"Фантастика 2025-68". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
Надо ли говорить, что эти «добровольцы из зала» были подставными. Они выглядели настоящими атлетами. Эти уж точно не голодали, тут налицо — хорошее питание, регулярные тренировки и здоровый восьмичасовой сон.
— Итак, бой начинается! Бой насмерть! — бросил в толпу Пигмей и тут же покинул арену, уводя за собой нашу стражу.
— Бой! Бой! Бой! — рокотала, раскачивая трибуны, толпа.
С лязганьем и скрипом с потолка на арену спустилась огромная клетка, оградившая участников побоища от зрителей.
— Что делать-то будем? — спросил я у своих товарищей.
Отец Никон предпочел ответить не словом, а делом. Подобно урагану он налетел на самого здравого бугая
Следующим в бой вступил Циклоп. Я ни разу не видел мутанта в драке и, сказать по-честному, сомневался в его бойцовских качествах, а зря. Скажу наперед: Циклоп выступил более чем достойно, хоть и начало у него было неважное. Спарринг-партнера он выбрал себе под стать. Это был высоченный малый с крепкой мускулатурой и наголо бритой башкой. С криком «На-а-а!» Циклоп бросился на него с кулаками, но противник встретил его мощным апперкотом в живот. От удара мутант согнулся в три погибели и захрипел.
Мне выбирать не приходилось. Мой противник был не просто здоровенным сукиным сыном. Он был здоровенным сукиным сыном с кастетом. С кастетом против меня, безоружного и хилого! Это вообще нормально? Громила надвигался медленно, поигрывал кастетом и хищно скалился. Его гладковыбритое лицо блестело от пота, на губах пузырилась пена, а глаза горели алым огнем.
Я задрожал от страха и попятился назад. Прошел шагов пять и уперся спиной в клетку. Ну вот и все, приехали. Конечная остановка. Синхронно со мной остановился и громила. С ухмылкой дворового хулигана он принялся бить кулаком правой руки по ладони левой и изучать меня тупым, равнодушным взглядом, словно перед ним был не человек, а осенняя муха, бьющаяся о стекло.
Я не стал ждать, пока этот верзила вышибет из меня душу, и полез по железным прутьям вверх, к потолку. Возмущенный зрители начали улюлюкать, свистеть и требовать, чтобы меня спустили вниз. На арену полетели комья грязи и камни. Но мне было плевать на недовольство пыжей. Ведь я не Ставр Звездный, а Вук Обранович и мне дорога моя шкура.
А пока я спасал свою шкуру, мои товарищи бились с врагом не на жизнь, а насмерть. После нескольких удачных атак отец Никон получил удар под дых и слегка умерил свой пыл. И его противник пошел в наступление. Он пер, как танк, нанося капеллану все новые и новые удары. Но отец Никон был тертый калач. Он стойко держал оборону, ловко уворачивался и блокировал удары. Чего не скажешь о Циклопе. Враг зажал его в угол клетки и от души дубасил руками и ногами. Несчастный Циклоп упал на колени и, обхватив руками лицо, покорно сносил затрещины.
Но пыж не спешил отправить мутанта на тот свет. Он играл с ним, как кошка с пойманной мышкой. Чрезвычайно довольный собой, он на секунду прекращал избиение и, повернувшись лицом к трибуне, выкрикивал свое имя:
— Шухер!
Цирк взрывался аплодисментами и сотни глоток повторяли:
— Шухер! Шухер! Шухер!
Искупавшись в овациях, он снова возвращался к своему занятию, дубася Циклопа с еще большим остервенением.
Во время очередного общения с залом Шухер стянул с себя куртку и принялся поигрывать мускулами.
«Эй, братан, да ты никак ошибся дверью. Соревнования по бодибилдингу в другом зале, а здесь учиняется кровавая расправа», — подумал я и удивился тому, что еще могу шутить.
— Шухер! — снова рычал он.
— Шухер! Шухер! Шухер! — еще сильнее заводилась толпа.
Довольный, он вернулся к свой жертве и уже занес над головой поверженного противника кулак почти с саму эту голову
«Словно марионетка, у которой подрезали ниточки», — пришло мне на ум сравнение.
— Вы этого хотели, твари?! — заорал Циклоп и показал толпе мертвую голову, держа ее за уши, как кастрюлю.
Толпа замерла, в Цирке повисло молчание. Но скоро тишину взорвали аплодисменты. Толпа ликовала. Озверевшая масса наконец-то получила то, зачем пришла. Похоже, пыжам было все равно, кто победит. Они просто жаждали крови. А чья это будет кровь, хозяев или гостей — все равно.
Пыжи со страшной силой принялись топать ногами и восторженно скандировать:
— Убей! Убей! Убей!
Воспользовавшись временным замешательством своего спарринг-партнера, который не на шутку растерялся от вида обезглавленного тела Шухера, капеллан врезал ему промеж ног и перешел в стремительную атаку.
«Интересно, а кто из оставшихся в живых дуболомов Мирон, а кто Гвоздь?» — подумал я, с воодушевлением наблюдая, как растут наши рейтинги. Само собой, ответа я не дождался и поэтому все решил сам. Пусть тот, с кем бодается капеллан, будет Гвоздем, а мой соперник — Мироном.
Последний, к слову, тоже недолго коптил небо. С ним разделался Циклоп. Сокрушительным ударом кулака он свернул Мирону челюсть и сильными пальцами вырвал его кадык. Когда мертвый враг рухнул на землю, мутант поспешил на выручку отцу Никону.
Я смотрел на Циклопа и не верил своим глазам. Когда этот славный одноглазый малый, зачитывающийся комиксами про Ставра Звездного, успел превратиться в лютого убийцу, откусывающего людям головы? Ответ нашелся незамедлительно. Мутанта охватило боевое безумие. Я читал об этом в одной статье. Такое порой случалось с добровольцами, не нюхавшими пороху. В частности, в книге был описан случай с рядовым N — редкостным трусом и слабаком, который в жизни и мухи не обидел. В первом же бою его как подменили. Он проявил небывалый героизм, граничащий с безумием, перестреляв кучу вражеских солдат, а когда закончились боеприпасы, пошел врукопашную и словил нож в сердце. Наверное, нечто подобное сейчас происходило и с Циклопом.
Капеллан тоже не терял времени даром. Схватка с Гвоздем шла с переменным успехом, то одна сторона получала тактическое преимущество, то другая. Но в этом бою я бы определенно поставил на отца Никона. Было видно, что Гвоздь выдыхался и победа капеллана была не за горами, но Циклоп не стал ждать: он подошел к Гвоздю со спины, схватил его за голову и свернул шею.
— Шах и мат! — возликовал я и, позабыв все страхи, спрыгнул вниз со своего насеста.
Мои товарищи оба были с головы до ног заляпаны кровью и грязью, а их лица густо покрывали синяки и ссадины. Особенно сурово выглядел капеллан. В этом бородатом мужике, перепачканном кровью, с перекошенным от ярости лицом, трудно было узнать прежнего отца Никона, нашего добронравного служителя церкви, который учил любить ближнего и свято чтил божьи заповеди. В нем изменилось все: осанка, мимика, черты лица. Мне даже показалось, что он резко помолодел. Ну натурально, вампир, который век за веком питался мухами и пауками, а теперь, отведав человеческой крови, получил приток новых жизненных сил.