Евангелие в памятниках иконографии
Шрифт:
Страшный суд (Мф. XXV, 31–46). Первоначальные формы, под которыми является этот суд в памятниках искусства, суть отделение овец от козлищ и притча о десяти девах. В V–VI вв. появляются отдельные части картины Страшного суда, а в VIII в. была уже известна и цельная картина, разработанная в Византии. Основные черты ее одинаковы в памятниках византийских и древнерусских; они остаются без значительных изменений до XVI в. В памятниках последующего времени допущены нововведения и поправки почти во всех частях изображения. Процесс постепенного осложнения картины обнаруживает не столько свободное творчество, под непосредственным влиянием художественной идеи, сколько механическое напластование подробностей, так или иначе связанных с основной мыслью картины; им управляла не художественная идея, но анализирующая мысль, оттененная поучительной тенденцией. Явление это совершенно понятно и логически последовательно, если смотреть на него с точки зрения общей истории византийско-русской религиозной живописи. Историческая судьба нашей картины Страшного суда столько же отличается от судьбы ее в Западной Европе, сколько вообще византийско-русское искусство в его истории отличается от западноевропейского. В особом специальном исследовании мы рассмотрели относящиеся к этому предмету памятники, показали исторический рост композиции и изъяснили все ее составные части на основании памятников византийско-русской письменности [1506] . Дополним теперь обзор памятников двумя миниатюрами в Евангелии № 74 (л. 51 об. и 93 об.; ср. елисав. Ев.): Христос Судия, в голубом миндалевидном с лучами ореоле, сидит на троне; руки Его простерты, и на дланях видны язвы гвоздиные; под ногами Его колесница Иезекииля и херувимы; по сторонам ореола Богоматерь и Предтеча в молитвенном положении; далее апостолы на престолах с книгами в руках; вверху ангелы дориносящие. Ниже ореола — этимасия, к которой приближаются с левой стороны группы праведников; позади праведников ангел с развернутым свитком; под ними море отдает телеса мертвых и две группы людей, идущих на суд; направо ангел трубит, мертвые встают из фобов, звери отдают телеса мертвых. Ангел взвешивает деяния людей на весах, чашку которых тянут два беса. Внизу с левой стороны рай — вертоград: в нем сидят на престолах Богоматерь и Авраам; в недрах Авраама и возле него праведные души в виде маленьких детей в сорочках. Ап. Петр приводит группу праведников к вратам рая. Картина ада обширна: от трона Судии исходит огненная река и разливается в целое озеро: здесь сидит сатана на звере, проглатывающем грешника, с Иудой в недрах; стоит немилосердный богач и указывает рукой на свой язык; ангелы ввергают в пламя грешников, и демоны подхватывают их. Под огненным озером в шести отдельных клетках представлены виды мучений грешников. Другая миниатюра (ср. рис. 98) — сокращение первой: Судия с апостолами и ангелами, Богоматерью и Предтечей; этимасия; три группы праведников; рай, на вратах коего изображен херувим, ангел с весами, огненная река, в которую ангел ввергает грешников, и три вида мучений. Из памятников позднейших добавим стенописи: в афонолаврской трапезе, в Дохиарском соборе, в ксенофской трапезе, в ярославском Спасопреображенском монастыре, в ярославском Успенском соборе и в ярославских храмах: Ильинском, Николонадеинском, Рождественском, Крестовоздвиженском и Димитрия Солунского, в Крестовоздвиженском
1506
H. Покровский. Страшный суд в пам. виз. и русск. искусства. — Труды VI археол. съезда, т. Ill, стр. 285–381; также отдельное издание.
1507
Стенные pocп., стр. 88, 90,91, 121, 123, 128,142, 149, 157. 158, 160, 162–164.
