Фея из Кореи
Шрифт:
Ли Хван сделал драматическую паузу и продолжил. Он сокрушался, рассказывал, что их с братом не раз беспокоило поведение их родственницы, что они гадали, почему довольно талантливая девушка скрывается вдали от родины, прозябает в глуши, отказывается получать достойное своего положения образование. Поэтому они решили этим летом понаблюдать за Ли Джун и выяснили ужасную правду.
– Наша сестренка оказалась... нашим братишкой, - притворно утирая слезы, вымолвил оратор.
В оглушительной тишине раздались аплодисменты. Фальшивая
– Вам есть что сказать, моя дорогая?
– самый старый, но не потерявший остроты ума бизнесмен Ким.
– Или вас надо называть иначе?
– Безусловно. Мне есть что сказать. Впервые слышу, чтобы для прогула и саботажа находили такие изощренные причины. Позвольте мне изложить свою версию событий. Мои заботливые родственники умолчали об истинной причине своей обеспокоенности. Возможно, адвокат Ко прольет свет на эту туманную историю.
Все верно, тот самый адвокат, который с таким удивлением вглядывался в наследницу-наследника, которого разговорила Но Мичжа и который потом от своей же болтливости и пострадал. Ли Тхэун и Джун не очень долго ломали голову над тем, как могли столь важные сведения дойти до Но Мичжи и ее сыновей. Ограничив круг людей, которым было известно сразу и то, что Джун - не девушка, и то, что он, выполнив небольшое условие Ли Мугёля, станет обладателем крупного пакета акций и самым вероятным генеральным директором вслед за нынешним, отец и сын пришли к выводу, что утечка информации на совести юристов. А изучив движение кадров фирмы, занимающейся их делами, они нашли весьма интересное совпадение: через небольшой промежуток времени после объявления Джуну последней воли его деда из фирмы был уволен молодой, но перспективный адвокат Ко. Поговорить с обиженным специалистом не составило труда. Молодой мужчина изложил подробности своего визита к достойной Но Мичже.
– Это ничего не значит, - возразил старший кузен.
– Ли Джун - обманщик и не важно, как мы об этом узнали. Он позорит нашу семью и наше дело.
– О позоре мы еще поговорим. Прошу дорогих братьев рассказать, как конкретно они узнали, кто я и что я, - Джун слегка поклонился в сторону родственников.
– Обыкновенно, - начал мямлить Ли Хван.
– Пусть мой младший брат расскажет. Мне слишком тяжело говорить.
– Могу и я избавить своего родственника от этого бремени, - усмехнулся Джун.
Итак, оставив свои обязанности в фирме, поставив под угрозу срыва крупную международную сделку с далеко идущими последствиями, выведав обманом секретные сведения и собираясь ими воспользоваться в своих корыстных целях, мои дорогие родственники не пришли ко мне и не спросили прямо: Ли Джун, правда ли то, что ты наш брат. Нет, они решили поиграть в охотников. Прошу внимания: маскировочная сетка и шприц со снотворным. Были оставлены на территории мирного лагеря для туристов на берегу ласкового теплого моря, где
– Это не доказуемо.
– Ну вы пока доказательств того, что я мужчина, тоже не предъявили. Заявляете, что я позор семьи, а сами на территории иностранного государства занимались охотой на людей. Кстати, на маскировочной сетке наверняка найдутся какие-нибудь следы.
Тут Джун, надо признаться, блефовал. Чьи следы там и могли найтись - так только его собственные. Все-таки он, оберегая Цыпленка от ухаживаний поваренка, эту полезную вещь тоже использовал.
Перебивая его, Ли Хван закричал:
– Не будем об этих мелочах, ведь никто же не пострадал. И даже в тебя-то Чжихван не попал из-за этой девчонки!
– Ага!
– довольно улыбнулся Джун.
– Вы все слышали. Факта охоты на людей мой достойный родственник не отрицает.
Пожилые зрители-акционеры недовольно зашумели.
– Вот и хорошо, что ты напомнил об этом дне. Сейчас я вам предъявлю доказательство того, что Ли Джун парень!
На огромном экране после нажатия нескольких клавиш на ноутбуке, подключенном к проектору, проступили знакомые Джуну картинки. На этот раз без подписей Лапикова.
Консервативные старики закачали головами. И даже отец Джуна поморщился.
– И что это доказывает?
– пожал плечами Джун.
– Помнится, вы даже опубликовали эти снимки на доске объявлений на базе. И знаете, как их восприняли окружающие? Они заподозрили меня и другую девушку на фотографии в нетрадиционной связи. А вовсе не усомнились в том, кто я есть.
– Дружочек, - пробормотал один из акционеров.
– Я, наверное, стар для этих интриг. Ты все же скажи, ты парень или девушка?
– Он парень!
– перебил Ли Хван.
– Мы с братом видели ясно!
– Прошу меня простить, достопочтенный господин Со, - с достоинством и глубоко поклонился Джун.
– Прошу прощения также за моего торопливого брата. Позвольте сначала кое о чем его спросить.
– Хорошо, хорошо, дружочек. Но потом ты все же ответь на мой вопрос.
– Итак, дорогой брат... скажите мне, когда же вы видели ясно, что я парень. Назовите точное число, будьте любезны.
– Да какая разница?
– вскинулся Ли Хван.
– Ладно. 25 июля. Доволен?
– А точнее?
– Рано утром. Все? Глупые вопросы закончились?
– Да... Глупые закончились. Остались только идиотские. Не вернете ли вы мне мою банковскую карту?
– Какое отношение имеет эта просьба к сути дела?
– зашумели акционеры, а два старших представителя семейства Ли переглянулись. Было полное впечатление, что им обоим стыдно за своих отпрысков. Лучше было, пожалуй, только Ли Тхэуну, так как у него еще оставалась не скомпрометировавшая себя в бизнесе малышка Ли Соль.