Евреи в древности и в Средние века
Шрифт:
по тем или иным причинам поселявшиеся в нем, не чувствуя
под собою твердой почвы и ие всегда даже будучи ограждены
защитой закона, предпочитали держаться вместе со своими
земляками и не только селились в одном и том же квартале, но и образовывали с этою целью между собою специальные
союзы и корпорации. Особенно рельефно эта тенденция выступала в средневековую эпоху, когда, впрочем, и самая замкнутость городского хозяйства проявлялась с большей силой, нежели
итальянцев и прежде всего генуэзцев и венецианцев в городах Леванта, «союз итальянских купцов, посещающих ярмарки Шампани и Франции», представляют собою лишь наиболее яркие примеры этого всеобщего в средневековую пору
явления38. Если в древности такая тенденция к образованию
союзов между соплеменниками или согражданами, попадавшими в чужие края, и не была, быть может, столь же всеобщей, как в средние века, все же она засвидетельствована достаточным числом фактов. Так, нам известны поселения греческих
купцов в Египте и финикийских городах39. Многочисленные
жившие в Афинах иностранцы образовывали такие же союзы
по национальностям. Таковы были, например, финикийская и
;№ Крепкие стены, какими старались обезопасить такие союзы занимаемые ими в чужих городах кварталы, являются лучшим доказательством , насколько мало обеспеченными чувствовали себя в то время торговые люди в чужих краях.
* 39 Herodot II, 173-179; Isaeus IV, 77; Demosth. LII, 24.
217
египетская колонии, имевшие в Афинах храмы своих национальных богов и свободно отправлявшие в них свой культ40.
На острове Делосе также существовала египетская колония, пользовавшаяся свободой культа, правом собраний и многими
другими правами41. Ту же тенденцию к объединению наблюдаем мы одинаково и в римскую эпоху. «Товарищества александрийских купцов находились во всех больших торговых
пунктах, и их корабли во всех гаванях… сирийские купцы и
сирийские фактории были распространены повсюду в гаванях Италии, как Порт, Неаполь, Равенна и многочисленнее
всего в Путеолах. Одна испанская надпись называет представителя союза сирийцев в Малаге»42.
Вспомнив все те неблагоприятные условия, в каких оказывались в древности и впоследствии в средние века люди, заброшенные в чужие края, так же как и то в общем неприязненное отношение, какое встречали они со стороны туземного населения, представим теперь себе положение евреев диаспоры, являвшихся повсюду, где бы они ни жили, чужеземцами с самого момента своего рождения. Неблагоприятное положение евреев в качестве прирожденных, так сказать, чужеземцев в значительной мере ухудшалось еще тем обстоятельством, что они
образовали нацию горожан,
между городом и деревней43, в обществе, где сильный землевладельческий класс образовал и верхний слой городского населения, где, следовательно, для буржуазии в собственном смысле
слова не было места. При таких условиях евреи по отношению
к массам прочего городского населения составляли не только
чуждое, но и чужеродное образование, а это обстоятельство в
свою очередь не могло не увеличивать взаимного непонимания, а следовательно, и чувства взаимной неприязни. Неприязнь по отношению к чужеземцам обусловливалась прежде всего
опасением возможной с их стороны конкуренции на поприще
торговой и ремесленной деятельности, и естественно, что вы40 Leclerc. Les m6t6ques atheniens. Paris, 1893. P. 381.
41 Ibid. P. 137.
42 Фриндлендер. Картины из бытовой жизни Рима. С. 360.
43 См. «Очерки по экономической и социальной истории древней
Греции». Предлагаемая там характеристика экономических условий, существовавших в Греции, еще с большим основанием может быть относима и к условиям экономического развития римского государства.
218
текавшее из подобных оснований неприязненное чувство должно было быть особенно сильным именно в отношении евреев, поколениями развивавших в себе склонности к разного
рода специально городским профессиям. Это же самое обстоятельство, отдалявшее евреев от массы остального городского
населения, в то же время немало способствовало их взаимному сближению и единению между собою. Евреи внутри империи образовали не только особую нацию, но и особый класс, правда, класс с очень широкими границами, но все же отдельный класс, соответствовавший до известной степени средневековому третьему сословию. Единообразие условий и привычек жизни, тождество интересов укрепляло и упрочивало связь
не только между членами одной общины, но и между общинами, рассеянными по различным городам, и таким образом не
давало евреям диаспоры раствориться в массе прочего населения, как это в конце концов и случилось с земледельческим
населением Палестииы.
Нет ничего удивительного в том, что чувство солидарности, проявлявшееся и среди представителей других национальностей, в среде еврейской диаспоры в результате всех перечисленных условий развилось в совершенную замкнутость и полную исключительность по отношению к внешнему миру. Чужие среди чужих, ненавидимые и в лучшем случае только терпимые евреи диаспоры, естественно, держались особняком и с