Фатальное трио
Шрифт:
— Ага, получил. Меня вчера директор чуть…
Я не договариваю, потому что в этот момент раздаётся звонок и звонит как раз тот самый директор. Я замираю, превращаясь в статую, будто на экране увидела лик медузы Горгоны.
— Ну чего? Ответь! — восклицает Катя и проворно проводит пальцем по экрану, выводя звук на громкую.
Мне ничего не остаётся как сказать:
— Алло.
Мой голос звучит скованно и сдавленно.
— Алиса Вадимовна, это Кузьмищев.
— Да…
Он покашливает.
— Я
Я удивлённо молчу. Кузьмищев извиняется? Да что же всё это значит?
— Моё поведение было… э-э-э… омерзительным и совершенно недопустимым. Не понимаю, что на меня нашло… Словом, я приношу свои извинения и обещаю впредь ничего подобного не делать… Если я причинил вам физические страдания, то готов компенсировать любым возможным способом… Ало! Вы меня слышите?
— Да, — говорю я после паузы.
Я совершенно не понимаю, что могу сказать и усиленно напрягаю голову, пытаясь хоть что-то сообразить.
— Как вы себя чувствуете? — Наконец выдавливаю я.
Повисает пауза.
— Ты, блядь, издеваешься? — Раздаётся его злой голос. — Мне яйца ампутируют, а ты спрашиваешь, как я себя чувствую? У меня сотрясение, вывих плеча, множественные ушибы, не известно, спасут ли глаз. Я инвалид, мать твою, а ты спрашиваешь, как я себя чувствую? Тебе что, недостаточно извинений? Тебе нагрузку вернули? Что ты ещё хочешь? Душу мою бессмертную? Чтоб ты сдохла, тварь!
Козлище отключается, а я ошарашенно смотрю на телефон.
— Ничё так, у вас страсти кипят. Недооценила я школу, по ходу. Это что было?
— Да я сама в недоумении.
— А что с ним?
— Наркоманы вроде вчера избили.
— А извинялся за что?
Мне не хочется говорить, и я машу рукой.
— Ты на меня не маши, за что извинялся-то?
— Пьяный был вчера, лапал меня на пионерской дискотеке.
— Лапал? Ни хрена себе! Вот старый козёл! А ты чего?
— Убежала, чего ещё?
— Надо на него в ментовку заявить.
— Не буду я. Что они сделают? Доказательств нет, да и не хочу я. Отстань, Кать.
— Почему? Надо это дело раскрутить, сейчас Сашке позвоним и…
— Нет, Катя, я сказала.
— Ну, блин, смотри. А Роб знает?
— Откуда? Я что дура, такие вещи ему рассказывать?
— Ну да, наверно, правильно… Но я рассказала бы. Охренеть! Лапал училку. А чего хотел? Чтоб ты прям дала или просто потрогать?
Я не успеваю ничего сказать, потому что снова раздаётся звонок. На этот раз я сразу подношу телефон к уху.
— Да, Алексей Вильямович, здравствуйте.
Это Сысуев, мой литагент.
— Алиса, привет… — он замолкает и я слышу лишь слабые чмокающие звуки, явственно представляя, как он покусывает свои губы.
— Как поживаете?
— Хорошо, да. В общем, новость такая, я договорился о твоём выступлении в ЦДЛ.
— Ого!
— Через
— Ого! — снова повторяю я, кажется уже полностью теряя способность что-либо понимать.
— Рада?
— Ещё бы!
— Но радости в голосе почему-то нет.
— Боюсь радоваться, не услышав в какую сумму всё выльется… Сколько нам понадобится?
— Нисколько.
— Не поняла…
— Бесплатно, — говорит Сысуев недовольным, почти обиженным голосом. — Я изыскал возможности. И на этом всё.
— В каком смысле?
— В прямом. Проведём мероприятие и больше я не твой агент.
— Но почему?
— Тебе, как я понимаю, нужен кто-то поэффективней и почестней. Так что вот так. Подробности выступления обсудим позже. До свидания, Алиса.
Он отключается. Похоже, я утратила способность понимать, потому что целый день пребываю в состоянии, когда ровным счётом ничего не понимаю.
— Привет, — слышу я низкий знакомый голос и все сегодняшние события сразу становятся не особо важными. — Ну что, готова? Надо ехать.
30. Вечный город
Всю неделю мы с Робом где-то бываем. Ферма, ресторан, музей, джаз-клуб, ресторан, кино. Я выхожу из школы и вижу его машину. Он ждёт рядом с букетом цветов. Каждый день.
— Сегодня мы едем на премьеру балета, — говорит он.
Или что-нибудь в этом духе. Мне, конечно, очень приятно и ещё более приятно бывает потом, когда мы приезжаем к нему или ко мне домой. Но я не привыкла, что меня просто ставят перед фактом. Да, все места, куда мы отправляемся, мне очень нравятся, но я не хочу просто делать, что мне говорят и пока я не знаю как об этом сказать.
Вечно меня что-нибудь не устраивает, как говорит Катя. По её словам я просто должна получать удовольствие и добирать от жизни то, чего была лишена в последние годы — настоящей любви, а не её имитации. Ну это Катя, она в своём амплуа.
У нас с Робом настоящий медовый месяц. Правда, мне приходится ходить на работу и её стало ощутимо больше, после последних событий. Меня это радует, но времени катастрофически не хватает. У Роба тоже работа и она не оставляет свободных вечеров. Правда, все вечера он посвящает мне, занимаясь бизнесом только днём.
В общем, спать я стала значительно меньше, чем раньше, но мне это нравится и я вхожу во вкус. Здесь наши взгляды с Робом абсолютно совпадают.
***
— Может пройдёмся? — спрашиваю я, когда мы выходим из ресторана. — Смотри какой вечер прекрасный, давай немного по набережной погуляем.