97 Миниатюра Евангелия национальной библиотеки № 54
98 Миниатюра елисаветградского Евангелия
Глава 4
ЧУДЕСА ЕВАНГЕЛИЯ
В скульптуре древнехристианских саркофагов и на стеклянных сосудах довольно часто повторяется следующая композиция: Христос — молодой человек, без нимба, в приданных Ему древнехристианскими художниками одеждах, в сандалиях, касается жезлом одного из стоящих перед Ним сосудов, похожих на амфоры, но без ручек, с широким горлом (идрия, рис. 99) [1508] . Иногда при этом присутствуют и апостолы. Число таких изображений значительно [1509] . Старые, а за ними и новые археологи признали в этой композиции чудо претворения воды в вино на браке в Кане галилейской (Ин. II, 1-11). В самом деле, объяснить ее в ка-ком-либо ином смысле трудно. Положение ее среди других изображений, относящихся к чудесам Евангелия (воскрешение Лазаря, умножение хлебов, исцеление слепого, расслабленного), заставляет видеть здесь одно из евангельских чудес. Величие чудес, их высокое догматическое и нравственное значение ясно выступали в сознании древнехристианских художников и находили многократное выражение в вещественных памятниках древности. Претворение воды в вино как начаток знамений и чудес, заставивший учеников Христа уверовать в Него, не могло пройти незамеченным. Иконографические формы чуда просты и соответствуют духу древнехристианской иконографии: фигура Христа та же, что и в других композициях; жезл Его, символ могущества, власти, тот же, что и в изображениях создания Евы, умножения хлебов и воскрешения Лазаря; следовательно, Христос здесь представлен в положении чудотворца. Ответ на вопрос о характере чуда дают сосуды, греко-римские водоносы [1510] .
1508
Du Cange. Glossar. gr. s. v. Ύδρειον.
1509
Aringhi, I, p. 613, 615,621,313; II, 399; Buonarotti. Osservazioni, tav. VII; 2. VIII, 2; De Rossi. R S., t. III, tav. XL; R. de Fleury, pi. XXXVII, 2; Martigny, p. 717; Kraus. R. E., П, 720, Fig. 426; Smith and Chectham. A Dictionary, vol. II. p. 1784; Garrucci, CLXXVI, 1–5; CLXXVII, 1; CCCXIII, 1,4; CCCXV, 1–2; CCCXXI, 3; CCCXVIII, 1; CCCLXIV, 1–2; CCCLXV, 2; CCCLXVI, 3; CCCLXVII, 1–3; CCCLXVIII, 2; CCCLXIX, 1; CCCLXX, 1; CCCLXXII, 3;CCCLXXVI, 2–3; CCCI.XXIX, 1, 3–4;CCCLXXXI,4;CCCLXXXII, 2; CCCLXXXV, 6; CDLV; CDLX, 9; CDXCIX, 1 (двери Сабины); Vetri ornati, tav. VII, 1-15; VIII, 1 (Roma, 1864. Edizio seconda); Kondakoff. Sculpt, dc la porte de S. Sabine, p. 9; Agincourt. Sculpt., XXII; R. dc Fleury, pi. XXXVIII, 1; Fickcr passim. Виз. альбом rp. A.C. Уварова, табл. 1.
1510
На одном саркофаге ла гер, музея (Garrucci, CCCXV, 1) сосуды эти представляются наполненными не водой, но кусками хлеба. Если рисунок верен, то следует предположить, что скульптор неверно понял оригинал, с которого копировал, и изъяснил сцену в смысле чуда умножения хлебов. Но в таком случае сосуды не могли бы иметь форму идрий.
