Файл №720. Медвежий угол
Шрифт:
Парень усмехнулся:
– Не думаю.
– Тогда что же происходит?
Джад покачал головой.
– Кто убил Мэри?
– Не я. Тот, кто мной управляет.
– А кто тобой управляет?
– Аллан.
– Джад шумно втянул воздух сквозь зубы.
– Майор Аллан?
– наугад спросил Малдер. Если этот одно лицо с таинственным командиром…
– Не знаю. Он говорил, что снимает кино или что-то в этом роде. Любил фотографировать океан, ходил по городу, делал всякие планы и зарисовки. Молли им прямо-таки очаровалась, ни на шаг не отходила. Аллан давал много денег на услуги, которые мы якобы ему оказывали:
– И ты брал?
– Молли брала. Я тоже, - голос Джада стал невыразительным.
– Мне хотелось накопить деньжат на учебу.
– Что же Аллан просил взамен?
– Ничего. Он просто забирался к нам в голову и управлял нами.
Скалли состроила скептическую гримаску, глаза Малдера остались ясными и прозрачными.
– Как он тобой управляет?
– спросил Фокс. Словно погодой поинтересовался.
Джад вздохнул и потер лоб.
– Откуда мне знать? Я как бы отключаюсь, тело перестает подчиняться моим приказам. Я знаю, что он залезает в мой мозг, потому что перед этим у меня страшно болит голова.
– С Молли было то же самое?
– Наверное. Она никогда не говорила.
– Молли была твоей девушкой?
Парень впервые улыбнулся, улыбка вышла невеселой.
– Вы правда думаете, что она могла встречаться с таким, как я?
– А почему бы и нет? Вы ведь дружили?
– Так, поддерживали отношения.
– Но из-за чего Аллан заинтересовался именно тобой и Мэри Стим?
Джад напрягся: это был шанс со всем покончить. Он начал издалека, потому что не знал, хватит ли мужества - или глупости?
– рассказать все до конца:
– Когда мне исполнилось пятнадцать, я стал чувствовать себя очень плохо. Кости ныли, суставы тоже. Голова постоянно болела. А в полнолуние казалось, что я становлюсь таким легким-легким, что того гляди улечу. Молли говорила, что чувствовала то же самое. И добавляла, что на этом можно сделать деньги.
– Как?
– Я тогда только начал работать в "Русалке". Молли меня не замечала, даже не здоровалась. А потом был День независимости. Народ повалил к нам лавиной, многие приходили пьяные. Пит послал меня помогать бармену, но я был совсем больной, все из рук валилось. Чашку с кофе я опрокинул прямо на рубашку Руди Винсенту. Он разозлился, вытащил меня из-за стойки и несколько раз врезал мне прямо в печень. А все стояли и смотрели, никто за меня не заступился. Я думал, что умру прямо на полу, так было больно. Пит прогнал Руди из кафе. Он уходил, а я смотрел ему вслед. И я так ненавидел Руди в этот момент! Но я правда не хотел, чтобы он умер. На пороге Руди поскользнулся, упал и больше не встал - сломал себе шею… Тогда Молли и обратила на меня внимание. Она тоже так могла, причиняла людям неприятности. Сначала так, по мелочи: когда злилась, человек спотыкался и падал, на него что-нибудь опрокидывалось или там расходилась молния на брюках. Но Аллан научил нас чему похлеще.
Уже с минуту за дверью слышался шум и возбужденные голоса. Кто-то начал громко и крайне непристойно ругаться. Малдер и Скалли выглянули в коридор.
Зрелище было колоритное. Шериф с помощником с трудом удерживали рослого дородного мужчину в пасторском одеянии, который, не переводя дыхания, сыпал ядреными словечками, как заправский сапожник. На шум сбегались полицейские, не зная, что делать, в растерянности останавливались. Фокс усмехнулся, но тут же придал лицу строгое выражение.
–
Священник, без труда стряхнув руки пленителей, с достоинством выпрямился, поправляя порядком пострадавший в стычке костюм.
– Я отчим Мэри. Лионель О`Гэри. Я хочу увидеть парня, которого вы обвиняете в ее убийстве.
– Мы пока еще никого не обвиняем, - строго сказала Скалли, на всякий случай загораживая спиной дверь в комнату, - мы задержали Джозефа Майерса, чтобы выяснить кое-что.
– А кто говорит, что я верю в его виновность?!
– взорвался преподобный О`Гэри, мысленно подбирая подходящее случаю непристойное словечко.
– Наоборот, я хочу поддержать бедного Джозефа, которого такие… - Последовавшая тирада была весьма образной, пуритански воспитанная Скалли и не подозревала, что, особым образом соединив слова "зеленый", "тупой" и "бесчувственный" и, добавив к ним пару… гм… сексопатологических терминов, можно добиться такого потрясающего звучания, - …люди как вы собираетесь засадить за решетку!
Помолчав, священник с потрясающим смирением добавил:
– Да простит меня бог.
– Ему это будет довольно трудно сделать, - не удержавшись, съязвила Дана.
– Бог скорее примет раскаявшегося грешника, чем самовлюбленного праведника, - После шторма в настроении пастора наступила полоса полнейшего штиля.
– Как священник, я имею право видеть Джозефа! Вы же сами говорите, что ни в чем его не обвиняете!
– сварливо добавил он.
Малдер пожал плечами. Ему стало ясно, что избавиться от своеобразного преподобного О`Гэри невозможно. Он попросил, изо всех сил взывая к христианскому смирению:
– Подождите немножко. Может, кофейку пока выпьете?
И замер, ожидая реакции. Но благочестивый пастор сказал, излучая благодушие:
– Охотно принимаю ваше предложение.
– И уже не так снисходительно, обращаясь к помощнику шерифа: - Ральф, почему вас не было на проповеди? Я давно замечаю ваше подозрительное равнодушие к слову господа нашего…
Когда Лионель О`Гэри наконец удалился, Александер чуть смущенно посмотрел на агентов.
– Простите. Наш пастор, можно сказать, очень прогрессивен во взглядах на роль церкви в новом веке. Не всем его поведение нравится, но молодежь охотно идет на его проповеди.
– Так что случилось с трупом девушки?
– нетерпеливо спросила Скалли.
– Ничего. Пропало прямо из прозекторской. Патологоанатом отлучился к телефону, а когда вернулся - на столе лежала только простыня.
– Отлично, - прокомментировал Фокс, - ни тела, не улик. Ничегошеньки. А что делать с мальчиком?
– Ну… придется отпустить его, - смутился шериф Александер.
– Вы же сами говорите, теперь у нас вообще ничего нет. Как будто убийства и не было.
– Да, говорю… - задумчиво протянул Малдер.
– Что ж, пойдем обрадуем Джозефа Майерса.
Парень сидел на стуле, неловко свесив голову набок так, что лица не было видно. Фокс с легкой тревогой позвал:
– Джад! Эй, Джад, тебя выпускают!
Скалли первой почувствовала недоброе. Оттолкнув застывших на пороге Александера и напарника, она подошла к Джаду, слегка потрясла за плечо... Голова мотнулась, как у тряпичной куклы и на агентов уставились широко распахнутые, удивленные глаза. Неморгающие.
Глава 7