Ева
Шрифт:
Поэтому и на их вопросы Йода никогда не отвечал. Ответ проносился в его душе, в его мозгу, в его воображении, мгновенно, как тающая искра над костром. Но Йода был уверен, что человек его услышал и все понял.
Он действительно не понимал, что на самом деле говорит сам с собою.
Старый, выживший их ума уродец…
Люк тряхнул головой, избавляясь от мыслей — кого? Отца или от своих собственных? — и еще раз вдохнул глубоко, возвращая себе покой.
— Забудьте, — великодушно произнесла Ирис, — встреча с Силой вам пока не грозит.
***************
Теперь, когда опасность
— Вы позволите?
Она улыбнулась Люку как можно более обольстительнее, вложив в свою улыбку все свое умение нравиться мужчинам.
Люк расцвел в ответ, доверчиво хлопая глазами, а Ирис, подхватив испачканную его кровью салфетку, торопливо скользнула к анализатору.
— Всегда было интересно, — прощебетала она, как беспечная птичка, подкручивая рычажки настроек и размещая анализируемый материал в приемнике, — как выглядят показатели джедая. Сила… о, это так необычно!
Люк пораснел от этого немудреного комплимента, отвешенного в его адрес хорошенькой женщиной, и его удовольствие не укрылось от внимания Ирис.
«Похоже, Скайуокеры не только мидихлореаны по наследству передают, — холодно подумала она, — но и свое тщеславие. Мальчишка просто плавится от похвал, как масло на раскаленной сковороде. Тем проще будет с ним сладить».
Цифры, выданные анализатором, просто зашкаивали, таких показателей не было даже у Императора, и теперь Ирис, оторопело отстранившись от прибора, с неподдельным восхищением и даже благоговением посмотрела на молодого человека.
— Невероятно! — пробормотала она. — Просто невероятно! Такое количество мидихлореанов… Никогда не видела ничего подобного! Разве вообще возможно такое?! — и она вновь уставилась прибор, не веря своим глазам.
Император с его средненькими показателями в сравнении с этим полудохлым мальчишкой был просто ничтожеством, с недоброй усмешкой в душе подумала Ирис, и все его производные — тем более.
Последняя мысль относилась к Дарту Аксу, который рождался от мидихлореан Императора, и выглядел в глазах Ирис каким-то жалким полуфабрикатом, как сырая непрожаренная котлета из многократно перетертого, пережеванного, ненастоящего белка, не имеющего ничего общего с мясом.
На вершине власти Императору с его посредственными показателями помогали удерживаться только многолетний опыт и главное — острый ум, какого у прямолинейного Вейдера не было.
Но природу не обманешь! И глядя на кровь Скайуокера под стеклом прибора, Ирис мгновенно поняла, кто тут альфа самец.
Крови Ведера Ирис раньше не видела никогда. В те дни, когда работала с великим ситхом, она была лишком низкого ранга, чтобы ее допустили до работы с его кровью и с его материалами, а пойдя на повышение, она имела дело только с образцами Императора.
С вычищенными от генетического мусора образцами, с идеализированными клетками, с улучшенными генетическими копиями. Сама создавая улучшения, раз за разом глядя на цифры анализатора, Ирис сначала удивлялась им, потом удивление сменилось привычкой, затем привычка переросла в обыденное чувство, которое трудно описать одним словом.
Ирис полагала, что показатели
Но, оказывается, есть кое-кто посильнее этого старого пня, тоже, кстати, весьма тщеславного и обожающего лесть едва ли не больше власти.
Сильнее Императора и Дарта Акса, кровь от крови его…
Тонкая рука Ирис осторожно, чтобы Люк не услышал, сминала, комкала выданный анализатором листок с подробным анализом, и скоро крохотный комочек исчез в кармашке халата Ирис..
— Больше только у отца, — хвастливо произнес Люк, и тотчас покраснел, устыдившись своего неловкого хвастовства. Ирис звонко рассмеялась, скрашивая повисшую паузу, и, легко вспорхнув с места, подбежала к Люку и, слонившись над ним, чмокнла его в щеку. От поцелуя стало больно, и Ирис снова засмялась, прижимая пальцами ссадину на разбитой губе. Это выглядело очень естественно и так трогательно… раненные победители обмениваются поцелуями, торжествуя свою победу. Этот немного интимный жест можно будет списать на радостное возбуждение, которое владело абсолютно каждым человеком на этом корабле… а можно и на нечто большее.
Люк, казалсь тоже поддался этому странному возбуждению, и неожиданно ловко и сильно обхватив Ирис, притянул ее к себе, заставив присесть на край своей кровати, и чмокнл ее прямо в губы. Поцелуй вышел пылким, неловким и неумелым, как у школьника, признающегося в своей первой любви, и эта горячность насмешила Ирис еще больше. У Люка были сильные руки, все же он был взрослым мужчиной. Но его лицо, его взгляд, были такими чистыми и наивными, что Ирис невольно поразилась тому, как причудливо природа играет с людьми.
«Невероятно, чтобы этот мальчик с таким открытым лицом, настолько невинный, неиспорченный, искренний, был сыном Вейдера, зла во плоти!» — подумала про себя Ирис, заглядывая в глаза Люка, полные неподдельного восхищения.
Впрочем, что она знала о юном человеке, который был когда-то джедаем, и которому только предстояло стать великим и страшным Вейдером.
— Вы такой милый, — почти искренне произнесла она. — Вы так забавно смущаетесь. Не стоит; хотя смущение вам идет. Теперь понятно, отчего вы такой сильный, — Ирис указала пальчиком на анализатор и сделала заговорщическое лицо. — С такими данными с вами не так-то легко сладить. Думаю, вы легко справитесь со своим ранением! Выздоравивайте!
Она чуть коснулась щеки молодого человека, и, осторожно высвободив свои пальцы из его ладони, встала с его постели и поспешила к дверям. Она итак слишком долго задержалась здесь, и совсем негоже будет, если тут ее застанет Вейдер. Если Люку достаточно было улыбнуться, чуть вильнуть бедром и немножечко показать в вырезе халата грудь, то старого робота этим не обманешь.
Люк, провожая восторженным взгядом отчаянно кокетничающую с ним Ирис, даже не обратил внимания, что она подхвалила контейнер с его сотвенной кровью. А Вейдер обязательно б поинтересовался, что это такое она прячет.