99 Саркофаг, найденный близ церкви Св. Севастьяна
Подробностей евангельского рассказа о чуде в памятниках древнейших не видно [1511] : нет здесь ни Богоматери [1512] , ни жениха с невестой, ни архитриклина, ни слуг. Число сосудов колеблется от одного до шести. Постоянное отсутствие подробностей и повторение узкой схемы показывают, что скульпторы ставили своей задачей не полную передачу евангельского рассказа, но одного лишь момента претворения воды в вино. Со свойственной скульптуре краткостью они схватывали само зерно повествования как показатель могущества Христа. Наблюдая положение этого изображения на саркофагах, нетрудно заметить, что на некоторых из них поставлено оно рядом с чудом умножения хлебов. Возможно допустить, что это подлеположение имеет характер неслучайный. Если Кирилл Иерусалимский сравнивал претворение воды в вино с претворением вина в кровь [1513] , а Максим Туринский говорил, что претворение воды в вино предваряло таинство воскресения [1514] , если, далее, чудо умножения хлебов изъясняемо было древними также в смысле евхаристии [1515] , то почему не допустить, что и скульпторы, ставя рядом эти два чуда, держали в мысли евхаристические хлеб и вино. Не отсюда ли следует объяснить то, что во фресках александрийских катакомб, описанных Вешером [1516] , оба эти чуда находятся рядом с благословением хлебов (ευλογία) [1517] Христом, а также и то, что на одном из древнейших евхаристических сосудов найдено изображение чуда в Кане [1518] .
1511
Еп. Христофор на одном ватик. саркофаге видит изображение сидящего жениха, или архитриклина, на которого Христос возлагает руку; а рядом Евангелиста со свитком (Жизнь Иисуса Христа, стр. 59)· Речь идет, очевидно, об изображении на саркофаге, изданном Аринги (I, р. 313) и Гарруччи (CCCLXXIX, 4). Но эго толкование не может быть принято: ни жених, ни архитриклин не могли быть изображены сидящими в присутствии стоящего Христа. Это, вероятно, воскрешенный сын вдовы наинской, как догадывается Гарруччи; он сидит на своем ложе (Garrucci, vol. V, p. 118). Другое лицо — не евангелист, но Христос. Он не со свитком, но с жезлом, от которого уцелела лишь одна часть.
1512
Предположенное еп. Христофором изображение Богоматери (стр. 57) есть оранта; она нередко является в центре саркофагов вне всякой связи с соседними изображениями; для примера·. Garrucci, CCCI.XXIX, 2–3 (оранта обставлена изображениями.· исцеления слепого, воскрешения Лазаря, жертвоприношения Авраама и др.).
1513
Cyrill. hieros. Catech., XXII; Mystag., IV, с. И, p. 320. Edit. Parisiis, 1720.
1514
Max. Tlir. Serm. IX de Epiph. Migne, s. 1., L LVII, col. 550.
1515
Ambros. expos. Evang. see. Luc. 1, VI. Migne, s. I., t. XV, col. 1691 · Либерий у Амвросия Мед. de vergin. III, с. I. Migne, s. L, t. XVI, col. 219–220.
1516
Bulletino di archeol. crist., 1865, Agosto.
1517
О значении термина: Suiceri Thesaur. eccles. s. v. Ευλογία. На одном медном ларце, изданном де Росси (Bulictino, 1872, tav. И) и Гйрруччи (tav. CDXXXV, 5), нпд чудом претворения воды в вино находится надписьеОХоу'ш. Не заключается ли в этой надписи, допускающей изъяснение в смысле евхаристического термина, намек на евхаристическое значение чуда? Иное объяснение Гарруччи: vol. VI, р. 53–54. Об евхарист ическом значении композиции: 1 simboli dcll’eucaristia nelle pitture del ipogeo scoperto in Alessandria d’Egitto (Bulletino di archeol. crist., 1865, Ottobre).
1518
Martigny, р. 289; Kraus. R. E., 1,438, Fig. 147.
