Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть 2
Шрифт:
– Вы хотите предъявить мне обвинение?
– В чем? – вопросом на вопрос ответил офицер. Он бросил окурок на землю, затоптал. – Есть ли кто-нибудь, кто бы мог вас идентифицировать?
– Есть! Конечно же есть.
– Хорошо. Тогда давайте сделаем так: моя секретарша свяжется с вашей. – Он направился в сторону моста, освещая себе путь фонариком. – Прошу прощения за беспокойство.
Василевский не отвечал. Он сидел на лавке в состоянии полнейшего ступора.
"Альфа" с утра находилась на паркинге. Классная. Секретарша заслужила повышения
– Прошу прощения, что мешаю в такое время, - голос секретарши едва пробивался сквозь свист ветра. – Но тут звонила ассистентка офицера из Центрального Следственного Бюро.
Василвский коснулся пальцем кнопки, поднимающей боковые стекла. Теперь было слышно лучше.
– Так?
– Фамилия – Мержва. Он желает встретиться с вами и лицом, которое может вас идентифицировать.
– Нет проблем. Сегодня в полночь на паркинге на улице Казимежа.
– В том, многоуровневом?
– А разве там есть еще какой-нибудь?
– Так и передам. – Привыкшая к его чудачествам, она, все же, решила удостовериться: - А время не странное?
– Для пана Мержвы – нет. Передай ему и позвони моему психоаналитику. Пускай будет там без четверти двенадцать.
Секретарша какое-то время удивленно молчала.
– Господи! Без четверти двенадцать? На паркинге?
– Да. – Василевский коснулся кнопки, прерывающей соединение. Потом снизил скорость. Выбрал первый же съезд с шоссе, окруженный оставшимися еще от немцев бетонными противотанковыми ежами. Похоже, что он очутился на полигоне. Он открыл дверь, повернулся на сидении и опустил ноги наружу. Покусывая губы, он вскрыл банку пива, глядя на темно-синее, быстро темнеющее небо. Потом закурил.
Здзисек Ковальский много лет назад сменил имя на Моисей Хиршбаум. Был он стопроцентным поляком, с широким славянским лицом, но... ну разве видел кто-нибудь настоящего психоаналитика по фамилии Ковальский? Подобная фамилия не обещала успехов в профессии последователей Фрейда.
К тому же Здсисек был безнадежным водителем. Василевский, который в поисках места въехал на самый третий этаж стоянки, чуть ли не врезался в капот "фиата мареа", который приближался с противоположной стороны. Он рванул руль, усиление "альфы" чуть не вмазало его в бетонную стенку. Он притормозил с писком шин, затем подъехал поближе – чтобы оба автомобиля остановились борт в борт. Два боковых стекла с электрическим управлением бесшумно поползли вниз.
– Здзисек, псякрев! Как это тебе
– Разыскивал свободный бокс, - Ковальский/Хиршбаум в панике глянул на свою панель управления. Как минимум три светодиода сигнализировали непорядок.
– Но ведь здесь мало места, чтобы развернуться и ехать по ходу.
Ковальский гордо поднял голову.
– Поляк сможет!
Василевский рассмеялся, но тут же сделался серьезным.
– Здзих[38], я, похоже, схожу с ума. Помоги мне.
– Вовсе ты не сходишь с ума, старик.
– Слушай, ко мне прицепился какой-то полицейский. Он говорит, что я – это не я. Слушай, Здзисек, помоги мне... или ему.
– ОК, а он заплатит за консультацию?
– Не смейся. Что-то у него на меня есть. Он... Похоже, он псих!
– Я как раз специалист по психам.
С обрамленного бетонными стенами пандуса неожиданно выскочила синяя "лянча". Собеседники услышали писк резины и чью-то ругань, затем щелчок открываемой двери. Алек Мержва подошел к фиату. Бамперы двух автомобилей разделяли считанные сантиметры.
– Господи Иисусе, ведь я мог в вас врезаться!
– Не Иисус, а только Моисей, - парировал Здзисек. – Моисей Хиршбаум. Приветствую от всего сердца, - протянул он руку.
Мержва пожал руку психоаналитику. Покачал головой.
– Как это вы здесь так развернулись, чтобы блокировать проезд?
– Поляк, он может! – рассмеялся Василевский.
– А вы, надеюсь, не из ГАИ? – удостоверился Здзисек.
– Мммм... Алек Мержва, Центральное Следственное Бюро, - офицер глядел на бампер своей машины с неким недоверием.
– Так как! Припарковываемся и идем, или пьем здесь?
– Я не займу у вас много времени, - сказал офицер.
– Тогда пьем здесь, - Василевский вынул из контейнера в двери альфы три банки пива. Две подал через окно.
– А он точно не из дорожной полиции? – указал Хиршбаум на Мержву. – Я могу выпить пиво и вернуться домой на машине?
Полицейский присел на капоте фиата. Он усмехнулся, не очень-то сердечно, затем сделался серьезным.
– В состоянии ли вы идентифицировать этого человека? – спросил он у Хиршбаума.
– Хмм... "Этого человека" я знаю достаточно хорошо. Как и всякий психоаналитик свою жертву.
– И с какого времени вы его знаете?
– Лет уже шесть. Или дольше.
– А вам не знаком Роберт Даронь?
– Нет.
– Как часто вы встречались с Василевским?
– Где-то раз в неделю. Иногда – даже чаще.
– Хорошо. Вы когда-нибудь видели его документы?
– Нет.
– Вы ведете тщательную документацию собственных пациентов?
Здзисек одарил его широкой улыбкой.
– А на этот вот вопрос я стану отвечать, когда меня заставит решение Суда Польской Республики. Я врач и не могу предоставлять какие-либо данные относительно своих пациентов.
– Понимаю, - Мержва слегка пожал плечами. – Но ведь я спрашивал только про документацию, а не о личных данных ваших пациентов.
– Я ничего не скажу.
– Почему пану Василевскому требовались консультации психоаналитика?
– На эту тему я ничего не скажу.
– Нууу, ведь это же не совсем нормально, когда владелец процветающей фирмы ходит к психоаналитику, причем, это единственное лицо, способное его идентифицировать?