Фэнтези 2016. Дорога до Белой башни
Шрифт:
Я пожал плечами:
– Купание в фонтане оказало целительное воздействие на мою психику. На самом деле я вернулся, чтобы понять, ради чего ты готов был рисковать жизнью.
– Кончилось тем, что мы оба напились, - рассмеялся Санчес.
– По крайней мере, на этот раз обошлось без купания, - закончил я.
– Не скажу, что я стал лучше понимать музыку после того случая, но точно стал относиться к ней с большим уважением.
В этот момент к нам проскользнул господин
– Юная леди желает сыграть сегодня?
– улыбнулся маэстро, кивнув на лютню.
Хэлис, покраснев, отрицательно помотала головой. Кажется, ей было достаточно просто находиться здесь, она вся была в предвкушении музыки. И музыка началась.
В мире существует достаточно много причин, по которым людям иногда хочется собраться вечерком в стаю. Из своего не слишком богатого опыта я мог припомнить Задушевные вечеринки, от которых наутро оставалось смутное впечатление чего-то хорошего, случившегося с тобой накануне, главное в этих воспоминаниях - не слишком вдаваться в детали. Бывают также Академические вечеринки, после которых ты обширно умнеешь, а ещё Вечеринки, где Заводятся Полезные Знакомства.
Я бы сказал, что эта вечеринка в "Золотой маске" удалась на тысячу процентов.
В начале вечера выступали самые юные исполнители, только пробующие свои силы на этом поприще. Мне запомнился один скрипач - высокий, с теплыми ореховыми глазами и приятной улыбкой. Уже по тому, как бережно он извлёк из футляра свою скрипку, как прикасался к ней, было понятно, что музыкант он хороший. Он обращался со скрипкой так, будто она была его сестрой или возлюбленной, а не обточенным куском дерева. Когда он заиграл, мы забыли, как дышать.
Я вдруг вспомнил, как отыскал в Лабрисе одно место, где приличные кьяри не летают. Я тогда чудом не разбился, маневрируя между тесными скалами, и пару раз чуть не рухнул в воду. Когда я втащил себя на мокрый скользкий обломок скалы и убрал, наконец, крылья, отяжелевшие от водяных брызг, я замер. Прямо передо мной белоснежным пенистым замком высился, гремел водопад, и десятки радужных мостов вспыхивали на его галереях.
Даже вспоминать не хочу, как я потом оттуда выбирался.
Но сейчас я слышал скрипку и снова видел себя там, на мокром утёсе, счастливым от собственной дерзости и ошеломлённым открывшейся мне сказочной картине.
Не знаю, какие картины вставали сейчас перед глазами других присутствующих в зале, но все выглядели достаточно потрясёнными. Я поймал растревоженный взгляд Эринны и сделал вид, что по уши занят своим бокалом, чтобы скрыть смущение. Аплодировали скрипачу долго. Несколько человек потом подошли пожать ему руку, поблагодарить или, может быть, предложить контракт. Я заметил, что Хэлис тоже посматривала на молодого человека, но подойти не решилась.
Помню ещё лютниста, тоже молодого парня с длинной чёлкой, в зелёном плаще. Он играл так, что пальцев не было видно. Музыка, которая вначале журчала негромко лесным ручьём, к финалу превратилась в бурный поток. И когда он вдруг оборвался на последней высокой ноте, в зале стояла оглушительная тишина. А потом зал взорвался аплодисментами. Юноша, улыбаясь, раскланивался во все стороны, потом незаметно смахнул пот со лба. Хэлис, кажется, хлопала громче
– Вы не представляете, как это... как это - так сыграть!
– восклицала она.
– И я не представляю.
После выступления юноша остался на сцене, а к нему присоединилась девушка-хараанка. Вдвоём они спели тягучую хараанскую песню, сладкую и тяжёлую, как мёд. Лютня задавала необычный чужой ритм, а голос девушки вился вокруг, выплетая необыкновенные узоры. Сорвав ещё одну бурю оваций, эта пара смешалась с толпой своих друзей, и вся эта весёлая компания отхлынула к большому столу в углу зала.
Вечер набирал обороты, нам принесли ужин, люди в перерывах между выступлениями подходили друг другу, разговаривали, смеялись. На наш столик тоже поглядывали с интересом. Я вдруг заметил кое-что, о чем сначала и не подумал. Походная одежда моих спутниц, хоть и тщательно вычищенная, разительно отличалась от нарядов других дам. Впрочем, Эринна оставалась безучастной к любопытным взглядам, а Хэлис вся растворилась в музыке и вовсе не думала, какое впечатление производит на окружающих.
В разгар вечера на сцену поднялся высокий, как жердь, рыжий человек с длинным хвостом и аккуратной бородкой. Ему начали аплодировать, когда он ещё не успел достать из футляра флейту. А уж когда он заиграл... Его флейта вернула нас троих в первые дни путешествия: я как будто снова сидел у костра в лесу, прислушивался к разговорам своих новых знакомых, любовался алеющим на закате небом...
Когда песня закончилась, у Эринны щёки были мокрые от слёз, а лицо Хэлис пылало.
Я тихонько обернулся к соседнему столику, чтобы узнать, кто этот человек:
– О! Это Финнехен. В его флейте живёт душа музыки...
Флейтиста ни в какую не хотели отпускать со сцены. Наконец, он сдался, поднял руку, требуя внимания:
– Я сыграл бы "Сагу о Брайане", но для этой песни нужны двое. Полагаю, некоторые из присутствующих знают мелодию и не откажутся поддержать несчастного одинокого флейтиста?
– Конечно!
– среди вдруг притихшей аудитории голосок Хэлис прозвучал неожиданно отчетливо. Девушка смутилась и покраснела, но Финнехен её уже заприметил.
– О, храбрая маленькая леди! Прошу!
Отнекиваться было бы некрасиво, так что девушка прихватила лютню и поднялась на сцену.
Они вместе спели "Сагу", затем ещё одну песню - быструю и ритмичную. Многие в зале начали подпевать и хлопать в такт мелодии. Наконец, Хэлис, раскрасневшаяся и совершенно счастливая, вернулась к нам.
После её выступления наша компания привлекла ещё больше внимания. Бородач-флейтист с улыбкой проводил Хэлис обратно к столику, где её тепло обняла Эринна. К нам потянулись некоторые музыканты, желая поблагодарить её за музыку или попросить сыграть вместе. Я заметил, что тот скрипач, который выступал в начале вечера, тоже не сводит с нас глаз. Один из благодарных зрителей оказался распорядителем в богатом доме и между делом поинтересовался, не согласилась бы Хэлис дать несколько выступлений. Нам пришлось его разочаровать.