Характер этого изображения в памятниках византийских уже не тот, что в древнехристианских. Исторический факт выступает здесь с подробностями евангельского повествования, иконографические формы композиции развиваются, а символическая тенденция утрачивает свою силу. На равеннской таблетке кафедры Максимиана (рис. 100) [1519] сохранен еще древнехристианский моложавый тип Спасителя, но голова Его окружена нимбом; в руке Его не жезл, но крест; Он простирает к сосудам десницу. Сосуды имеют форму амфор и снабжены изящной орнаментикой; число их шесть, как показано в Евангелии (Ин. II, 6). Возле Христа стоят два лица: одно с чашей в руке, вероятно архитриклин, другое с книгой — апостол [1520] . Действие происходит в роскошных палатах. Ясно, что здесь представлен момент, последовавший непосредственно за совершением чуда, когда испытание вина вызвало изумление, и что здесь художник придерживается не символической тенденции, но прямого смысла Евангелия. В Евангелии Раввулы [1521] изображение сокращено неудачно: двое слуг; один несет сосуд на плече, другой переливает воду из большого сосуда в малые (числом шесть); налево Богоматерь в розовой одежде, в сопровождении апостола: чуда нет налицо, а есть лишь намек на него в изображении одних второстепенных подробностей. Вероятно, миниатюрист выхватил эти подробности из цельного изображения, с которого копировал свою миниатюру. Удачнее сократил свой оригинал миниатюрист другого, сирийского Евангелия (нац. библ. № 33, л. 6 об.), когда изобразил Одного Христа, благословляющего сосуды [1522] . Полное изображение в Евангелии императорской публичной библиотеки № 21, л. 2 (ό γάμοζ): Спаситель со свитком в левой руке возлежит за столом; перед Ним стоит Богоматерь с простертыми руками, что означает ее обращение к Нему по поводу недостатка вина; здесь же стоит группа людей, и один возлежит за столом вместе с Христом. Внизу само чудо претворения воды в вино [1523] : Христос, держа в правой руке красный жезл, касается им одного из шести сосудов, похожих на амфоры, но без ручек. Богоматерь и слуга с удивлением смотрят на Иисуса Христа; направо двое слуг беседуют между собой о чуде; один из них при этом наливает воду в сосуд. Поза Спасителя напоминает скульптуру катакомб, но Его тип уже византийский. Добавочные элементы — Богоматерь и свидетели чуда, в положении которых обнаруживается близкое участие к тому, что происходит перед их глазами, — показывают, что художник хотел представить не один намек на чудо, в формах сжатых, но цельное событие, происшедшее в известной обстановке. Евангелие № 74 (л. 170 об.) [1524] : за столом возлежит Христос и сидят три лица, в числе которых жених и невеста.
1519
Garrucci, CDXVIII.4; R. de Fleury, pi. XXXVII, 1; Miinter, Taf. XI, 64; Martigny, p. 112; Kraus. R E., 11,92, Fig. 61; P. Cassel. Die Hochzeit v. Cana, S. 141. Berlin, 1883; Smith and Cheetham, vol. 1, p. 263.
1520
Разные изъяснения этих лиц: Kraus, И, 92; Garrucci, vol. VI, p. 22.
1521
Biscioni, tab. VII; Труды Моск. арх. общ., XI, 2, табл. VII; R. de Fleury, pi. XXXVII, 3; Garrucci, CXXXI, 1.
1522
Ср. фреску Киево-Соф. соб. Древн. Рос. госуд., табл. 48 (при благословении присутствуют изумленная Богоматерь и один из апостолов.
1523
Н.П. Кондаков. Атлас к «Ист. виз. иск.*, табл. IX, 3.
