Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников том 2
Шрифт:
начать новую счастливую жизнь {11}.
Тяжело мне было <это> услышать! Странно казалось, что в его уже почти
старые годы этот талантливый и добрый человек не нашел еще желаемого им
счастья, а лишь мечтает о нем.
Как-то раз Федор Михайлович подробно рассказал мне, как сватался к
Анне Васильевне Корвин-Круковской {12}, как рад был, получив согласие этой
умной, доброй и талантливой девушки, и как грустно было ему вернуть ей слово, сознав, что при противоположных
Однажды, находясь в каком-то особенном тревожном настроении, Федор
Михайлович поведал мне, что стоит в настоящий момент на рубеже и что ему
представляются три пути: или поехать на Восток, в Константинополь и
Иерусалим, и, может быть, там навсегда остаться; или поехать за границу на
рулетку и погрузиться всею душою в так захватывающую его всегда игру; или, наконец, жениться во второй раз и искать счастья и радости в семье. Решение
этих вопросов, которые должны были коренным образом изменить его столь
неудачно сложившуюся жизнь, очень заботило Федора Михайловича, и он, видя
меня дружески к нему расположенной, спросил меня, что бы я ему посоветовала?
Признаюсь, его столь доверчивый вопрос меня очень затруднил, так как и
желание его ехать на Восток {Что у Федора Михайловича было серьезное
намерение поехать на Восток, о том свидетельствует найденное в его бумагах
рекомендательное письмо к А. С. Энгельгардту (представителю императорской
российской миссии в Константинополе), данное ему Е. П. Ковалевским,
тогдашним председателем Литературного фонда. Письмо помечено 3-м июня
186<3>. (Прим. А. Г. Достоевской.)} и желание стать игроком показались мне
неясными и как бы фантастическими; зная, что среди моих знакомых и родных
существуют счастливые семьи, я дала ему совет жениться вторично и найти в
семье счастье.
14
– Так вы думаете, - спросил Федор Михайлович, - что я могу еще
жениться? Что за меня кто-нибудь согласится пойти? Какую же жену мне
выбрать: умную или добрую?
– Конечно, умную.
– Ну нет, если уж выбирать, то возьму добрую, чтоб меня жалела и
любила.
По поводу своей предполагаемой женитьбы Федор Михайлович спросил
меня: почему я не выхожу замуж? Я ответила, что ко мне сватаются двое, что оба
прекрасные люди и я их очень уважаю, но любви к ним не чувствую, а мне
хотелось бы выйти замуж по любви.
– Непременно по любви, - горячо поддержал меня Федор Михайлович, -
для счастливого брака одного уважения недостаточно!
<VI>
<...> Чем дальше шло время, тем
работу. Он уже не диктовал мне изустно, тут же сочиняя, а работал ночью и
диктовал мне по рукописи. Иногда ему удавалось написать так много, что мне
приходилось сидеть далеко за полночь, переписывая продиктованное. Зато с
каким торжеством объявляла я назавтра количество прибавившихся листков! Как
приятно было мне видеть радостную улыбку Федора Михайловича в ответ на мои
уверения, что работа идет успешно и что, нет сомнения, будет окончена к сроку.
Оба мы вошли в жизнь героев нового романа, и у меня, как и у Федора
Михайловича, появились любимцы и недруги. Мои симпатии заслужила бабушка, проигравшая состояние, и мистер Астлей, а презрение - Полина и сам герой
романа, которому я не могла простить его малодушия и страсти к игре. Федор
Михайлович был вполне на стороне "игрока" и говорил, что многое из его чувств
и впечатлений испытал сам на себе {13}. Уверял, что можно обладать сильным
характером, доказать это своею жизнью и тем не менее не иметь сил побороть в
себе страсть к игре на рулетке. <...>
Уходя от него под впечатлением новых для меня идей, я скучала дома и
жила ожиданием завтрашней встречи с Федором Михайловичем. С грустью
видела я, что работа близится к концу и наше знакомство должно прекратиться.
Как же я была удивлена и обрадована когда Федор Михайлович высказал ту же
беспокоившую меня мысль.
– Знаете, Анна Григорьевна {Только к концу месяца Федор Михайлович
запомнил мое имя, а то все забывал и меня о нем переспрашивал. (Прим. А. Г.
Достоевской.)}, о чем я думаю? Вот мы с вами так сошлись, так дружелюбно
каждый день встречаемся, так привыкли оживленно разговаривать; неужели же
теперь с написанием романа все это кончится? Право, это жаль! Мне вас очень
будет недоставать. Где же я вас увижу?
– Но, Федор Михайлович, - смущенно отвечала я, - гора с горой не
сходится, а человеку с человеком не трудно встретиться.
– Но где же, однако?
15
– Да где-нибудь в обществе, в театре, в концерте...
– Вы же знаете, что я в обществе и театрах бываю редко. Да и что это за
встречи, когда слова не удастся иногда сказать. Отчего вы не пригласите меня к
себе, в вашу семью?
– Приезжайте, пожалуйста, мы очень будем вам рады. Боюсь только, что
мы с мамой покажемся вам неинтересными собеседницами.
– Когда же я могу приехать?
– Мы об этом условимся, когда окончим работу, - сказала я, - теперь для