Ева
Шрифт:
Как не вязалась эта ясная улыбка с сухими, точными мыслями, щелкающими в ее голове!
Кровь Люка, изогнувшись яркой трубкой, потекла в контайнер. Наверняка Люку, итак потерявшему досаточно крови, эта манипуляция была противопоказана, и даже оень вредна. Ирис, нетерпеливо щелкая по наполняющемуся контейнеру, словно это могло помочь наполнить его быстрее, то и дело поглядывала на бледное лицо молодого человека, которое буквально на глазах бледнело еще больше, и даже, казалось, подернулось мертвенной восковой уродливой желтизной. Нос Люка заострился, веки засветились, заблестели, словно смерть подсушила их, вытопив из тканей жир. Вместе
Удар за ударом Люк слабел, и шаг за шагом приближася к смерти, и Ирис сидела и наблюдала, как он умирает. Ей привычна была эта картина, и она не испытывала ни сожаления, ни угрызений совести. Если бы Люк не был ей нужен, она бы выкачала его досуха и ушла, оставив остывшую оболочку. Но Вайенс хотел длительного эксперимента — да ей и самой это было интересно. Дроид-помощник, отвечающий за мониторинг состояния Люка, тревожно мигал красным глазком индикатора, и это раздражало Ирис. Она ухватила его датчики, присоединенные к коже Люка. И рванула, нет, скорее, отбросила их прочь, словно это была чья-то живая участливая рука, пытающаяся разбудить Люка, чтобы тот смог защититься.
Надоедливое мигание прекратилось, и Ирис слегка оттолкнула ногой нудного дроида, снова попытавшегося присосаться своими датчиками к Люку.
_ Принеси мне реанимационный набор номер четыре, — скомандовала Ирис. — И возьми двойную порцию плазмы. Так от тебя будет больше пользы.
Дроид, издав высокий писклявый звук, прекратил свои попытки добраться до больного и, развернувшись на сто восемдесят градусов, укатил за запрошенным набором. Ирис с облегчением вздохнула, и обернулась к Люку… теперь ничто и никто не помешает ей наблюдать за изменениями его состояния.
Совершенно некстати всплала в памяти мысль о близость Вейдера, и Ирис почувствовала, как ее ладонь, расслабившаяся было с исчезновением дроида, вновь сжимается в нервный кулак… Странно то, что Вейдер до сих пор не почувствовал опасности, угрожающей его сыну, и не примчался проверить, что поисходит. Вероятно, он либо штопает свое израненное тело, либо снял свои механические конечности. Впрочем, может, и не чувствует; или думает, что состояние Люка ухудшается вследствие полученной им раны.
Впрочем, он и без рук и ног способен приползти и прикончить Ирис.
Мысль о Вейдере внезапно отрезвила ее, и Ирис поспешно прекратила забор крови, пожалуй, слишком быстро, словно великий ситх и на самом деле уже стоял за дверями. Нервными трясущимися пальцами завинтила крышечку и закрыла герметичный клапан, и опустила контейнер в заранее приготовленный для переноски холодильник.
— Да где ты там, черт тебя дери! — раздраженно прикрикнула она на невидимого дроида, о присутствии которого говорили лишь звуки какой-то возни в соседнем помещении. Люк все бледнел; теперь, когда дело было сделано, и спало обычное для ее работы сосредоточение и оцепенение, лишающее ее всяких чувств, ей стало страшно. Ужас накатил на нее внезапно,
— О господи, — прошептала она. — Во что я вляпалась…
А если и в самом деле Вейдер сейчас явится?! Если он застанет ее рядом с мертвым сыном — да если даже ей удастся ускользнуть, разве это проблема для ситха — найти виновного?!
Прикатил дроид с затребованным ею набром, и Ирис поспешно вскрыла набор, ругая про себя Люка, который оказался куда хлипче своего отца.
— Маленький дохляк, — рычала она сквозь зубы, присоединяя плазму к катетеру в вене Люка. — Пустяковая царапина, а он уже собрался подохнуть!
Ирис применила все свое умение, все свои знания, мастерски дозируя препараты, чтобы привести Люка в чувство, и скоро лицо молодого человека порозовело, он глубоко вздохнул, словно бы пробуждаясь ото сна, и веки его затрепетали.
— Мастер Люк! — холодным, громким голосом проговорила Ирис, похлопывая Люка по щекам. — Мастер Люк, откройте глаза. Слушайте меня! Не спать, не спать!
Черт, насколько ж с Вейдером легче работать! Он не ищет приятного забытья!
— Приходите в себя, мастер Люк, — заметив, как ресницы Люка дрогнули, и чуть приподнялись, Ирис смягчилась, и отступила на шаг от пациента. Только теперь она заметила, как дрожат ее руки, и что ее пальцы, которыми она сжимала, тискала его одежду, сведены судорогой. — Ну и напугали же вы меня.
Люк вздохнул еще раз глубоко, полной грудью, и чуть приткрыл глаза.
— Что со мной? — произнес он. — Кажется, мое ранение не так уж опасно…
— Совершенно верно, — поспешно произнесла Ирис, заботливо склоняясь над молодым человеком. — Но вы потеряли много крови, поэтому такая слабость. Думаю, вы уже вне опасности.
Люк с восторгом уставился в миловидное личико докторши, склонившейся над ним, и на его бледных губах расцвела улыбка.
— Вы спасли мне жизнь, — сказал он, и в голосе его послышалась благодарность. Он наблюдал за действиями женщины с нескрываемым восторгом, с той откровенностью, какая была присуща его нраву, и щеки Ирис покрыл нежный румянец.
— Вы приеувеличиваете, мастер Люк, — поризнесла она, пряча глаза.
— Нисколько, — горячо ответил он. — Я уже видел сияющую Силу и слышал речь магистра Йоды, который говорил… он говорил…
Люк вдруг сморщился и мучительно потер лоб рукой.
Магистр Йода, постукивая суковтой палкой, был там.
Он появился из липкого тумана, из ядовитых испарений старого болота, от которых волосы намокают, становясь сальными прядями, одежда прилипает к телу и майки превращаются в жесткие путы, когда их пытаешься надеть.
«Ситхов бойся, мой падаван,» — произнес Йода, и его мертвые глаза смотрели тускло и страшно.
Ситхов, ситхов, ситхов, набатом звучало в голове Люка.
Но отец тоже ситх. Он не снял темного капюшона с лица; его тоже надо бояться?
Люк ощутил раздражение, даже злость. Если бы рядом был Вейдер, он непременно бы узнал это свербящее чувство досады и раздражения.
Старый мелкий дурак, выживший из ума.
Йода давно уже не видел простых смертных, и не слышал людей. Сила наделила его даром предвидения, и он читал в сердцах людей так же просто и ясно, как если б люди сами говорили ему о своих сомнениях и тревогах.