1524
R. de Fleury. La S. Vierge, pi. XVI.
100 Таблетка от кафедры Максимиана
Богоматерь обращается к Христу со словами: «вина не имут». Налево архитриклин подносит кубок к устам и делает жест изумления; слуга несет на плече сосуд с водой, другой разливает ее в большие сосуды; позади них колодец, из которого слуга вытаскивает воду: в этой наивной форме выражена мысль о том, что в вино превращена была самая обыкновенная вода, и тем возвышено значение чуда. Лаврентиевское Евангелие (л. 170 об.): Христос и еще два лица возлежат за овальным столом — позы совершенно неудобные при столе этой формы; возле Христа стоит Богоматерь; налево четыре сосуда, в которые слуга наливает воду; другой слуга, или архитриклин, в изумлении разводит руками. Гелатское Евангелие (л. 227 об.): Спаситель, вместе с тремя лицами, между которыми жених и невеста в венках, возлежит за столом. Возле Него стоит Богоматерь. Внизу слуга вытаскивает воду из колодца, а трое других слуг несут ее в сосудах на плечах. Семь (!) сосудов приготовлены… Афоноиверское Евангелие № 5 (л. 363 об.): палаты и в них прямоугольный стол; за столом — жених и невеста в диадемах без привесок и в роскошных одеждах: одежда жениха — нижняя багряная и верхняя голубая, застегнутая на правом плече, невесты — красная с оплечьем. Одежды эти, особенно диадемы, выражают высокое понятие древних о браке, приравнивающем новобрачных к царям и князьям — понятие, усвоенное также и русскими. По левую сторону сидит Христос; к Нему подходит Богоматерь и шепчет Ему на ухо известные слова; направо гость-старец и слуга. Возле стола с правой стороны представлен Спаситель со свитком в левой руке; правой Он указывает на стоящие перед Ним сосуды (их шесть); слуга наливает воду в один из сосудов; архитриклин пробует вино из чаши. Здесь раздельно изображены — брачный пир и чудо претворения воды в вино, и все важнейшие части евангельского рассказа исчерпаны. Далее этого развитие сюжета в Византии не пошло. Памятники позднегреческие стоят близко к древней
1525
'Ερμηνεία а. 116, § 176.
1526
Кассель думает, что проседь указывает на местность, где происходил брак: canus = седой. Cassel. Die Hochzeit v. Cana, 142. Догадка не археологическая!
1527
Cassel. Die Hochzeit v. Cana, 142.
1528
Ф.И. Буслаев. Историч. очерки, 389, габл. XII.
В древнейших памятниках Запада, как в graduale национальной библиотеки № 9448 (л. 26 об.) [1529] и в кодексе Эгберта [1530] изображение стоит близко к древнехристианской скульптуре; но в XII–XV вв. оно уже является в виде церемониальной сцены за прямоугольным столом (нац. библ. № fr. 828, л. 172 об.); у стола появляются собачки (нац. библ. № 9561, л. 142 об.) — зародыш той безграничной художественной свободы, которую проявил в трактовании этого сюжета Рубенс. Три картины брака в Кане приписываются Рубенсу: две в Лувре (№ 95–96) и одна в Дрезденской картинной галерее [1531] . Все они сходны по своему общему характеру, но наибольшей широтой замысла отличается луврская картина № 95: роскошные палаты с колоннами в стиле Возрождения; в них огромный стол, уставленный всякими яствами; за столом множество гостей в разнообразных — венецианских и восточных костюмах, иные с бокалами в руках. Посредине в числе гостей сидят Христос и Богоматерь. Близ стола сидят музыканты [1532] и играют по линейным нотам; тут же две собаки на привязи. Слуги наливают вино из амфор в чаши; другие, в числе которых один чернокожий, подают вино гостям. Архитриклин, в роскошной парчовой одежде, держа в руках бокал, с любопытством смотрит на вино. Возле стола огромный балкон, на котором масса зрителей. Повсюду роскошь, жизнь, движение; повсюду оживленные группы и беседы; но за этой роскошью чрева и удовольствия исчезает евангельское чудо; евангельский рассказ, высокий по своей идее, превращается в шумную пирушку во вкусе венецианских балов эпохи художника; личность Спасителя теряется в пестрой толпе. Картина, блестящая по своему замыслу и исполнению, должна быть отнесена к категории картин бытовых; но она передает быт не еврейский, а венецианский [1533] .
