие, пытаясь предсказать эти желания, а также найти быстрые способы сообщить другим о своих желаниях.

Например, кофе. Человеческие малыши не знают, что плохо беспокоить мать бесконечными просьбами, прежде чем она выпьет утренний кофе. У детей постарше нет проблем с усвоением этого правила, как и тысяч других подобных социальных правил. Дело не в том, что старшие дети больше заботятся о своем влиянии на окружающих, а скорее в том, что им удалось изучить набор параметров, позволяющих справляться с когнитивным состоянием матери. Младенцы знают, когда на них обращают внимание, по зрительному контакту и физическому прикосновению, и склонны плакать, если не получают их. Но дети постарше понимают, что им не нужно повторять «Мама, смотри» больше пары раз – она, вероятно, уже услышала и скоро посмотрит. Более того, они узнали, что мама может рассердиться, если продолжить приставать. Это задача теории разума. А в теории разума – то есть построении модели внутреннего когнитивного состояния другого человека, определении его потенциальных желаний и соответствующего общения – люди необычайно хороши.