Фея из Кореи
Шрифт:
– От чего отнекиваться?
– еще более тихим шепотом спросила Вика.
– Ну как это все скромницы делают: поймаешь их заинтересованный взгляд, а они оскорбляются.
– Я не хотела, чтобы ты знал, но врать не хочу тем более. Грех это.
– А мои ухаживания за красотками - тоже грех?
– Это между вами и Богом. Зачем меня спрашиваешь?
– Ну так это тебе я, такой развратник, нравлюсь.
– А это уже между мной и Богом.
– Ошибочка, дорогуша. Я тут тоже не последнюю роль играю, раз уж
– А ты жестокий...
– Теперь уж потерпи - на следующей остановке я сойду. Или к другим красоткам пересяду.
– Держать не буду.
– Расхотела моим портретом любоваться?
– Да нет пока... Разве что теперь он мне нужен для других целей.
– Неужели тихоня будет заниматься черной магией?
– довольный парень усмехнулся.
– Это вроде бы тоже грех.
– Зачем же? Просто прикреплю его на стенд "Особо опасны. Разыскиваются". Как раз неподалеку от твоей танцевальной студии ей отделение полиции.
– А ты знаешь, где она находится?
Вика пожала плечами. Ей было одновременно и легко и очень стыдно. Легко потому, что о ее интересе он узнал и, разумеется, отверг, и уже не надо сомневаться, а что было бы если... А стыдно... просто из-за своей глупости - ясно же, что этот человек ей ни капельки не подходит.
И вот начался совет, который экстренно созвала Но Мичжа. Точнее, заставила Ли Тхэсонга его собрать. Джун так торопился домой, расставаясь со своей девушкой и не закончив всех объяснений, которые он ей задолжал, именно потому, что отец спешно вызвал его домой. Он подчеркнуто серьезным тоном сообщил, что Тхэсонг потребовал от него созвать экстренный совет, заявив, что его малыши собираются сделать какое-то важное заявление. На вопрос Тхэуна, почему же его малыши сбежали от их обязанностей, свалив заключение контракта с противоречивым американцем на его малышку Джун, старший брат ничего не ответил, но заметно смутился. Видимо, подробностей ему его малыши не сообщили.
– Уж, конечно, не скажут же они папе, что прятались по кустам и подглядывали за двоюродной сестрой, - ухмыльнулся Джун.
– Ты же не собираешься об этом заявлять на совете?
– обеспокоился отец и начальник.
– Без необходимости - нет. Но пара улик у меня с собой будет.
Эти самые пару улик юноша действительно прихватил с собой во вместительном деловом портфеле, несколько не сочетающемся с кремово-белым брючным, но несомненно женским костюмом, в который Джун облачился.
Крупные акционеры, не принадлежащие к семейству Ли, представляли серьезную силу, хотя и относительно. Их доля совокупно составляла тридцать процентов от всего капитала. У покойного Ли Мугёля изначально были остальные семьдесят. Но когда совершеннолетия достигал каждый его сын, он выделял ему пятнадцать
Ожидая приезда неродственников-акционеров в конференц-зале, Джун оглядывал своих дорогих братьев. Те, похоже, были уверены в себе. Неужели у них есть еще что-то против него, кроме того, о чем ему известно? Ждать оставалось совсем недолго. Ли Хван, заметив интерес "сестренки", салютовал Джуну каким-то небольшим ярким прямоугольником. Ага, его пластиковая карточка. Ну-ну...
Один из многочисленных секретарей и помощников сообщил, что их дорогие гости скоро прибудут.
Пятеро древних дедов - сколько Джун их помнил, они всегда были древними и несколько замшелыми, хоть и все были ровесниками его деда и хорошими его приятелями - в дорогих костюмах и с молодыми сопровождающими прибывали торжественно. Каждый хотел немного опоздать, чтобы подчеркнуть свою значимость. В результате от их старомодных, хотя и новеньких лимузинов у парадного подъезда главного офиса "Санрайз компани" - великолепного здания, сверкающего хрусталем огромных окон, - образовалась пробка. Шоферы переругивались, парковщики, раскланиваясь, извинялись. А старинные во всех смыслах приятели покойного Ли Мугёля оставили служащих разбираться с беспорядками и, постукивая дорогими тростями, поскрипывая роскошными ботинками, покряхтывая, отправились в конференц-зал.
В просторном помещении их поджидали в напряженном молчании все представители семейства Ли, кроме жены нынешнего генерального директора и его младшей, а на самом деле единственной дочери. Мария Строганова никаких акций от свекра не получала и в дела вмешиваться не имела ни малейшего желания. А малышку Ли Соль ни брат, ни отец брать с собой не согласились, хотя той было жуть как любопытно, чем там эти взрослые занимаются.
Когда все собрались и уселись за огромный черный стол, двоюродные братья Джуна, каждый из которых был каким-нибудь директором по каким-нибудь вопросам, но так как они и сами не очень хорошо знали, чем занимаются, то и мы не будем вдаваться в подробности, - выступили со своим сенсационным заявлением.
Еле скрывая торжество, Ли Хван заявил, что его дорогая сестра Ли Джун, работающая в компании, всего-то третий год, обманщица, а точнее обманщик, который ставит под угрозу репутацию и семьи и компании. Он упомянул, что общественность их дорогой страны, великой и могучей Республики Корея, с ужасом отвергнет "Санрайз Компани", когда станет известно, что в ее рядах работал трансвестит...
Пятеро акционеров перешептывались и кивали, пока старший сын Но Мичжи начинал говорить, и восклицали все громче, когда он подобрался к сути дела.