1529
R. de Fleury. L’Evang., pl. XXXVIII, 2. В «La S. Vierge» (pl. XIJV) изданы изображения на миланском антипендиуме и беневентских вратах.
1530
Kraus. Cod. Egbcrti, Taf. XIX.
1531
Meisterwerke der christl. Kunst. 2 Samml., Taf. XI. Vcrlag v. Weber. Leipzig.
1532
Музыканты вошли и в миниатюру армянского Ев. публ. библ. 1635 г., л. 5.
1533
О других картинах замечания: Eckl, S. 239–242.
101 Миниатюра Ипатьевского Евангелия № 1
Исцеление сына царедворца (Ин. IV, 46–54): царедворец в цветных одеждах стоит перед Христом, умоляя Его об исцелении сына, который был при смерти; направо Христос стоит у постели больного. Евангелие № 74, л. 175; елисаветградское Евангелие, зач. 13. В гелатском Евангелии (л. 233) более торжественная сцена: Христос сидит на троне; перед Ним апостолы и царедворец, а в стороне больной, охраняемый слугой, лежит на постели.
Исцеление бесноватых в византийской иконографии имеет довольно определенную схему: Спаситель в обычных одеждах, в сопровождении двух-трех апостолов, стоит и простирает благословляющую десницу к бесноватому, из уст которого вылетают черные демоны; бесноватые обнажены, волосы их подняты, руки иногда связаны. По этому шаблону составлены изображения, относящиеся ко всем евангельским чудесам исцеления бесноватых (Мк. 1,23–26; Лк. IV, 33–35; VIII, 3; Мф. XII, 22–23; Мк. III, 22; Мф. VIII, 28–34; Мк. V, 1-1б;Лк. VIII, 26–39; Мф. IX, 32–34; XVII, 14–18; Мк. IX, 17–27; Лк. IX, 38–42; XI, 14). О точности физиологических признаков болезненного состояния бесноватых здесь не может быть речи [1534] . В лицевых Евангелиях сюда относятся следующие миниатюры. Евангелие Раввулы, л. 282 [1535] . Евангелие № 74·· л. 8,15, 23 об., 34 об., 66,83 (бесноватый в трех видах: подходит Христу: падает и опять встает), 114,118 (те же миниатюры в елисавепр. Ев.). Афонопантелеймоновское Евангелие № 2, л. 63; Евангелие национальной библиотеки № 115, л. 49 об., 59 об. Лаврентиевское Евангелие, л. 15 об., 19,24,64,70 об., 73, 80 об., 110 об., 125 об., 130. Гелатское Евангелие, 32 об., 36 об., 43, 56 об., 94 об., 117,177 об., 182 об. Евангелие императорской публичной библиотеки № 105, л. 24,128 и 132. Армянское Евангелие национальной библиотеки № 10 А, л. 179; Евангелие ахенское [1536] . Более определенные отличия представляет исцеление бесноватых в стране Гадаринской; к обычной схеме здесь присоединяется изображение гробниц, из которых выходят бесноватые; затем бесы садятся на свиней, которые устремляются в море; иногда в стороне стоят изумленные пастухи. Сюда относятся: мозаика в равеннской церкви Св. Аполлинария (Apoll. Nuovo) [1537] : бесноватый вышел из пещеры и стоит перед Христом на коленях (рис. 102). Евангелие № 74, л. 16,72 и 125; лаврентиевское Евангелие, л. 16 об.; гелатское Евангелие, л. 33 об., 103 об. и 172; Евангелие национальной библиотеки № 54, л. 32 об. и 125 об.; Евангелие национальной библиотеки № suppi. 27, л. 67 об. и 68 (демоны имеют форму черных купидончиков); афоноиверское Евангелие № 5, л. 35 и 156); коптское Евангелие, л. 22; ахенское Евангелие [1538] ; кодекс Эгберта [1539] . Греческий иконописный подлинник в общем согласуется с памятниками [1540] .
