"Фантастика 2025-74". Компиляция. Книги 1-28

Бобров Всеволод Михайлович

Скрытая атака! Вы наносите шаману абомо 385 урона. Кровотечение.

Критическое попадание! Вы наносите шаману абомо 127 урона. Шаман абомо убит, получено 200 опыта.

Придавленный мной колдун широко распахнул глаза, замычал и бешено засучил ногами, но я не растерялся и тут же довершил начатое, чувствуя, как сердце в груди неприятно сжимается. Очень уж это мерзкое ощущение, когда зажатый в твоей ладони клинок встречается с сопротивлением вражьего кадыка. Такое только маньяку понравится. Как, собственно, и рубка голов, с которой я за последние часа три не только смирился, но даже и начал испытывать некий азарт грибника. Вот так самая обыкновенная игрушка вскрывает все наши слабости и наклонности. Хотя нет, это я перегнул. В обычных-то всегда хватает желающих отыгрывать добрых волшебниц, рыцарей без страха

и упрёка или святых, до мозга костей, паладинов. Другое дело здесь, на архипелаге, где каждая отпиленная голова – это деньги, на которые ты потом купишь экипировку с расходниками, а те, в свою очередь, в один прекрасный момент спасут тебя от потери фиала. Тут уж волей-неволей идёшь на компромиссы с собственной совестью. Вскрывая очередную глотку, я вспомнил испуганно вскрикнувшую Данаю, которую угостил скляночкой с жидким огнём. Интересно, она уже знает, как именно всех нас угораздило сюда загреметь? Или точно так же, как мы со Стасом, хватается за самые жирные квесты, просто на всякий случай, и попутно ищет свои осколки?

Переползая от одного абомо к другому, я в скором времени сделал малоприятное открытие. Один из охранников, что следил за пленными горожанами, выбрал себе крайне неудачное место, и боковым зрением палил, как минимум, три лежанки, до которых я ещё не добрался. Другое открытие, уже приятное, состояло в том, что других шаманов по эту сторону реки не наблюдалось. Правда, прочие часовые стояли ко мне спиной, и их боевой раскраски я видеть не мог, но зато видел копья. Шаманы же, если чем и были вооружены, то только каменными ножами. В битве у зиккурата я на них успел насмотреться. По мере того, как поголовье врагов сокращалось, я всё больше нервничал. Казавшаяся самоубийственной операция потихоньку близилась к своему победному завершению, и я всем нутром чуял, что отпущенное мне везение вот-вот кончится. Когда в живых остались только четверо часовых и трое недосягаемых для меня сонь, я потихоньку отполз обратно в кусты. Не стоит пороть горячку. Время теперь перестало работать против меня, и близящийся рассвет дикарям ничем не поможет. А значит, имеет смысл вдумчиво подготовиться к бою.

Лёгкая победа над отрядом, выставленным у северных ворот Геланы, придала мне уверенности. Тут-то врагов побольше, зато на моей стороне будет эффект внезапности. Решив не расходовать почём зря дорогие свитки, я вновь облачился в доспех и шлем, смазал ядом Волчий укус, проглотил раствор стальных вен и выступил на поляну.

Этой ночью излишняя исполнительность чернокожих сыграла с ними весьма злую шутку. Такое впечатление, что копейщики, приглядывавшие за пленными, ни на миг не отвели от них глаз с того самого момента, как заступили на пост. Да, что там, они, по-моему, даже поз не меняли. Вон тот высоченный абориген как стоял статуей чёрного мрамора, расправив плечи и вонзив пятку копья в песок, когда я отправился резать глотки, так и продолжает стоять. Сорвавшись на бег, я в две секунды преодолел остававшуюся до спящих дистанцию и, быстро присев, нанёс отработанный сдвоенный удар по дёрнувшейся было голове.

– Акан! – завопил стоявший в десятке шагов часовой, бросаясь ко мне.

– Кист! – выпалил я в ответ, заставляя того сбиться с шага, пнул пытавшегося вскочить с соседней лежанки дикаря в горло и поспешно добил раненого.

Тут же прыгнул вдогонку за другим воином, догадавшимся откатиться подальше и даже успевшим попутно схватить копьё. Однако, направить оружие мне навстречу времени ему не хватило, благодаря чему оба моих клинка безнаказанно рассекли вражью грудь. Сзади раздался болезненный вскрик, и я интуитивно позволил себе ненадолго задержаться на месте, чтобы добить противника. Ногу пронзила острая боль. Подоспевший урод заметил, что я в броне, и вонзил наконечник в самое уязвимое место, пропоров бедренную артерию. Рыкнув рассерженным тигром, я, не глядя отмахнулся мечом, перепрыгнул догоравший слева костёр и стремительно обернулся, оценивая ситуацию. Трое противников, в том числе тот, которому я отвесил пинка, решительно шли на меня. Ещё один, схлопотавший заклятие, растянулся на брюхе поперёк травяной лежанки и ёрзал, пытаясь достать древко копья, не пойми, как оказавшегося у него в спине. Ну, а последний сошёлся в клинче с плечистым рыжеволосым мужчиной, очевидно, втихую освободившимся от верёвок. Возможности понаблюдать за тем, как они выдирают друг у друга копьё, мне не дали. Пришлось уворачиваться, причём не раз и не два. Осознавшие масштабы учинённой мною диверсии абомо, не торопились по-глупому подставиться под мечи, действуя напористо, но осмотрительно. Вовсе не как их товарищи-поджигатели. Правда, мне удалось обойти их и добить схлопотавшего копьё в спину неудачника, но на этом успехи кончились. Как ни скакал я, как ни крутил стальные восьмёрки, а преодолеть слаженную оборону, прикрывавших друг друга воинов не выходило. Спасибо дриадам, у меня имелся туз в рукаве.

