Факел Геро. Часть 2
Шрифт:
— Пойдём вместе.
Эгла молча согласилась. Но жрица не позволила им одновременно предстать перед ведуньей. Она обхватила Эглу за талию и повела к боковой комнате.
В ожидании время тянулось бесконечно долго. От скуки Майя разглядывала женщин, уже успевших побеседовать с прорицательницей. Некоторые из них сидели, закрыв лицо руками, другие, наоборот, были спокойны, довольны или радостно возбуждены.
Наконец из тёмного проёма показалась Эгла. Майя бросилась к подруге:
— Что?! Что она сказала тебе?
— Майя… Я ничего не разобрала…
— Подожди, Эгла, успокойся, — принялась увещевать девушка. — Вспомни хоть что — нибудь!
— Твой черёд, — раздался голос жрицы.
— Я не могу сейчас. Мне нужно успокоить подругу! — помотала головой Майя.
— Иди. Я помогу ей. — Жрица приблизилась к девушкам и, ласково взглянув на Эглу, погладила её по голове.
Мгла поглотила Майю, едва она вошла в комнату. Здесь остро пахло травами, еле заметная белёсая струйка дыма поднималась к потолку, но прорицательницы не было видно. Тут девушка уловила во мраке чьё — то дыхание, повернулась на звук и замерла, прислушиваясь.
— Говорить ли мне? — голос, раздавшийся в темноте, прозвучал неожиданно молодо, хотя Майя настроилась услышать скрипучую старушечью речь.
— Говори, — ответила девушка, обмирая от волнения.
— Не знала счастья и не узнаешь оттого, что решения твои всегда неверные. Сердце слепо и глухо, не видит и не слышит любви, поэтому и сама ты любить не можешь.
Эти слова возмутили Майю до глубины души. Она едва не воскликнула: «Неправда! Я люблю!»
Голос в темноте тем временем продолжил:
— Чтобы получить, надо отдать, но этот дар должен быть равноценным. Нельзя желать многого, отдав мало, как и наоборот, отдаваться полностью, не получая ничего взамен. Нет равновесия — нет счастья. Всё очень просто. — Немного помолчав, ведунья спросила: — Ты узнала что хотела или желаешь задать мне вопрос?
— Скажи, видящая во мраке времени, как проверить правильность своих поступков? Как узнать, что принесёт то или иное решение?
Темнота вздохнула:
— Для простого смертного никак… Даже те, кто всё своё время посвящают выявлению закономерностей, понимают ненамного больше обычного обывателя. Вся жизнь соткана из случайностей, тебе ли не знать? — Майе показалось, что в голосе невидимой женщины прозвучал смешок. — Человек лишь звено в веренице событий…
— Разве не боги управляют жизнью смертных? — удивлённо спросила девушка.
— Боги только помещают человека в ситуацию, а выбор каждый делает самостоятельно. Иногда это выбор между жизнью и смертью.
2.
Вернувшись домой, Майя уложила расстроенную Эглу в постель, а сама поднялась на смотровую площадку. Короткая летняя ночь подходила к концу. На краю ещё тёмного небосвода серебрились редкие облака, может быть, они днём немного приглушат свет раскалённого солнца, и в город придёт долгожданная прохлада?
Слова прорицательницы не выходили из головы. Здесь, в ночной тиши, Майе хотелось поразмышлять над тем, что она услышала в храме. Речь ведуньи показалась девушке слишком витиеватой.
«Почему
Ей вспомнился Тихон, который сейчас на берегах Гиппаниса помогал своему хозяину заготавливать лес для строительства кораблей. Молодой человек до самого отъезда почти каждый день приходил к ней. Однажды Тихон захотел узнать о её прошлом, и Майя охотно поведала ему историю о нападении скифов, о гибели маленького селения, в котором прожила восемнадцать лет, о несостоявшейся свадьбе, о том, как она блуждала по степи в полном одиночестве, пока не выбралась на дорогу, ведущую в Ольвию.
Когда девушка умолкла, Тихон, проявляя чуткость, не стал настаивать на продолжении рассказа. После некоторого молчания Майя сказала ему:
— Этой зимой я могла умереть, и мне до сих пор страшно…
— Теперь тебе нечего бояться, — воскликнул Тихон, беря Майю за руку. — Я рядом, и позабочусь обо всём, — затем, смутившись, тихо добавил: — Если ты позволишь, конечно.
Потрясённая его словами, Майя расплакалась. Тихон долго утешал её. Осторожно приобняв, гладил по волосам, а потом, осмелев, склонился к лицу и поцеловал в губы.
Что она почувствовала после этого поцелуя?
Майя попыталась вспомнить свои ощущения. Она была благодарна Тихону за заботу, но, поразмыслив, поняла, что, увы, ничего, кроме сестринских или дружеских чувств, к молодому человеку не испытывает.
Прорицательница сказала этой ночью: «Счастье достижимо только в равных отношениях». Имела ли она в виду, что Майе стоит ответить на любовный призыв Тихона? Возможно, он будет этому рад, а как быть ей? Можно ли назвать счастливыми отношения, в которых одному из двоих нужно делать усилие? Разве она не знает, что бывает совсем по — другому? Ведь стоит ей закрыть глаза…
3.
— Приехал!
Эгла, одетая в невесомый, как паутина, бледно — жёлтый хитон из косского* полотна, со всех ног кинулась к Идоменею и повисла у него на шее. Мужчина одной рукой крепко обхватил девушку за талию, а другую запустил в гущу её волос, перевитых голубой лентой. Поцеловал в лоб, губы, потом спустился ниже, к шее и плечам.
Зел, вошедший в дом вслед за хозяином, быстро опустил глаза и покраснел. Негоже настолько беззастенчиво разглядывать наложницу господина. А поглядеть было на что! Прозрачная косская ткань, так любимая гетерами, совсем не скрывала прелестей этой красавицы.
От стены отделилась чья — то тень, и Зел вздрогнул от неожиданности, увидев ещё одну девушку — рабыню или служанку, внешность которой не представляла ничего примечательного. «Оказывается, ольвийский дом господина полон сюрпризов», — подумал раб. Он был польщён тем, что Идоменей взял его в поездку вместо захворавшего Гектора и таким образом приблизил к своей особе. Зел давно мечтал стать доверенным лицом хозяина, хранителем его интимных тайн.
— Этот ларь нужно отнести наверх, в покои господина.