1534
Cf. Charcot et P. Richer. Les demoniaques dans 1’art, p. 3–6.
1535
R. de Fleury, pi. XL1I, 2; Garrucci, CXXXIV, 2; Biscioni, tab. XIV; Труды Моск. археол. общ, XI, 2, габл. XIV; Charcot, p. 5.
1536
Beissel, Taf. XVI.
1537
Ciampini, II, tab. XXVI; Garrucci, CCXLVIII, 2; R. de Fleury, pi. XLII, 1; Martigny, p. 241; Kraus. R. E., II, 857, Fig. 496.
1538
Beissel, Taf. XIV.
1539
Kraus, Taf. XXVII. Одержимый скован цепью; ср. изображение на равеннском авории V–V1 вв. R. de Fleury, pi. XLII, 3; Martigny, p. 240; Kraus. R. E., II, 857, Fig. 495; Garrucci, CDLVI.
1540
Ερμηνεία a. 116, § 188.
Исцеление тещи Симоновой (Мф. VIII, 14–17; Мк. I, 29–34; Лк. IV, 38–39). На одре лежит больная; к ней приближается Христос в сопровождении апостолов и берет ее за руки. Кодекс Григория Богослова № 510, л. 170 [1541] . Евангелие № 74, л. 15 (налево Христос с тремя апостолами возлежат за столом, а исцеленная служит им), л. 66 (Id), 114 об. Евангелие лаврентиевское, 15 об. и 64 об.; гелатское Евангелие, л. 32 и 158; Евангелие национальной библиотеки № 54, л. 114 об.; Евангелие национальной библиотеки № 115, л. 44; Евангелие национальной библиотеки № suppi, gr. 914, л. 98 об.; Евангелие императорской публичной библиотеки № 105, л. 23. Сходно исцеление дочери сирофиникиянки (Мф. XV, 21–28; Мк. VII, 24–30): Евангелие национальной библиотеки № 74, л. 79; елисаветградское Евангелие, зач. 30; гелатское Евангелие, л. 112; лаврентиевское Евангелие, л. 77; греческий подлинник [1542] ·, кодекс Эгберта [1543] .
1541
It de Fleury. L'Evang, pi. XLVI,4.
1542
Έρμηvela a. 118, § 185; 123, § 204.
1543
Kraus, Taf. XXII.
Исцеление прокаженных (Мк. I, 40–45; Лк. V, 13–14; Мф. VIII, 2–4; Лк. XVII, 12–19). Христос со свитком, в сопровождении апостолов; перед Ним стоит прокаженный, покрытый струпьями с перевязкой по чреслам; за ним народ; иногда палаты. Иногда художники брали другой момент и изображали прокаженного перед священником или у ног Христа после исцеления. Кодекс Григория Богослова № 510, л. 170 и 215 об. Евангелие № 74, л. 14,16,115 об. и 146 об. Елисаветградское Евангелие, зач. 24 Мф.; зач. 18 и 85 Лк. Гелатское Евангелие, л. 31,95 об., 160 и 199- Лаврентиевское Евангелие, л. 14 об., 112 и 145 об. Евангелие национальной библиотеки № suppi. 27, л. 74 об. Евангелие национальной библиотеки № 54, л. 115 об. Евангелие императорской публичной библиотеки № 105, л. 22 и 150. Евангелие национальной библиотеки № 115, л. 43- Евангелие университетской библиотеки в Афинах, л. 193· Афоноиверское Евангелие № 5, л. 142. Афоноватопедский Октотевх XI–XII вв. № 515, л. 34 об. Ипатьевское Евангелие № 2. Давидгареджийская минея, л. 7. Греческий подлинник — сходно [1544] . Ср. кодекс Эберта [1545] .
1544
Ερμηνεία σ. 126, § 217; cf. § 182: Христос возлагает руку на больного, из уст которого выпадает как будто рыбная чешуя.
1545
Kraus, Taf. XX.