– Кист! – крикнул я, пропуская у самого бока чужой выпад, и шагнул навстречу ошеломлённому воину.

По

броне проскрежетал каменный наконечник, высекая сноп искр и смешную двадцатку урона, в ответ же я стал молотить дикаря, словно обезумевший барабанщик, осознавая, что отпускать подранка нельзя. Спрячется за спинами у дружков, отопьётся, и весь мой манёвр окончится пшиком. Ногу опять рвануло, другой удар, направленный изначально мне в шею, пришёлся по наплечнику, а потом до одного из аборигенов дошло, что так просто меня от жертвы не отодрать. С яростным воплем он врезался в меня всей массой своего тела, и я полетел в костёр. Столкновение вышло настолько бескомпромиссным, что я кубарем прокатился сквозь огненную стихию, разбрасывая во все стороны угли, а пытавшийся спасти соплеменника воин тоже не смог устоять на ногах. Усилия его, правда, были напрасны, недобиток помер от яда, но что из того, если надо мной уже навис третий противник с занесённым для удара копьём. Тут-то, как раз, и вмешался примеченный мною рыжий. Подскочив сбоку, он размахнулся честно отвоёванным оружием, будто оглоблей, и влепил нацелившемуся добить меня чернокожему такую оплеуху, что тот рухнул подрубленным баобабом.

Зарычав снова, теперь уже не от боевого задора, а от злости на собственную дурость, я взвился на ноги и в два счёта прикончил врагов, опередив своего нежданного союзника. Сэкономил, блин! Здоровья меньше полтинника, кровь хлещет фонтаном, и это притом, что часть работы сделал не я. Повернись всё самую чуточку по-другому…

– Спасибо, – походя бросил рыжий, уже отплативший мне спасением за спасение, и побежал к испуганно гомонящим пленникам.

А я сдёрнул лечилку с пояса и уставился на реку, откуда в нашу сторону неслись гневные крики и редкие стрелы. Более того, какой-то умник догадался затушить костёр, и теперь разглядеть происходящее на том берегу не представлялось возможным. Если, конечно, не выпить ещё одно зелье ночного глаза. Я ведь и на них сэкономил, предпочтя провернуть большую часть операции при естественном свете. Ладно, корить себя и делать оргвыводы потом будем, а то народ уже разбегаться начал.

– Стоять! – рявкнул я на шестерых горожан, гуськом семенящих в сторону ближайших кустов. Руки их были связаны за спиной общей верёвкой, а ноги оставались свободными, что, в целом, вполне логично. – Именем пастыря, все ко мне!

Подействовало, как всегда, безотказно. Готовые обрушиться в пучину паники люди притихли, и кто-то даже шагнул в мою сторону, другие последовали за ними, в буквальном смысле, на поводу, и броуновское движение, в котором каждый хотел чего-то своего, хоть как-то организовалось. Тем временем, я опустошил скляночку загустителя, заполировал это дело чёрным, как сама ночь, эликсиром ночного глаза и опять посмотрел на противоположный берег. От сердца сразу же отлегло. Дикарей по ту сторону было всего лишь семеро. Двое садили по нам из луков, пытаясь выместить злобу за нежданное поражение, а остальные спускали на воду плот, выкрикивая довольно-таки однообразные оскорбления на своём примитивном наречии.

– Всех развязать! – велел я бойкому рыжему, который, пока суд да дело, освободил двоих мужиков, из тех, что покрепче. Сам же и подал пример начав перепиливать путы одного из пленников Волчьим укусом. – Не паникуйте, эти стрелки рукожопые вам ничего не сделают! А если попробуют сюда высадиться, я их из свитка таким заклятием угощу, только пепел останется!

– А ты кто? – раздалось сразу несколько голосов.

– Посланник пастыря Сцеволы… – меня перебил визгливый крик женщины, которой кто-то из лучников угодил под лопатку. Это было уже не первое ранение, да и чёрт с ним. Здесь, на Тиссане, даже ребёнок может какое-то время прожить со стрелой в теле. Главное, вовремя её вытащить. – Кто может держать оружие, возьмите копья. Остальные пусть соберут все фляги, какие найдут!

– Верно! – поддержал меня крепко сбитый мужик средних лет. – А кто отыщет целебные снадобья, пусть сразу раненым тащит.

– Бежать надо! – выдала на это одна из баб. – Они же сейчас нас всех перебьют!

На поляне поднялся гомон, как в разворошённом курятнике. Кто-то ещё развязывал товарищей, выполняя первый приказ, другие пытались найти родню, третьи шарились среди трупов, присматривая себе что-нибудь интересное и прислушиваясь к происходящему лишь краем уха… И над всем этим витали ор разновозрастной мелкоты, в том числе грудничков, которых ничем не заткнёшь, и яростные проклятья абомо.

– Отставить! – заорал я, чувствуя, как вздуваются жилы на шее. – Всем и каждому говорю, заткнитесь и идите за мной!

Вложив Волчий укус в ножны, я достал фонарь, воздел его высоко над головой, словно горящее сердце Данко, и повёл всю эту ораву обратно к городу по вытоптанной тропе. Желание понаблюдать за дальнейшими действиями дикарей, отрубить головы, собрать фляги с жидким огнём – всё пошло по одному известному адресу. Да что там, я даже свои клинки по новой не обработал. Но если прямо сейчас не увести весь этот балаган подальше от чернокожих, чьи вопли и выстрелы откровенно давят людям на мозги, то все просто-напросто разбегутся, на радость окрестным ягуарам.