"Философия войны" в одноименном сборнике

Керсновский Антон Антонович

испытания. Говоря о военной доктрине, мы разумеем две: германскую — технически

разработанную и сведенную в строгую систему, и русскую, остающуюся в том виде, какой

завещал ее нам Суворов.

***

Германская национальная доктрина — это обожествление Всегерманства

(Deutschtum), покоряющего себе под ноги все другие народы, являющиеся в сущности —

особенно славяне — навозом для германской культуры. Германский народ — народ господ

(Herrschervolk) —

благородная северная раса. Он один должен повелевать в порабощенном

для него мире.

«Одни лишь немки рождают. Все остальные женщины мечут». Это крылатое

изречение немецкого профессора, имя которого не будет бесчестить этих страниц, как нельзя

лучше характеризует германскую национальную доктрину — доктрину в первую очередь

человеконенавистническую.

Отсюда — основные тезисы германской военной доктрины. «Стратегия на

уничтожение», «битва на уничтожение» (Vernichtungsschlacht). «Интегральная война» и

86

Электронное издание

www.rp-net.ru

сопряженные с ней жестокость и террор должны парализовать мирное население — низшую

расу неприятельской страны, убить в нем волю к сопротивлению, способствовать

скоротечности, то есть скорейшему окончанию войны.

Германский офицер отрезает пальцы бельгийской девочке. Его всецело покрывают и

оправдывают Клаузевиц и Людендорф своей бесчеловечной теорией «интегральной войны».

Ему на выручку спешит и Трейчке — теоретик Herrschervolk'a, и Фихте с его «Речью к

германской нации». Детская кровь — вполне допустимое средство войны, коль скоро дети

эти принадлежат к низшей, не германской расе.

Эти человеконенавистнические тенденции сказываются не только на этической, но и

собственно на технической стороне германской военной доктрины. Основная,

подсознательная идея германского стратега, германского тактика — это чувство Спартиата, с

бичом в руке вышедшего на толпу трепещущих рабов-илотов. Отсюда — самоуверенность

их уставов, дерзание и порыв всех их начальников, культ мужественных инстинктов,

доведенный до предела, до гипертрофии, сочетается здесь с известного рода садизмом.

Психопатологическая сторона учений Шлиффена до сих пор не разработана. В психозе

«Канн» помимо экстаза полководца перед красотой и удачей двустороннего охвата

проскальзывают и нотки тигрового восторга потомков победителей Вара перед грудой из

семидесяти тысяч окровавленных тел римских легионеров — молодых, крепких, смуглых тел

ненавистной «южной расы». Чувство, никогда бы не пришедшее в душу русского,

французского, английского исследователя.

Пытаясь

«пересадить на русскую почву» тактику Франсуа и Моргена, знаменитую

«методику» германских уставов и доктрин, рационалисты и позитивисты принимают

результаты за причины. Они видят доктрину военную, но не замечают доктрины

национальной. Они видят Франсуа и Моргена, но не замечают стоящих за ними Клаузевица,

Трейчке, Фихте, Меченосцев, двадцать столетий фаустрехта, короче — видя листья, дерева

не замечают, не принимают в расчет корней этого дерева. Обламывая ветку, пересаживают

ее на русскую почву в наивном расчете, что она пустит корни.

Германец считает себя «сверхчеловеком» — и этим низвел себя на степень

«подчеловека». Русский, по бессмертному определению наиболее яркого выразителя русской

национальной доктрины — Достоевского, — считает себя «всечеловеком». Германскую

национальную доктрину выковал громовержец Тор, русскую — вдохновил Христос. И те же

два начала сказались и на военных доктринах обоих народов. Меч Зигфрида выковывает в

преисподней карлик Миме — меч Ильи благословляет калика — угодник Божий.

87

Электронное издание

www.rp-net.ru

Вот почему русская военная доктрина — русская национальная военная доктрина —

должна носить в себе тот отпечаток высшей гуманности, что сделал из России на

протяжении одиннадцати веков «Божией рати лучшего воина».

Глава XXIII. Русская национальная военная доктрина

Сущностью той грани русского национального монолита, что носит название русской

национальной военной доктрины, является превосходство духа над материей.

Это превосходство бессмертного над смертным и ощущали русские канониры

Цорндорфа, целовавшие свои пушки, прощаясь с ними навсегда, «и не отходя от них ни на

шаг» в момент, когда их самих рубили латники Зейдлица — и когда немец на их месте бежал

бы или сдался. С этим чувством вышел Румянцов с семнадцатью тысячами на двести тысяч

турок в Кагульскую битву. Оно вдохновляло перо Суворова, набрасывавшего бессмертные

строки «Науки Побеждать», вдохновило и меч его, светя его чудо-богатырям и в серенькое

утро Рымника, и в знойные дни Требий, и в черном мраке альпийских ночей. Мушкетеры

Милорадовича, егеря Дохтурова, гренадеры Котляревского, стрелки Юденича, ударники

Корнилова — все они были движимы этим превосходством, ярким пламенем горевшим в их

душах и в душах их вождей.

Основы русской национальной военной доктрины были, есть и останутся следующие.