Фатальное трио
Шрифт:
— Ну, давай-давай — Приговаривает он, — сделай папочке приятно. Ты сделаешь, сделаешь. И помалкивать будешь, не то я тебя так уволю, что никто уже не возьмёт. Это я могу, это я легко…
— М-м-м-м! — Мычу я, пытаясь безуспешно вырваться из его рук.
— Молодец, молодец. Ты же славная девочка, да? получишь обратно все часы. Будешь нормально зарабатывать. Не нужно будет новых любовников заводить, да? Ты запуталась. А я помогу.
Я дёргаюсь, пытаясь не сдаваться.
— Давай-давай же, ну! Чувствуешь папочку?
Я
— Да ты! Да ты! — раздаётся сдавленное кудахтанье. — Ах ты ж курва ненасытная! Ах ты ж нимфоманка! Мало тебе своих мужиков! На чужих рот открываешь! А ты козёл похотливый, молодую сучку захотел?! Блядовитый ж ты сатир, а!
Не успеваю я разобраться, что всё это значит, как на меня набрасывается Зинка и вцепляется в волосы! Да вы совсем что ли свихнулись все?!!! Она начинает меня валтузить и таскать из стороны в сторону, а козлище, вроде отдирает её от меня. Я не понимаю, что происходит.
Они что-то кричат, хрипят и завывают. Настоящий шабаш. Вдруг, я чувствую, что руки, тянущие мои волосы вздрагивают и разжимаются. Я тотчас отшатываюсь, пячусь и вскакиваю на ноги. Зина стоит прижав руки к лицу и тоненько воет.
Козлище поглаживает её по плечу и недовольным голосом уговаривает:
— Ну всё-всё, прекращай, не плачь. Даже синяка не останется. Сама ж виновата.
Я бросаюсь к двери и выскочив в коридор оборачиваюсь. Директор совершенно спокойно смотрит на меня и с состраданием говорит:
— Зина ударилась. Ну зачем же вы так, Алиса Вадимовна…
Шут. Глаза, правда, у него такие… медвежьи, как у тех парней из бара. Да что ж за жизнь у меня. Что им надо-то всем!
— Если кому скажете, вас же и обвинят. Вот и Зинаида Михайловна подтвердит, что вы сами виноваты…
Я хлопаю дверью и бегу. Скорее, скорее отсюда! Завтра же подам заявление об уходе. Об уходе? А заявление на директора за попытку изнасилования? Не-е-ет! Ни за что! Скорее, скорее отсюда! Доказать не смогу, только опозорюсь. Бегом, бегом!
Меня колотит. Руки и ноги трясутся. Я оборачиваюсь. Коридоры пустые, музыка и шум дискотеки отражаются от стен и окон безмятежными радостными волнами из мира, где ничего страшного произойти не может.
Я забегаю в пустую учительскую, хватаю сумку и плащ и замечаю в зеркале своё отражение. Ужас! Достаю влажную гигиеническую салфетку и протираю лицо, стирая размазанную косметику. Потом пытаюсь хоть как-то пригладить волосы.
В этот момент дверь в учительскую открывается и я в ужасе оборачиваюсь к ней. На пороге завуч.
— Алиса, с вами всё в порядке?
Должно быть, она замечает ужас в моих глазах и смотрит обеспокоенно.
— Да… — неуверенно отвечаю я.
— Вы очень странно выглядите. Точно
Я сглатываю, не зная что ответить.
— С Кузьмищевым поругалась, — говорю первое, что приходит на ум.
— А он разве здесь? Это странно.
Я киваю.
— Наталья Степановна, вы меня извините, я побегу.
Она отступает, освобождая мне дорогу.
— Вы можете всё мне рассказать. Я помогу. Но только если буду знать, с чем нужно помочь.
— Спасибо вам, — я низко опускаю голову и, не глядя на неё, выбегаю из учительской.
Спокойный и дружелюбный охранник на выходе кивает на прощание, и я выскакиваю за дверь.
Джип Роба здесь. Сколько же он меня ждал! Говорила же ему… Лучше бы я на такси поехала, сейчас тоже будет расспрашивать что со мной.
— С директором поругалась, — сразу, предупреждая все вопросы, говорю я.
Он внимательно смотрит на меня и ничего не говорит. Я забираюсь в машину.
— Я смогу помочь, — говорит он, когда мы отъезжаем. — Ты можешь рассказать мне всё.
Вот прямо всё? Я злюсь. Знаю, он совсем не виноват, но всё равно злюсь.
— Ты как завуч наш, Наталья Степановна.
— Расскажи, почему ты плакала.
— Я не плакала, просто… косметику стёрла.
— Почему?
— Да задрал уже козлище.
— А чего хочет от тебя?
Я немного зависаю, не зная, что сказать
— Не знаю, — наконец, устало выдыхаю я. — Придирается, уволить грозит. Устала, не хочу о нём думать.
Но не думать не получается. Только о нём и думаю, он прям из головы не выходит, урод.
— Хочешь, я останусь у тебя?
Я пару мгновений соображаю, что ответить, и Роб снова говорит:
— Или наоборот, могу уехать, чтобы ты просто легла и уснула. Похоже, тебе действительно надо отдохнуть.
Я благодарно кладу руку ему на бедро и киваю.
— Прости, ты прав. И спасибо.
***
Когда я выхожу из душа, способность соображать частично восстанавливается. Я завариваю чай с ромашкой и выпиваю таблетку от головной боли. Всё, теперь в постель. Закрываю глаза, и сразу вижу лицо директора и мелькающие картинки сегодняшних событий. Пора, похоже, покупать снотворное.
Я считаю слоников и барашков, но сон не идёт. Тогда беру в руку телефон, нахожу на ютубчике подборку милых котиков и бездумно смотрю на их проказы. Через некоторое время глаза начинают слипаться и я уже почти погружаюсь в сон, как с резким звуком приходит сообщение.
Я в ужасе откидываю одеяло и резко сажусь на кровати. Это от Козлища.
29. Очень странные дела
Я смотрю на телефон, как на что-то ужасное и не решаюсь прочитать пришедшее сообщение, будто оттуда выскочит сам козлище и тогда меня уже никто не спасёт. Наконец, я заставляю себя открыть мессенджер, иначе о том, чтобы заснуть и речи быть не может.